Крепость стрелка Шарпа - Корнуэлл Бернард - Страница 55

• Предыдущая
• 55/80
• Следующая

Он пролетел мимо водохранилища, пронесся по дороге и повернул налево, к вырисовывающемуся в темноте силуэту воротной башни. И там, добежав, ударил кулаком в массивные, обитые железом ворота.

Никто не ответил.

Хейксвилл снова постучал, на сей раз прикладом мушкета, а потом принялся колотить изо всех сил, раз за разом оглядываясь, словно оттуда, из темноты, могла в любую секунду протянуться беспощадная рука мстителя. Наконец его услышали. Маленькая дверь слева от ворот открылась, и в проеме появился факел.

– Я дезертир! – прошептал Хейксвилл. – Я перешел на вашу сторону!

Руки схватили сержанта и затащили внутрь. Укрепленный высоко на стене факел позволял разглядеть узкий коридорчик, мощные укрепления и темные лица людей, которые взяли его в плен.

– Я на вашей стороне! – снова крикнул Хейксвилл. Дверь за его спиной со стуком закрылась. Лязгнул запор. Кто-то забрал у него мушкет. – Я на вашей стороне!

По вымощенной каменными плитами дорожке шел высокий мужчина с сухощавым, изрезанным морщинами лицом.

– Кто вы? – спросил незнакомец по-английски.

– Я готов драться за вас, сэр. Желаю и умею, сэр. Старый солдат, сэр.

– Меня зовут Ману Баппу, – певучим голосом сказал индиец, – и я здесь командую.

– Очень хорошо, сэр. То есть сахиб. Очень хорошо, сахиб. – Хейксвилл вытянулся в струнку, задрал подбородок и выпятил грудь. – Хейксвилл, сэр. Таково мое имя. Сержант Обадайя Хейксвилл.

Ману Баппу задумчиво смотрел на красномундирника. Дезертиров он не любил. Кто изменил одному флагу, может так же легко изменить и другому. Предателю доверять нельзя. Однако новость о перебежчике из вражеского лагеря придаст уверенности гарнизону. Нет, все же лучше сохранить ему жизнь и явить всем как пример упадка боевого духа неприятеля, чем расстрелять на месте.

– Отведите его к полковнику Додду, – распорядился он. – И верните мушкет. Он на нашей стороне.

Так Хейксвилл оказался в Гавилгуре. Среди врагов. Зато в безопасности, вдали от ужаса, превратившего жизнь в нежданный кошмар.

Он спасся от Шарпа.

Работавшие на установке габионов саперы были слишком возбуждены, чтобы уснуть, а потому собрались у двух дымящих костров обменяться впечатлениями. Смех их то замирал, уносимый ветром, то вспыхивал с неожиданной силой. Довольный проделанной работой, майор Стокс выставил в качестве награды три кувшина с араком, и они тут же пошли по кругу.

Некоторое время Шарп с завистью наблюдал за этим небольшим праздником из лагеря Сьюда Севаджи, потом направился к маленькой палатке, перед входом в которую стащил с себя позаимствованную индийскую одежду. В темноте он споткнулся о Клер. Разбуженная сначала артиллерийской канонадой, потом веселыми голосами саперов, девушка привстала, вытянула руку и наткнулась на обнаженную плоть.

– Вы разделись! – испуганно вскрикнула она.

– Не совсем, – ответил Шарп и поспешно добавил: – Просто одежда промокла. Пришлось снять. Не хотел пачкать постель. Но ты не бойся, рубашка на мне.

– А что, разве шел дождь? Я и не слышала.

– Не дождь. Измазался кровью. – Он сунул руку под одеяло, которое тоже взял у Севаджи, и нащупал мешок Торранса.

Клер услышала негромкое постукивание.

– Что это?

– Ничего. Просто камешки.

Шарп пересыпал в сумку двадцать камней, которые забрал у Кендрика и Лоури, спрятал сумку под одеяло и лег сам. Может быть, и не все, но большую часть драгоценностей он вернул. Рядовые даже не потрудились как следует спрятать добычу, например зашить в одежду, и держали камни в карманах. Его одолевала усталость, да и тело еще не отошло от побоев. Было больно дышать, ныли синяки, шатался зуб.

– Что там случилось? – полюбопытствовала Клер.

– Ничего особенного. Саперы устанавливали габионы. Утром начнут оборудовать позиции, устраивать склады, а завтра к вечеру подтянут пушки.

– А что случилось с тобой? – подкорректировала вопрос Клер.

Шарп немного помолчал, прежде чем ответить.

– Искал старых друзей.

Искал, да вот только Хейксвилла, черт бы его подрал, так и не нашел. И теперь этот ублюдок будет осторожен вдвойне. Ну да ничего, рано или поздно шанс еще представится. Шарп усмехнулся, вспомнив испуганный голос Морриса. Капитан всегда был таким: придирался к солдатам и пресмыкался перед старшими. Дрянной человек.

– Ты кого-то убил?

– Двоих, – признался Шарп. – А должен был троих.

– Почему?

Он вздохнул.

– Потому что они были плохими людьми. – Объяснение получилось уж слишком простое, но, пожалуй, верное. – И еще, потому что пытались убить меня. К тому же ограбили. Ты их, наверно, знаешь. Кендрик и Лоури.

– Они были такие неприятные... мерзкие... – тихо проговорила она. – И постоянно на меня пялились.

– Ну, милая, за это я бы их винить не стал.

Клер ненадолго умолкла. Смех понемногу затихал, солдаты расходились по палаткам. Ветер, прошмыгнув под клапан, принес с перешейка, где еще тлела сухая трава, запах сгоревшего пороха.

– Все пошло не так, да? – грустно спросила девушка.

– Поправим.

– Ты, может, и поправишь.

Она снова замолчала и, показалось Шарпу, заплакала.

– Я отвезу тебя домой, в Мадрас.

– И что я там буду делать?

– Все будет в порядке, девочка. Я дам тебе парочку моих волшебных камешков.

– Чего я хочу, – прошептала она, – так это вернуться домой. Но такое путешествие мне не по карману.

– Выйди замуж за солдата, – посоветовал Шарп, – и он отвезет тебя домой.

Вспомнился Элай Локхарт, так восхищавшийся Клер издалека. Они бы, пожалуй, подошли друг другу.

Она и вправду плакала, тихо-тихо.

– Торранс говорил, что оплатит мне дорогу домой, когда я рассчитаюсь с долгами.

– И ты поверила? Он заставил тебя отрабатывать дорогу в одну сторону, так с какой стати давать тебе деньги на возвращение? Мерзавец и обманщик.

– Сначала капитан показался таким добрым.

– Мы все такие. Ласковые, как пушинка, когда впервые видим женщину, а как получим свое, так все и меняется. Хотя... не знаю. Может быть, и не каждый раз.

– Мой Чарли был не такой.

– Чарли? Твой муж?

– Да. Он всегда был добр ко мне.

Шарп откинулся на спину. Сквозь прохудившийся брезент палатки проглядывали мигающие огоньки гаснущих костров. Если пойдет дождь, подумал он, одежда промокнет насквозь.

– Люди есть всякие, и плохие, и хорошие.

– А ты какой? – спросила Клер.

– Думаю, хороший. Только... Трудно сказать. Каждый раз, когда я попадаю в какие-нибудь неприятности, выход всегда оказывается лишь один. Драться. Я умею драться. Умею хорошо. А все остальное...

– Так ты этого хочешь? Драться?

– Чего я хочу, то один Бог знает. – Он негромко рассмеялся. – Хотел стать офицером. Так сильно хотел, как ничего другого в жизни! Даже во сне себя офицером видел! Ей-богу! Иногда мне казалось, что я умру, если не стану офицером. Ну и вот. Мечта сбылась. Сон стал явью. А я думаю, и зачем только мне это было так надо? – Шарп помолчал. За палаткой негромко простучали копыта. – Кое-кто пытается убедить меня уйти из армии. Продать должность, понимаешь? Я им не нужен. Меня здесь не хотят.

– Почему?

– Потому, девочка, что я не их круга. Грязный и вонючий.

– Так ты хочешь уйти?

Он пожал плечами.

– Не хочу. Понимаешь, это что-то вроде клуба. Общество. Я им не подхожу, вот они и стараются меня вытолкать. Ну ладно, уйду, а что потом? Вдруг захочется вернуться? Пробиваться назад? В общем, я и сам толком не знаю, ради чего держусь. Посмотрим, может, в стрелках будет по-другому. В любом случае, пока не увижу, не уйду.

– Значит, хочешь и дальше драться?

– В этом я мастер. И мне нравится драться. Знаю, хвастать тут вроде бы нечем, но для меня ни в чем больше такого удовольствия нет.

– Так уж и ни в чем?

– Ну, может быть, есть еще кое-что... – Шарп улыбнулся в темноте.

Они замолчали, и он уже решил, что Клер уснула, но она вдруг снова заговорила.

• Предыдущая
• 55/80
• Следующая