ЗвеРра (СИ) - Галанина Юлия Евгеньевна - Страница 39

Марк закусил губу, достал из полосатого рюкзака тетрадь. И принялся скрупулёзно срисовывать и эту фреску.

— Мы накрыли логово, — подошёл к нему главарь волков. — Хочешь посмотреть?

— Как вы свёртываете шеи ласкам? Как-нибудь в другой раз.

— Зря… — искренне удивился главарь волков. — Для другого раза их не останется.

— Значит, не судьба, — философски вздохнул и развёл руками Марк. — Я лучше здесь закончу. Мне ещё немного осталось.

Волк ушёл.

— Шестеро негритят пошли купаться в море… Шестого съели крыски, пятого волки и стало их четыре. Четыре чёрненьких чумазеньких чертёнка чертили чёрными чернилами чертёж… — бубнил Марк себе под нос.

Закончив срисовывать, он сам себя спросил:

— А почему эта фреска находится не в главном зале, где хранителей почикали, а в этом?

И сам себе ответил:

— Видимо, тот зал был для общего, так сказать, пользования, а этот для узкого круга посвящённых. А вот интересно, нет ли такого настенного панно у лисиц?

— У лисиц нет, — ответили из-за окна. — Ты приказал моих ласок порезать?

Мрачная Диса уселась на подоконнике.

— Ты сама себе противоречишь, — с удовольствием объяснил ей Марк. — Как я могу что-то приказать волкам, которые меня за человека не считают, а?

— И что мне делать? — с королевским презрением игнорируя его слова, продолжала рассуждать Диса. — Кто теперь поможет отбиться?

— От кого, о беззащитнейшая? — хмыкнул Марк.

— От озверевших звеРриков! — рявкнула чернобурка. — В полную луну!

— Не знаю, не знаю… Обратись к медведю, — посоветовал Марк. — Волки сказали, он тут самый мощный.

— Очень смешно! — холодно сказала Диса. — А теперь подытожим, что делает наша Полярная Звезда. Топчется на месте, тратя силы на всякую ерунду. А время идёт. Разве так занимаются поисками?

— Бу-бу-бу-бу-бу-бу-бу… — передразнил Марк. — Ты, дорогая, прямо на себя не похожа. Разве ж к лицу стервозным красавицам сварливость?

От удушения Марка спас главарь волков. Он вошёл, брезгливо держа двумя пальцами старинный башмак.

— Вот это лежало в подвале. В ларце. Ларец красивый, но тяжёлый.

— Артефакт? — приподнял бровь Марк.

— У нас, лисиц, такой же есть, — развенчала башмак Диса. — Просто реликвия.

— Священная обувь пророка, — взял башмак Марк. — А почему не может быть так, что левый башмак просто реликвия, а правый — искомый Артефакт, а?

— Боюсь, только волки могли не признать этот предмет, — обольстительно улыбнулась главарю волков Диса. — В силу пренебрежительного отношения к Хранителям. Остальные горожане, в том числе и я, прекрасно помнят и ларец, и башмак. Отношение к ним было трепетное, но это не Артефакт. Увы.

— Ничего, — утешил её Марк. — Зато этот достойный предмет наверняка обладает массой полезных свойств. Лечит простуду, к примеру, или избавляет от пьянства. Раз в ларце — должен творить чудеса.

— Никаких чудес! — возмутилась Диса. — Вот ещё! Просто это — дань уважения к основателю города.

— Угу, святые мощи. Башмаки, значится, вычёркиваем. Как и астролябию. Хотя я бы не отказался от возможности признать её магическим жезлом. Вещь солидная, с циферблатом. Сама меряет, опять же, как говаривал один сын турецкоподданного.

— Астролябия не Артефакт, — припечатала Диса. — Об этом все знают.

— Какая досада. А так похожа!

Марк убрал тетрадь в рюкзак и попросил главаря волков:

— Покажите мне это самое логово.

— А что ты там забыл? — искренне удивилась чернобурка. — Не думаю, что после сегодняшнего там осталось что либо ценное.

Уши у главаря волков дрогнули, но этим и ограничилось его недовольство, выдержка у волков была отменная.

Марк, не слушая чернобурку, пошёл в подвалы.

Он шагал по пустым коридорам и думал, что будь он, Марк, горожанином ЗвеРры, и задумай он, Марк, похитить Артефакт, который непонятно что из себя представляет, — не стал бы он, Марк, полагаться на то, что хранители разговорятся. А, всё-таки, постарался бы заранее узнать, чего тащить.

— Сюда, к хранителям, ходили свободно? — спросил он.

— А как же! Они были рады гостям головы поморочить, — съехидничал волк. — Нет бы прямо говорить: всё туману, туману наводили, ни единого слова просто так, обязательно с придыханием! Ладно бы звеРриков дурили — но ведь и нас, звеРрей!

— Я уже понял, что знатные семейства ЗвеРры это весьма возмущало, — кротко отозвался Марк. — Но не пойму, почему. Разве не были доверены хранителям самые важные тайны города?

— Да они и близко не знали! — запальчиво сказал волк и осёкся, понимая, что сболтнул лишнего.

Марк сделал вид, что ничего не заметил, и в подвалы Оленьего Двора они спустились молча. Молча же прошлись по подземельям, облюбованным ласками. Марк убедился, что волки чистят основательно и Диса, действительно, осталась без подопечных.

До берлоги безумного лиса волки не добрались, поскольку ласки обходили его угодья стороной.

Наверное, ещё многое можно было сделать, но силы иссякли, и накатила привычная тоска и отвращение к окружающему. И Марк побрёл на мельницу в гордом одиночестве. Диса исчезла, а от эскорта волков он отказался.

Опять ЗвеРра лишь поманила тайнами и вывернулась, выскользнула как рыба из руки. И вместо того, чтобы поймать Артефакт за хвост, он, Марк, обогатился очередными сведениями насчёт того, какая напряжённая обстановка складывалась в городе накануне похищения. Лисы точили зуб на благородных оленей, волки тоже. Волки, вдобавок, претендуют на знание какой-то своей Особой Тайны. Которая, конечно же, не в пример круче тайны Артефакта. Но которую они никому не откроют. И убьют всякого, кто её коснётся.

А итог поиска — всего лишь то, что после отбытия из города одноглазого пророка остались его астролябия и его башмаки. Наверняка, ещё что-нибудь. Но есть какая-то неправильность в этом сочетании вещей.

Марк подходил к дому по берегу.

Привычно шумела ЗвеРра-река. Вращалось мельничное колесо, из печной трубы вился дымок, окутывал флюгер с соболем. Ветра почти не было, и флюгер отдыхал.

Росомаха, цел-целёхонек поджидал Марка у мельницы, лёжа в кустах. Он был сыт и весьма доволен жизнью.

Виновником дыма оказался Птека, который с упоением жарил пончики, попутно в красках расписывая пришедшим в гости Фтеке и Гтеке ночное приключение с крысками и медведем. ЗвеРрики, принесшие Марку вязаный рюкзачок для полярной лисички, слушали собрата, разинув рты.

Дневная, мирная жизнь потекла своим чередом.

Спать Марку, почему-то, не хотелось. Руки чесались сделать что-нибудь эдакое. Либо полезное в хозяйстве, либо экзотическое.

Марк послонялся по комнате, заглянул на кухню, слазил на чердак. Не нашёл, чем бы экзотическим их украсить, плюнул и спустился на нижние ярусы.

Там, к своей радости, он обнаружил, чем можно заняться: в суматохе последних дней Марк совсем забыл, что перед Великим Омовением Росомахи он разлил по ситам бумажную массу из чана. Сейчас всё это вполне можно было вынимать.

Опыта в бумагоделании у Марка не было никакого, поэтому большинство будущих листов он попортил. Хорошо отделилось лишь в одном сите. Получилось что-то вроде картона, рыхлого и неровного. Марк задумался, осмотрелся, нашёл нужное: деревянные дощечки и пресс. Сделав бутерброд из дерева и бумаги, заложил его под пресс, искренне надеясь, что это поможет листу стать плотнее и глаже.

— Для мемуаров! — пообещал он сам себе, потуже закручивая винт.

Трудовой порыв не прошёл даром, — наконец-то потянуло в сон.

Ночь вторая

Темнело. Нужно было убираться на ночь с мельницы: к жаждущим крови человека звеРрюгам прибавились алчущие мести крыски.

Марк рассудил, что раз теперь подземелье Оленьего Двора свободно от ласок, то можно повторить путь похитителей.

Он предложил Птеке уйти на ночь домой вместе с Фтекой и Гтекой, но Птека наотрез отказался, и увязался за Марком в подвалы, взяв себе в компанию туго набитый едой мешок. Росомаха тоже решил, что останкам рыси нужно протухнуть побольше, и на тот берег не пошёл.