Колдовской квест - Кащеев Кирилл - Страница 25

• Предыдущая
• 25/47
• Следующая

– Ай-яй-яй, воспитанная девочка, а хочет, чтобы старый человек пешком шел, ноги бил…

– Но, дедушка, вы же понимаете… – только и смогла беспомощно пробормотать Ирка.

Дедушка не понимал и понимать не желал.

– Совсем нынешнее поколение стариков не уважает… – поджав сухие губы в обиженную гузку, завел он. – А вот в мое время…

Что там было в его время, Ирка так и не узнала. Откуда-то сильно пахнуло холодным, пахнувшим самым настоящим снегом воздухом, и вместе с ним до девчонки долетел истошный крик:

– Ирка-а!

Кричала Танька. Болтать с дедом времени не оставалось. Подавив порыв перевернуть метлу и вывалить упрямого старикана на каменные плиты – высоко, убьется ведь, – Ирка решительно сжала колени, закладывая крутой вираж навстречу небу.

Небо было таким черным и непроницаемым и ринулось навстречу так стремительно, что Ирке показалось – они сейчас разобьются о него, как о гранитную плиту. Воздух гудел, разламываясь под напором набирающей скорость швабры. Ветер туго толкнул в лицо, вздыбил волосы, Ирка почувствовала, как сразу становится холоднее.

– Ой, девушка, не летите так высоко! – вцепившись ей в плечи, заверещал над ухом непрошеный пассажир. – Я старый человек…

Ирка только закусила губу и сильнее сжала коленями швабру. Она дедка с собой не приглашала, сам напросился, пусть теперь не жалуется. А ей надо торопиться, Оксана Тарасовна и Танька с Богданом уже к Ветряной Браме подлетают…

Ирка взвилась еще выше… Освещенная множеством огней ратушная площадь, играющие на разноцветных баллонах лучи прожекторов канули вниз. Вокруг была только густая чернота ночного осеннего неба. А впереди и выше металось, кружило, хлестало нечто белое, клочковатое… Оно потянулось к ней… Ирка почувствовала, как ее охватывает арктический холод. На разметавшихся в полете волосах начали оседать редкие снежинки. А потом Ирке в лицо ударила вьюга.

Ирка увидала темные фигуры на метлах, мечущиеся в снежной круговерти, и поняла, что ни Оксана Тарасовна с девчонками, ни Танька с Богданом далеко не улетели.

– Ирка-а! – летя спиной вперед на вышедшей из подчинения швабре, прокричала Танька. – Сделай что-нибудь! Меня сейчас стошни-ит!

Скорчившийся у нее за спиной Богдан судорожно цеплялся за Танькины плечи, физиономия у него была совершенно белая.

– Девушка, девушка, я старый человек, я вам не эскимо, я не люблю мерзнуть… – бубнил в ухо дедок.

Но ведьма уже очертя голову нырнула в снежную бурю. Снег осыпал ее мелкими льдистыми уколами, налетевший вихрь подхватил, закружил, Ирка поняла, что идея выловить друзей в этой круговерти была самая что ни на есть дурацкая. Швабра больше не слушалась ее. Снежный смерч втянул в середину и погнал по своим ледяным петлям, как на самых страшных в мире воздушных гонках. Бесчувственные от холода руки цеплялись за обледенелую рукоять, но Ирка понимала – еще один виток, и ее сорвет со швабры и бросит вниз, навстречу далекой твердой земле. Ладно, она-то успеет перекинуться, мелькнуло в голове, и Ирка поспешно отогнала мысль о том, как будет рвать и выламывать ее крылья этот безжалостный вихрь, а дедок-пассажир как же?

Она мельком глянула через плечо.

– Все-таки я уже почти эскимо, – кротко пожаловался старичок. Его желтоватая от старости официантская манишка побелела от облепившего ее снега. Встрепанные волосы стояли дыбом. – Может, все-таки опустимся пониже?

Мимо, перевернувшись вверх ногами, в завитках смерча неслась ро?бленная Марина. Ее разметавшиеся белесые волосы сливались с секущими струями снега.

– За что? Мы же не нарушали правил! – захлебываясь ветром и слезами, проорала она. – Мецентрийская Гидра рехнулась!

На крутящейся винтом швабре поперек вихря просвистели Танька и Богдан, исчезая в снежных завихрениях.

Преодолевая тошноту, Ирка с трудом запрокинула голову. Повторяя петли смерча, над головой вертелась черная заплата тучи, почти незаметная на черной ткани неба. Именно из этой тучи сыпал снег, чтоб мгновением позже завиться в бешеном урагане, уносящем беспомощных ведьм. А прямо в середине шевелились, будто пучок водорослей, змеиные головы на длинных шеях. И все эти головы… улыбались, глядя на заверченных и замороченных снежным вихрем ведьм. Ирка никогда не думала, что физиономии пресмыкающихся приспособлены для улыбок, однако же так оно и было.

Одна из шей вытянулась, опустившись в центр циклона. Круглая и плоская, как обкатанный морем камень, голова зависла напротив Ирки. Уголки узкого рта подрагивали в едва сдерживаемой усмешке – ну прямо как первого апреля, когда «купил» кого-нибудь на удачный розыгрыш и теперь еле держишься, чтоб не расхохотаться.

Длинный тонкий язычок затрепетал у Иркиного лица, и серьезным голосом телеведущей голова сообщила:

– Над территорией Каменец-Подольского местами – непродолжительные осадки.

– Змей говорящий! – старичок-официант высунулся у Ирки из-за плеча и… со всего маху шмякнул по башке веником.

Голова злобно ощерилась и плюнула. Обдав жаром волосы, черный и словно бы кипящий плевок просвистел над девчонкой.

Головы гидры зашипели – все разом… И из тучи хлынул ливень! Толстые тугие струи шарахнули, будто кувалда. Ирка почувствовала, как ее швыряет вниз, как темная и бесконечно твердая земля мчится навстречу… Она попыталась затормозить, удержать падение, но с двух сторон уже мелькнули каменные стены домов узкой средневековой улочки… Ирка сжалась в ожидании удара о мостовую… И с оглушительным плеском рухнула в холоднющую воду. Пошла ко дну, бурлящая и ревущая вокруг вода поволокла ее куда-то вбок… Схлынула, оставив задыхающуюся, обессиленную девчонку валяться на мокрых булыжниках.

Еще не веря, что осталась жива, Ирка подняла голову. Она лежала на мостовой Замкового спуска. Впереди радостно вопила забитая народом и освещенная прожекторами ратушная площадь – там приветствовали шары скарбников и инклюзников, неторопливо плывущие в сторону Ветряной Брамы. Баллоны шли низко, и видно было, как из корзин приветственно машут руками.

Позади и вниз по каменистому склону утекал водный поток, так удачно принявший в себя сброшенных с небес ведьм. Рядом послышался протяжный двойной стон. С трудом ворочая шеей, Ирка обернулась.

Крепко обнявшись, будто надеясь защитить друг друга от безжалостного удара о землю, на мостовой лежали Танька и Богдан. Длинная ручка швабры была намертво зажата между ними, оба упирались в нее носами. Они открыли глаза одновременно, и первым, что они увидели, была эта самая ручка. С одинаковым тупым недоумением оба слегка отстранились и, судя по наморщенным лбам, принялись размышлять – что это такое только что было и что это за палка торчит прямо перед глазами. Лишь потом Танька и Богдан разглядели друг друга и поняли, что лежат обнявшись. Издав короткий задушенный вопль, они расцепились и откатились в разные стороны. Приподнявшись на локтях, гневно уставились друг на друга поверх упавшей на мостовую швабры.

Шатающаяся Оксана Тарасовна споткнулась о подкатившуюся ей под ноги Таньку, не глядя, переступила через нее и принялась трясти за плечи Марину. Потемневшие от воды льняные волосы липли ко лбу ро?бленной, по щекам стекали черные угольные разводы.

Высоко закидывая длинные, как у кузнечика, ноги, к ним бежал ведущий с маленьким блестящим термосом в руках.

– Чаю? Чаю горяченького для прекрасной пани и паненок? – суетясь между поднимающимися с брусчатки растерзанными, замерзшими и насквозь мокрыми ведьмами, он принялся торопливо откручивать блестящую крышку. Над термосом вспорхнуло легкое облачко пара.

Ведущий ловко наклонил термос над крышечкой и сунул полную чашечку под нос сидящей на мостовой Марине.

Беловолосая ро?бленная звонко чихнула в чашку, разбрызгивая капли кипятка на физиономию своей хозяйки.

– Извините, – смущенно пробормотала Марина, потирая пальцем нос, и тут же с задушенным воплем едва не грянулась затылком о булыжную мостовую – взбешенная Оксана Тарасовна выпустила ее плечи.

• Предыдущая
• 25/47
• Следующая