Наследник Магнитной горы - Волынская Илона - Страница 15

• Предыдущая
• 15/65
• Следующая

– Как вы все могли? Как ТЫ мог? – почти теряя сознание от этой душераздирающей боли, выкрикнул мальчишка, нагибаясь к лицу старика. – Какие же вы после этого егеты?

И дед отпрянул в ужасе – теперь он четко видел, что глаза внука до краев налиты алым, будто два озера пылающей крови на бледном лице.

Но остальные не видели этого. Со всех сторон к гарцующему Хакмару на своих двоих уже мчались размахивающие клинками сородичи. Хакмара схватили за ногу, с силой дернули… Не ожидавший этого мальчишка грянулся оземь. Дядя с мечом в руке встал над ним, держа острие у незащищенного горла Хакмара.

– Что ты можешь понимать в егетлеке, горный червяк, целый день торчащий в жаре у горна! – сквозь зубы процедил мужчина, надавливая на меч так, что на коже мальчишки взбухла алая капелька крови. – Подлые овцекрады угнали наш скот – и еще смеют трусливо отрицать! Ни один егет не стерпел бы такого поругания своей чести!

– Говорят, есть такие существа, чья смерть – в яйце, – прохрипел лежащий на мерзлой земле Хакмар. – А твоя, дядя, честь – в овце?

Дядя взревел. Клинок взлетел у него над головой и с силой падающей стены рухнул на распростертого на земле племянника. Сейчас срубленная голова мячиком запрыгает между юрт…

Дядя был сильный. Дядя был взрослый. Но дядя был подгорный коневод, для которых меч под запретом Дни и Дни… А Хакмару еще в младенческую колыбель, кроме кузнечного молота, отец положил клинок. Не взрослый егет убивал мальчишку. Кочевник опьянел от силы меча, но забыл, что сейчас он бьет не по соседям-коневодам, а по мечнику горы.

Для Хакмара вскинутый меч двигался медленно, как пещерная улитка, и неуклюже, как совочек младенца. Мальчишка перекатом ушел от удара, пружиной взвился на ноги… Дядин клинок обрушился на подставленный меч племянника… Хакмар чуть повернул клинок, и вся сила удара бесполезно соскользнула вдоль лезвия в землю. Дядя пошатнулся, его меч ткнулся острием в камень, согнулся, жалобно зазвенев. И тут же мальчишка вделал оголовьем своего меча дядюшке по могучему загривку – больно, а главное, нестерпимо обидно! Взрослый лягушкой распластался на земле – рядом со своим застрявшим в камнях клинком.

Краем глаза Хакмар видел, как, скуля, женщина отползала, волоча за собой ребенка, подальше от вооруженных мечами мужчин, готовых так легко, походя, оборвать жизнь ее сына. А если бы это была мама? И братик?

Но ведь нет – это родичи матери пришли убивать! А вооружил их – он! Но ведь он не хотел так! Он хотел совсем другого!

– Я для того вам клинки ковал, чтоб вы ими людей за скотину убивали?

– Ты за них – против нас? – из толпы выскочил Алгыр.

– А с тупыми жеребцами я вообще не разговариваю! – отрезал Хакмар. Топчущийся рядом серый жеребчик обиженно покосился на него, но Хакмар только отмахнулся – не время для обид!

– Проклинаю тебя, горный червяк! – задыхаясь от ярости, прохрипел дед. – Не желаю знать тебя! Ты больше не моя кровь!

– Это я больше не желаю никого из вас знать! – рявкнул в ответ Хакмар. И с наслаждением, медленно и громко, чтоб расслышал каждый, бросил: – Мерины вы сивые!

Оскорбление было страшным. Родовичи издали дружный вопль, похожий одновременно и на человеческий крик, и на ржание сошедшихся в драке жеребцов. Размахивая мечами, точно палками, люди-кони рванули вперед – толкаясь и мешая друг другу. Неумело, как ломами лед, принялись молотить мечами по зажатому в центре круга мальчишке.

Вскинув клинок, Хакмар завертел стремительную «восьмерку». Мечи коневодов ударили в завесу мелькающей стали. Давайте, яритесь, лупите! Пока вы здесь, женщина с ребенком уползает, и до остальных вам тоже не добраться – если умные, успеют сбежать!

Руки и тело привычно, как шахтный механизм, делали свое дело – парировать, прикрыться, увернуться. Хакмар не атаковал ни разу, хотя неумехи сородичи давали возможность! Но все-таки род его матери… А вот их, похоже, это вовсе не волновало! Хрипя от злобы – не отличить от бесящихся жеребцов, – они били и били! Все, даже брат! Его же собственными мечами! Почему он еще не настоящий мастер, осененный духами? На настоящего мастера никто бы не посмел поднять его творение!

В этот миг перед Хакмаром вдруг возникло залитое потом лицо Алгыра. Долгие тренировки с Хакмаром давали о себе знать – Алгыр поднырнул под Хакмаров клинок… Хакмар мгновенно перестроился, коротко парировал атаку снизу… Но острие Алгырова меча царапнуло его по руке. Запястье прошила острая боль. Ярость, и без того клокотавшая в груди, поднялась волной – Хакмару показалось, что жуткий жар со свистом вырвался у него из глаз и судорогой прошел по пальцам.

Алгыр завопил. Из-под его ладони повалил черный дым. Запахло горелым мясом. С криком отшвырнув от себя меч, Алгыр заплясал, судорожно тряся обожженной рукой. Меч шлепнулся в мерзлую траву – его рукоять была алой! Будто снова вернулась в горн!

Взгляд Хакмара заметался по родовичам – и, повинуясь неистовой ярости и отчаянию своего творца, клинки, стиснутые в побелевших пальцах, вспыхивали жаром. Воздух наполнил запах паленой кожи и крики боли. Шипя, отброшенные мечи падали в мерзлую траву…

Полыхнуло, будто разом зажглось множество костров. Алых костров! Оранжево-рыжие язычки Огня длинными полосами побежали во все стороны, разрезая поселок на ломти, как хозяйка – пирог. Кисея черного дыма вилась над ними, как кружева на платье какой-нибудь драгоценной енге. Мерзлая трава вспыхивала, словно пропитанная горючей черной водой. Вопли вокруг усилились, заставляя Хакмара очнуться. У него на глазах площадь посреди ауыла раскрылась гигантским каменным цветком, столб Рыжего пламени взвился к небесам. Застывший Хакмар запрокинул голову, вглядываясь в кипящий на неимоверной высоте фонтан Огня, над которым черной короной клубился дым.

– Это – я? – шепотом выдохнул мальчишка. – Это что – я сделал? Ну почему опять? Почему?

В ответ Огненный столб изогнулся, будто рассматривая человечка у своего подножия. Хакмару показалось, что он слышит раскатистый и даже какой-то добродушный многоголосый хохот. А потом столб обрушился прямо к его ногам. Мальчишка почувствовал, как его охватывает жар – совсем как у горна. Поток Огня окатил его с ног до головы. Земля вскипела и пошла раскаленными кругами, словно от брошенного в воду камня. Уцелевшие юрты вспыхивали одна за другой, как факелы. В мгновение ока ограда ауыла обратилась в пепел– и Огонь вырвался на равнину!

Стены Рыжего пламени высотой в два человеческих роста от горизонта до горизонта перекрыли равнину. Сквозь алый огонь и черный дым Хакмар увидел развевающиеся гривы и вытаращенные от ужаса глаза – обезумевшие табуны настоящих коней разбегались прочь от ползущего по равнине всепожирающего пламени. И такие же обезумевшие люди – жители ауыла и их враги, запертые в Огненном кольце, метались между горящих юрт.

Хакмар вбросил свой клинок в ножны и закричал:

– В гору! Скорее, там не достанет!

Его не слышали. Воя от боли, пробежал Алгыр. Рубашка на его спине пылала. Хакмар прыгнул, повалил брата на землю и принялся ладонями сбивать Огонь. Остановился. Под ним лежал трясущийся от ужаса и боли Алгыр. Пламя на его спине погасло. Ни единого ожога на ладонях Хакмара не осталось.

Рывком он поднял всхлипывающего брата с земли. За рубаху рванул к себе, вглядываясь в черное от копоти лицо.

– Перекидывайся! Скорее! Скачи в ауыл, к нашим, пока туда Огонь не добрался! – Дедовы люди больше не были для него нашими, но сейчас это неважно. – Уводи их в гору! Ты успеешь! Да перекидывайся же!

Алгыр испуганно всхлипнул – и очертания его человеческого тела поплыли, словно растворяясь в тумане. Ощущение зажатой в кулаках Алгыровой рубахи пропало… Руки Хакмара были пусты… Рядом приплясывал конек непонятной масти. Хакмар хлопнул его по крупу:

– Скачи!

Конек жалобно заржал, вскидываясь на дыбы, – и ринулся в степь, коротким росчерком промелькнув на фоне Огненной стены.

Хакмар поднял на руки пробегающего мимо ребенка. Его мать издала протестующий вопль, кинулась к нему… С неожиданной для самого себя силой мальчишка схватил ее и поволок за собой. Прямо на сплошную стену Рыжего огня:

• Предыдущая
• 15/65
• Следующая