Тайны рун. Наследники Одина - Кормилицын Сергей - Страница 11

• Предыдущая
• 11/44
• Следующая

Руны постепенно становились частью современной культуры, врастали в нее. После поражения в Первой мировой потребность в национальной идее стала ощущаться с новой силой. Немцам просто необходимо было осознавать, что они — не такие, как все, что за ними сила, если не физическая, то духовная. Это было непременным условием выживания немецкого народа в стране, ограбленной чересчур ретиво взявшимися за взыскание репараций союзниками. В стране, лишившейся колоний и окраинных сырьевых регионов, лишенной армии, флота и военной промышленности, пожираемой безработицей и инфляцией. В таких условиях спасти немцев как общность могла только некая единая идея. В данном случае — идея национального величия.

Кстати, похоже, что, стремясь обеспечить свою безопасность, державы-победительницы целенаправленно нанесли столь болезненный и резкий удар по экономике Германии. Он едва не расколол страну, совсем недавно ставшую единой, на отдельные территории, возглавляемые сепаратистски настроенными лидерами. Только решительные действия военного министра Густава Носке[49], не побоявшегося прослыть «кровавой собакой», позволили Германии избежать подобной участи.

Однако сепаратизм был уделом представителей левой части политического спектра. Среди правых же, убежденных консерваторов, напротив, наблюдался небывалый патриотический подъем. Тут-то и пришлись кстати работы Гвидо фон Листа. Даже те, кто в принципе не интересовались ни историей, ни оккультизмом, обратились к духовному наследию предков. Как следствие рос и спрос на литературу о рунах — и на серьезные исследования, и на эзотерические сочинения, на реконструкцию религиозных ритуалов и философских концепций древних германцев. Новорожденное неоязычество стало объективной реальностью в еще недавно полностью христианской стране.

Солидные люди, почтенные бюргеры, до войны исправно посещавшие церковь, пережив поражение в войне, которую Германия, если верить пропаганде, должна была вот-вот выиграть, оставляли веру в Христа ради веры в Одина. «Мы не можем преклонять колени перед всеобщим богом, который уделяет больше внимания французам, чем нам», — объясняли они такую перемену[50]. Что уж тут говорить о молодежи?! Еще вчера рассчитывавшие на блестящее будущее, на вполне просчитываемую карьеру, тот или иной уровень дохода, молодые немцы внезапно оказались буквально выброшены на улицу. Будущее оказалось отнюдь не таким светлым: в нем не было ничего, кроме безработицы или, в лучшем случае, поденной работы и нищенской оплаты труда в условиях постоянного обесценивания денег. Поэтому среди молодежи национал-патриотические настроения были распространены более чем широко, а неоязычество популярно в большей степени, чем какое-либо иное проявление массовой культуры.

Спрос на прошлое нужно было срочно удовлетворить. Академические ученые всерьез работали над дешифровкой рунических надписей, изучали археологические находки, стремились по возможности восстановить древнюю письменность, не отставали от них и оккультисты. Вот только направление их деятельности было несколько иным. Они ставили перед собой задачу найти рунам практическое применение в своей деятельности, освоить новые горизонты магии с использованием сакрального значения скандинавских идеограмм. При этом одни из них склонялись к ритуальной магии и своего рода преклонению перед рунами, а другие — к чисто утилитарному их применению в качестве инструмента для познания и самосовершенствования. Богоданного, конечно, однако инструмента и не более.

Большинство оккультистов-рунологов, склонявшихся к первому подходу, сгруппировалось вокруг эзотерического общества «Туле», названного в честь легендарного северного острова, на котором зародилась германская нация. Это был один из уже упоминавшихся тайных мистических орденов, наводнивших Германию на рубеже веков. Странным образом в его идеологии смешались магия, оккультизм, расовое учение. Получившаяся на выходе гремучая смесь представляла собой программу строительства нового Великого Германского Рейха, свержения социал-демократического режима, установления строжайшей расовой сегрегации. Членами организации, созданной на манер масонской ложи, были мистически настроенные интеллигенты и дворяне. Что характерно, многие из них стали позже не просто членами, а партийными функционерами НСДАП.

Тут нужно на краткий срок еще раз отвлечься от рун, ибо мимо упоминания аббревиатуры НСДАП рядом с названием «Туле» просто так пройти невозможно. Потому что это как раз та ключевая точка, в которой руны оказываются связаны с национал-социалистической партией.

Основатель общества «Туле» — член оккультного Германского ордена Рудольф фон Зеботтендорф[51] — был не слишком доволен своим творением. Конечно, в общество входили видные теоретики оккультизма, серьезные мистики, убежденные националисты и патриоты. Но все они были из слоев общества, из сословий, не имевших реального значения в борьбе за власть. Для того чтобы строить «новый рейх» не на словах, а на деле, необходимо было обрести влияние на массы, сделать ставку на ту же силу, к которой давно и успешно апеллировали социал-демократы и коммунисты. Тактика для этого была выбрана вполне удачная и также уже неоднократно опробованная левыми — создание просветительских кружков, которые впоследствии перерастут в некую единую силу, в политическую партию. Первый такой кружок получил название Германского рабочего объединения, а вскоре — Германской рабочей партии.

Надо сказать, что такого рода политических партий — мелких и беспомощных, включавших в лучшем случае пару десятков членов — в Германии той поры была масса — никак не меньше, чем оккультных орденов. «Флаг старого рейха», Союз «Оберланд», «Стальной шлем», «Железный кулак» — все они были грозными и решительными на словах, но ничего не могли предпринять на деле. «Новые союзы плодились как грибы и столь же быстро исчезали с лица земли, — пишет в „Моей борьбе“ Адольф Гитлер. — Основатели этих обществ по большей части не имели ни малейшего представления о том, что это, собственно говоря, значит — вырастить новую партию или, тем более, создать новое движение. Большею частью эти мыльные пузыри лопались самым смешным образом, обнаруживая только полное политическое ничтожество их творцов»[52]. Партия, родившаяся из инициированного «Туле» рабочего кружка была того же толка: 20—25 человек низкоквалифицированных рабочих, пустая партийная касса и не ясно сформулированные цели. Так бы ей и кануть в безвестность, если бы на горизонте не появился отставной ефрейтор Адольф Гитлер.

К тому времени стало понятно, что затея фон Зеботтендорфа провалилась. Рабочие не были готовы «проглотить» и усвоить эзотерику, оккультизм, мистику, на которых базировалась идеология «Туле». Им, мягко говоря, не было никакого дела до рун, свастики, великих предков и древнегерманских богов. Единственное, чего они хотели по-настоящему, — найти силу, способную вытащить их из нищеты и упадка, и присоединиться к ней. Именно этим объясняется столь сильная позиция левых: они умели красиво обещать и не боялись демонстрировать физическое превосходство. По чести сказать, социал-демократические рабочие отряды или формирования спартаковцев мало чем отличались по стилю деятельности и средствам политической борьбы от появившихся на сцене чуть позже гитлеровских штурмовиков.

Первое впечатление Гитлера от Германской рабочей партии было отнюдь не радужным. Потенциальное печальное будущее очередного мыльного пузыря он оценил сразу и поначалу вовсе не хотел иметь с ним дела. Однако тезисы, сформулированные главой партии Антоном Дрекслером, были настолько согласны его собственным мыслям, что он все же решил уделить партии время. Все-таки он был к той поре профессиональным политическим агитатором и знал, что необходимо для ее развития. Его стараниями заштатный политический союз начал постепенно набирать силу и вскоре превратился в хотя и небольшую, но довольно заметную партию.

• Предыдущая
• 11/44
• Следующая