Хадамаха, Брат Медведя - Кащеев Кирилл - Страница 73

• Предыдущая
• 73/86
• Следующая

Прицельно щурясь, Хакмар медленно поднял меч, будто наводил его на одному ему видимую мишень. И вдруг ухмыльнулся:

– Из лука было бы точнее…

Донгар ответил такой же бледной ухмылкой – кажется, то была не просто фраза, а какая-то очень личная шутка, понятная только им двоим. Хадамаха впервые задумался, какой же долгий путь они прошли – Донгар, Хакмар, Аякчан, – понимая, что они не совсем те, кем казались всем и самим себе. Не хант-ман из пауля – а черный шаман, не горский мальчишка – а первый черный кузнец, не ученица Храма – а его основательница. Только для Хадамахи все осталось как было: был игроком – остался, был стражником – остался, был медведем – ну так медведь он и есть! И мысли у него все те же, привычные – не о Нижних-Средних мирах, а, например, о том, что если за затеей с Рыжим огнем стоит воюющая с верховными Снежная Королева, то как верховная Демаан смогла использовать его против Айгыр? Правда, потом Амба и Демаан пыталась этим шаром прихлопнуть, но все равно, что-то здесь не сходилось…

Гудящий клуб Рыжего пламени сорвался с кончика меча Хакмара и взмыл над городом. По высокой дуге пронесся над враз умолкшей толпой и рухнул где-то вдалеке, среди деревянных домов и берестяных чумов. И тут же вскинулся вверх с ревом большого пожара. Хадамаха только плечом повел – люди все равно все здесь, а дома… Еще чуть-чуть, и города не станет, чего уж дома жалеть.

Но люди внизу, похоже, считали иначе.

– Черные город жгут! Спасайтесь, люди! – и в кромешной тьме послышался дробный топот бесчисленных ног.

– Все в город! – перевесившись через люк, скомандовал страже Советник. – К пожарам не подпускать!

Торчащие колючки копий исчезли, а Хакмар уже повернулся в другую сторону, бросая на город новый шар Алого пламени. И еще… Четыре пожара разгорались, крестом накрывая город. Звонким вскриком откликнулся бубен Донгара:

– Повелительница-хозяйка теплого Огня, о ты, Най-эква Огненная, Ут Пылающая! Пепельная постель, угольные подушки, зольное одеяло – тех, кто с холодным дыханием, холодной кровью, снаружи не впускай, тех, кто с теплым дыханием, с теплой кровью внутри – оберегай, блюди и охрани нас… – И он коротко полоснул по запястью ножом. Капли крови черного шамана упали вниз, в темноту.

Первое мгновение ничего не происходило, а потом Аякчан вдруг крикнула капризно-раздраженно:

– Мама, да в конце концов! Ты что, оглохла на старости Дней?

В ответ взревело так, что Хадамаха припал к площадке, вжимаясь в нее грудью и судорожно цепляясь пальцами. Это было как рев тысячи тысяч чэк-наев. Порыв горячего воздуха прошелся над их башней, взметывая и дергая волосы Аякчан – как лютое дыхание разъяренного дракона.

– Ну извини, – весьма далеким от извинения тоном буркнула Аякчан. – А если слышишь, так сделай что-нибудь!

– Она делает, – косясь на черного шамана почти в благоговейном ужасе, прошептал Советник.

Хадамаха перегнулся через парапет и уставился вниз. Медленно расползаясь от подножия храмовых стен, из-под домов, из улиц, проступая сквозь землю по ледяной мостовой, растекалась темная жидкость. Сперва Хадамаха подумал, что это черная вода, но с меча Хакмара сорвалась длинная искра, пронеслась над землей – у жидкости был глубокий бурый оттенок. И подтверждая догадку Хадамахи, снизу завопили:

– Да это же кровь! Кровь!

Хакмар снова попытался стрельнуть из своего меча, но с опустевшего клинка сорвались лишь слабые Огненные брызги. Но и храмовых светильников было достаточно, чтобы увидеть, как заливающий улицы кровавый поток стремительно прибывает, поднимаясь все выше и выше. Вот кровь уже людям по щиколотку, вот уже – по колено… Внизу, прямо под храмовым светильником, кто-то отчаянно пнул по красной жидкости ногой, будто рассчитывал отпихнуть новую напасть. Нога прошла сквозь кровавое море, как сквозь туман – ни хлюпанья, ни разлетающихся брызг. Настороженные люди захлопали по крови ладонями…

– Так она же… маячится! Нет ее! – наконец закричали внизу.

Но для мертвых, похоже, этот кровавый потоп очень даже существовал. Они вновь начали подскакивать своей прыгающей походкой, словно пытаясь оторвать-ся от земли. Оторвались. Призрачная кровь поднялась, накрывая живых с головой – фигуры мертвых задрожали. Зыбкие очертания их тел, словно сложенные из нескольких, поплыли, распадаясь, утончаясь – и взмыли в воздух бледными серыми вихрями. Кровавый потоп ринулся за ними, будто пытаясь догнать. Накрыл крыши домов, вскипел выше, дотянувшись до зубцов храмовых стен. Глядящий сверху Хадамаха увидел под собой сплошное бледно-красное марево. Сгустками теней мертвые пронеслись мимо Огненной башни. Кровавый потоп взвился выше. Стоящие на башне люди очутились в полупрозрачном красном тумане. Призрачная кровь поднялась выше башни – и сомкнулась красным куполом над городом. Сквозь его мутную толщу виднелись парящие тени – иногда они опускались к самому куполу и тут же испуганно взмывали вверх.

– Они не видят живых в море крови, – опуская бубен, устало выдохнул Черный. – Но как погаснет Огонь, уйдет призрачная кровь – вернутся мертвые.

– Хороший у тебя ножик, – слегка подрагивающим голосом сказал Советник. – Откуда бы у черного шамана – да нож жреца-геолога?

Донгар смутился, торопливо пряча нож в рукав парки, но Советник вроде и не ждал ответа.

– У нас мало времени! – направляясь к люку в площадке, отрывисто бросил он.

– Для чего, однако? – напряженно, будто ожидая оглашения приговора о жизни или смерти, подался вперед черный шаман.

– А чтоб с той проклятой трубой, что всю эту дрянь сюда тянет, разобраться! – залихватски, точно мальчишка, решившийся на крутое, как горы Сумэру, приключение, сказал Советник и стремительно ринулся вниз по винтовой лестнице. Только меховой плащ тяжелым крылом за плечами взметнулся.

Хадамаха спускался последним. Позади, растерянная и напуганная, осталась настоятельница храма, жмущаяся к Голубому огню как к последнему прибежищу среди пылающих вокруг Алых пожаров и кровавого купола, накрывшего город. Впереди, чуть не повисая у Советника на плечах и даже здесь, на узкой винтовой лестнице, пытаясь заглянуть ему в лицо – правду ли сказал, не пошутил ли, не обманул ли? – торопились ребята. Хадамаха их понимал. Ведь если к прячущемуся под верхним храмом тайному подземелью, к проклятой трубе их приведет сам Советник – это же все меняет! Хадамаха не знал, сумеет ли Советник вернуть к нормальной жизни остальных, но для него, Хадамахи, все складывалось лучше некуда. У мальчишки аж голова закружилась – то ли от поворотов винтовой лестницы, то ли от сокрушительной, почти обессиливающей надежды. Он выполнит свой долг, он спасет город, а может, и весь Сивир, и даже, если повезет, жрицу Кыыс, перед которой он чувствовал себя таким виноватым, – и ему не придется за это расплачиваться. Он ведь не Черный, ему наверняка позволят снова просто жить! Играть в мяч – стать знаменитым и богатым, как Богдапки или тот же Содани. Или стать известным стражником – уехать в столицу, раскрывать самые запутанные дела. И он сможет… возвращаться. К маме. К отцу. К брату. Появляться в племени, свободным, спокойным, не боясь навлечь на них знаменитую Пламенную ярость Храма.

Как хорошо. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но Хадамаха все-таки позволил себе еще пару ударов сердца побыть с этой надеждой. Потом сильно встряхнулся, будто из речки вылез, и побежал следом за ребятами и Советником.

– Где Содани? – крикнул тот, завидев поджидающего их внизу Богдапки.

– Здесь он, – отступая в сторону, прогудел Кремень-старик, и Хадамаха увидел, что похожая на гранитную плиту ладонь Кремень-старика лежит у Содани на плече. Совсем не по-дружески, а так, как стражники кладут руку на плечо арестанта. Другой рукой он придерживал Алтын-Арыг. Вид у Амбы был гордый и независимый – будто она сама, по доброй воле Содани компанию составила. Но по быстрым, прицельным взглядам желтых глаз Хадамаха понял: стоит Богдапки чуть ослабить хватку, Амба прыгнет прочь, как выпрыгивает из охотничьей петли тигр.

• Предыдущая
• 73/86
• Следующая