Северная корона. Часть 1 (СИ) - Джейн Анна - Страница 57
- Предыдущая
- 57/87
- Следующая
А еще Марта испытывала и исступлённую, но никому невидимую ревность, когда, к примеру, видела Нику с Сашей, или когда слышала от мамы, что ее племянница наконец-то нашла себе друга. Пик этой самой ревности, колючей, как стальная щетина и едкой, как аммиак, в душе Марты пришелся на первое января, в первый день нового года, когда скрипачка по телефону узнала от сестры, что та поедет на пару дней с Сашей в горы, дабы покататься на лыжах и подышать свежим воздухом. Когда радостная Ника, любящая приключения и поездки, говорила об этом Марте по телефону, та неожиданно для себя крепко сжала зубы и почувствовала в голове глухие удары колокола из церкви ревности.
- Саша забронировал номера в отличном местечке - на горнолыжной базе "Снежная", помнишь, твоя мама туда ездила? - говорила веселая Ника Марте. - Мы там проведем пару дней. Погодку обещают классную.
- Мама говорила, ей там понравилось, - отозвалась чисто на автомате Марта, а сама крепко сжала зубы - так неприятно и больно ей было слышать о том, что кузина и этот проклятый Саша, без спроса заселившийся в ее сердце со всеми своими вещами, поедут куда-то вместе. Нет, длинноволосая девушка отлично знала, что они общаются, и их общение становится все серьезнее и серьезнее, а Ника начинает таять и все более и более благосклонно относиться к Александру, но лишние напоминания об этом Марту лишь травмировали и она, сама себя не контролируя, начинала злиться и ревновать, за что сама себя и корила.
- Надеюсь, вы здорово проведете время, - сказала Марте Ника через силу, и актерское мастерство ее не подвело - вышло это очень даже натурально.
- Спасибо. Я давно уже не каталась на лыжах, - мечтательно произнесла ее старшая сестра и, чуть подумав, доверительно сообщила. - Знаешь, а мне страшно немного.
- Почему же?
- Мне кажется, если я поеду туда с ним, что-то изменится. У нас будут совсем другие отношения. А я этого как-то... боюсь, что ли.
Бледные щеки Марты покрылись румянцем - от внутреннего, несвойственного ей огня и какой-то неприязни, и она промолчала, а Ника продолжила:
- Я в наших отношениях так и не разобралась до конца. Иногда мне кажется, что Саша стал таким же, как и прежде, а иногда я вижу в нем какого-то совершенно другого, взрослого человека, которого никак не могу понять, но внимание которого мне приятно. Март, слушай, вдруг предложила Ника, - может быть, поедешь с нами? А?
- В смысле? - с тоской посмотрела скрипачка в окно, за которым неспешно падал огромными ленивыми хлопьями снег. Казалось, что это облака опадают, как деревья осенью, и почему-то от этого становилось жаль небесных обитателей.
- В прямом. Поедешь с нами - ты ведь на каникулах. И тогда...
- Нет, Ника, не поеду, - решительно отказалась ее кузина, подумав, что видя постоянно их вдвоем, она точно сойдет с ума. Уровень злости в ее крови увеличился, и сердце от этого стало активнее разгонять кровь - чтобы она донесла эту эмоцию каждой клеточке ее организма. Ну почему Ника, а не она, Марта, встречается с Сашей?! Почему ее сестра может позволить себе роскошь объятий или даже поцелуев, не слишком-то любя этого человека или не любя его вовсе, а она, которая испытывает к нему настоящие, как девушке казалось, глубокие чувства? Почему так несправедлива жизнь? Что вообще происходит?! Эй, вы двое, что вы наделали?
- Хорошо, - вздохнула Ника, не понимая, что твориться на душе у кузины. - Я какую-то ерунду предлагаю, прости. Но мне, действительно, как-то страшновато. Ладно, я пойду собирать вещи... Еще раз с Новым годом, сестричка-лисичка. Пусть он будет у тебя хорошим!
- И у тебя.
- Я приеду, напишу тебе.
- Буду ждать. Отлично отдохнуть.
- Март, да что с тобой? - не выдержала Ника.
- Со мной? Все в порядке, Просто голова немного болит, - сказала девушка и распрощалась с кузиной.
Едва только разговор закончился, Марта дала волю своим эмоциям и, вцепившись в подушку, заплакала: неслышно, но горько. Пик эмоций от невзаимной и какой-то нежданной любви достиг своего предела.
В этот момент она жалела себя, ненавидела Нику и Александра, да и вообще всех влюбленных взаимно людей, была обижена на жизнь... Ее сознанию не давал покоя вопрос: "Почему все вышло именно так?", а ревность и обида обжигали ее ладони, крепко схватившись за них и не выпуская из своих рук. Яркое воображение поминутно подсовывало Марте картинки, где Ника и Саша вместе: они целуются, нежно обнявшись и прижавшись друг ко другу, а она, глупая дурочка, стоит в стороне, в темноте, и все, что она может - так это смотреть на их счастье. Она так и останется до конца своих дней одинокой и сможет лишь наблюдать за чужим счастьем, потеряв свое. И почему ее сестра будет счастлива, а она - нет?! Почему Ника встречается с ее любимым человеком?! Как кузина посмела быть вместе с ним? Как Саша посмел вообще появиться в ее жизни? Еще и скрипку подарил!
Как же они бесили бедную девушку, и это чувство было таким сильным, что расцветший цветок лотоса почувствовал его на себе -безупречно чистые лепестки начали покрываться по краям кромкой то ли плесени, то ли пыли.
Марта, закрывшись в своей комнате от удивленных бабушки и мамы, которые, кстати, чуть позже ушли в гости в родственникам - как раз к родителям Ники, упоенно рыдала. Снег за окном почти перестал падать, ветер пропал, а день как-то подозрительно быстро поменялся местами с праздничными сумерками, которые были наряжены в ожерелье из ярких разноцветных гирлянд, украшающих многие окна домов и магазинные витрины.
Марта, проплакавшая почти весь день, в какой-то момент поняла, что рыдать больше не может. Она всхлипнула, заставила себя оторваться от кровати, подушку на которой и орошала слезами, и, проведя тыльной стороной руки по мокрым глазам, подошла к окну, не включая в комнате свет. Девушка распахнула его створки и лихорадочно глотнула свежий, какой-то даже мятный воздух, ринувшийся из улицы в теплое натопленное помещение. Голова ее болела, глаза устали от слез и покраснели, лицо опухло, а руки дрожали, как после принятия большой дозы алкоголя. Марта шмыгала носом, как ребенок, и смотрела на вечерний праздничный город с высоты своего девятого этажа. Если утром улицы были подозрительно пусты, то сейчас из домов высыпали люди, которые с удовольствием прогуливались по заснеженным, в меру морозным, дорогам. Особенно много было детей. Некоторые сидели в санках, которые катили за собой их родителей, некоторые играли в снежки, дико вереща, или лепили снеговиков, а некоторые с картонками и каталками в руках, сбившись в кучки, спешили к главной районной Елке, огни которой, кстати говоря, Марта тоже могла видеть из своего распахнутого окна. Раньше светловолосая девушка часто бывала на ней: каталась на горках, бродила по снежному городку, рассматривая ледяные скульптуры, фотографировалась на их фоне и фотографировала родных или просто других людей, и только с класса девятого перестала ходить на Елку, а ее открытие и следующий за ним праздничный фейерверк наблюдала из квартиры.
Сейчас зареванная Карлова тоже смотрела сверху вниз на эту самую Елку, любуясь замысловатым узором гирлянд, украшающих огромные зеленые новогодние деревья, между которыми находились стены зимнего городка и ледовые скульптуры. Зрелище ее завораживало и успокаивало, и Марта даже не обращала внимания на холодный воздух и замерзшие обнаженные руки и плечи, которые открывала тоненькая домашняя маечка на бретельках. Она, как загипнотизированная, смотрела на огромную неоново-синюю звезду, украшающую верхушку центральной, самой высокой ели, и перевела взгляд вниз, в собственный двор только потому, что оттуда донесся звонкий девичий крик:
- Дурак! Пошел отсюда! И чтобы я тебя не видела больше!!
Марта, даже слегка напуганная таким воплем, опустила глаза вниз и обнаружила во дворе двух девчонок лет девяти-десяти и мальчишку их возраста, а может быть, чуть постарше. Судя по всему, он задирал одну из девочек и, кажется, видал в нее снежки, пока той на помощь откуда ни возьмись, не прибежала другая, более боевая и сильная. Она стала защищать подружку от кривляющегося мальчишки, и именно ей принадлежал воинственный вопль. Паренек воплям девчонки не внял и прокричал что-то обидное, за что получил снежком прямо в нос - боевая девочка явно умела постоять и за себя, и за других. Она, для порядка еще раз обозвав пацана какими-то непечатными словами, сумела его прогнуть и заботливо отряхнула воротник своей более робкой подружки. После, прочитав ей мини лекцию - скорее всего, по поводу умения обороняться от таких вот мелких недоумков, храбрая девочка взяла подругу за руку и потащила в сторону Елки. Марта, слезы которой как будто бы уже застыли на морозе, отрешенным взглядом проводила девочек, а потом, подняв светлые глаза к небу и немного подумав о чем-то, вдруг резко захлопнула окно. Ей живо вспомнился один случай из детства, произошедший лет тринадцать назад, одним чересчур жарким летним днем, когда летний снег - тополиный пух падал на землю, как сумасшедший, с невозмутимостью забиваясь в глаза, рот и даже нос. Тогда Марта гуляла у себя во дворике, собирая одуванчики и плетя из них венки для кукол, и ее стал донимать скучающий парнишка из соседнего подъезда. По натуре он был тем еще забиякой и очень сильно любил приставать к тем, кто казался слабее. Например, к девочкам. В тот день он выбрал Марту в свои жертвы, начал ходить вокруг нее и обидно обзываться. А после вообще похитил у девочки ее только что сплетенный веночек, умудрился напялить его на ногу и принялся противно улюлюкать, не внимая крикам Марты, которой стало очень обидно. Маленькая Карлова уже хотела заплакать, как к ней с неожиданной стороны пришла помощь. Ника, которая вместе с родителями приехала к родственникам в гости, издалека увидела кузину и вприпрыжку побежала к ней во двор, чтобы поздороваться. Заметив же около Марты незнакомого мелкого дурака, который обзывался на ее сестричку, Ника не растерялась, подобрала какую-то бумажку, с ее помощью осторожно сорвала крапиву, а после подкралась к забияке сзади и пару раз хорошо прошлась жгучей травкой по его голым ногам. Мальчишка взвыл, отскочил в сторону и наткнулся на сощуренный голубоглазый взгляд воинственной Ники. Он попытался обозвать и ее, но получил решительный отпор в виде матерных слов, которые, в общем-то, приличный ребенок знать не должен был, а затем еще раз отхватил крапивой по голым икрам, после чего поспешно ретировался подальше от "сумасшедшей тупицы". Кстати, с тех пор к Марте тот паренек больше не подходил - и все благодаря смелой Нике. Она успокоила двоюродную сестру, нарвала кучу одуванчиков, по которым ползали черные букашки-точечки, сама сплела венок (правда, кое-как) и подарила маленькой Марте. Та обрадовалась и целый день гуляла вместе с Никой во дворе, под тополиным снегом, который успокоился только ближе к вечеру, когда они с кузиной пошли за клубничным мороженым в вафельном рожке.
- Предыдущая
- 57/87
- Следующая
