Мысли - Блез Паскаль - Страница 4

• Предыдущая
• 4/67
• Следующая

62. Иные люди хорошо говорят, а вот пишут не очень хорошо. Обстановка и слушатели разжигают их ум, и он работает куда живее, чем когда этого топли­ва нет.

63. Лишь кончая писать задуманное сочинение, мы уясняем себе, с чего нам следовало его начать.

64. Говоря о своих сочинениях, иные авторы то и дело твердят: “Моя книга, мое толкование, мой труд по истории” — и тому подобное. Точь-в-точь как те вы­скочки, которые обзавелись собственным домом и не устают повторять: “Мой особняк”. Лучше бы говорили: “Наша книга, наше толкование, наш труд по истории”, потому что, как правило, там больше чужого, нежели их собственного.

65. Пусть не корят меня за то, что я не сказал ничего нового: ново само расположение материала; иг­роки в мяч бьют по одному и тому же мячу, но с не­одинаковой меткостью.

С тем же успехом меня можно корить за то, что я употребляю давным-давно придуманные слова. Стоит по-иному расположить одни и те же мысли — и получается новое сочинение, равно как, если по-иному расположить одни и те же слова, получится новая мысль.

66. Стоит изменить порядок слов — меняется их смысл, стоит изменить порядок мыслей — меняется впе­чатление от них.

67. Доказывая какое-нибудь свое утверждение, люди прибегают к помощи примеров, ну а случись у них на­добность доказать несомненность этих примеров, они прибегли бы к новым примерам, ибо каждый считает сложным только то, что он желает доказать, меж тем примеры просты и все объясняют. Вот почему, доказы­вая любое общее положение, следует подводить его под правило, выведенное из частного случая, а доказывая любой частный случай, следует начинать с общего пра­вила. Ибо всем кажется тёмным лишь то, что они со­бираются доказать, а доказательства, напротив, — со­вершенно ясными, хотя подобная уверенность — плод Сложившегося предубеждения: раз что-либо требует до­казательства, значит, оно темно, тогда как доказатель­ства совершенно ясны и, следовательно, общепонятны.

68. Порядок. — Почему я должен согласиться с тем, что моя нравственность состоит из четырех частей, а не из шести? Почему должен считать, что в добродетели их четыре, а не две, не одна-единственная? Почему “Abstine et sustine” [6]предпочтительнее, нежели “Следовать природе”, или платоновского “Делай свое дело, не творя несправедливостей”, или еще чего-нибудь в таком роде? “Но ведь все это, — возразите вы, — может быть вы­ражено единым словом”. Вы правы, но если его не объ­яснить, оно бесполезно, а едва начинаешь объяснять, рас­толковывать оное правило; содержащее в себе все осталь­ные, как они незамедлительно выходят из его границ и образуют ту самую путаницу, которой вы хотели избежать. Таким образом, когда все правила заключены в одном, они бесполезны, они словно запрятаны в сундук, а наружу выходят в природной своей запутанности. Природа уста­новила их, но при этом одно не вытекает из другого.

69. Природа каждую из своих истин ограничила ее собственными пределами, а мы изо всех сил стараемся их совместить и таким образом идем против природы: у всякой истины есть свое место.

70. Порядок. — Я развил бы рассуждение о по­рядке примерно так: чтобы стала ясна тщета любых усилий человеческого существования, ясно показать тще­ту жизни обыденной, а затем — жизни, согласной с философией пирроников, стоиков; но порядка в ней все равно не будет. Я более или менее знаю, каким он должен быть и сколь мало на свете людей, обладающих этим знанием. Ни одна наука, созданная людьми, не смогла его соблюсти. Не смог его соблюсти и святой Фома. Есть порядок в математике, но, при всей своей глубине, она бесполезна.

71. Пирронизм. — Я решил записать, здесь свои мысли, притом не соблюдая никакого порядка, и эта чересполосица будет, возможно, намеренной: в ней-то и заложен настоящий порядок, который с помощью этого самого беспорядка выявит суть трактуемого мною пред­мета. Я оказал бы ему слишком много чести, если бы изложил свои мысли в строгом порядке, меж тем как моя цель — доказать, что никакого порядка в нем нет и быть не может.

72. Порядок. — Против утверждения, будто в изложении Священного Писания нет порядка. У сердца свой порядок, у разума — свой, основанный на дока­зательствах неких главных положений: порядок, прису­щий сердцу, совсем другого свойства. Никто не станет доказывать, что именно его должно любить, выстраивая в строгом порядке причины оного долженствования, — это было бы смехотворно.

У Иисуса Христа, у святого Павла свой порядок в проповеди милосердия, ибо их цель — не учительство, а возжигание огня в людских душах. Точно так же и у Блаженного Августина. Порядок этот основан на по­стоянных отступлениях от главной темы, чтобы, неиз­менно возвращаясь к ней в конце, крепче ее запечатлеть.

73. Первая часть. — Горестное ничтожество человека, который не обрел Бога.

Вторая часть. — Блаженный удел человека, ко­торый обрел Бога.

Или иначе:

Первая часть: О растленности природы. Самое себя растлившей.

Вторая часть: О возможности искупления. С помощью Священного Писания.

74. В земном нашем пределе все без исключения носит печать либо горестного ничтожества человека, либо милосердия Господня, либо бессилия человека, не об­ретшего Бога, либо силы человека, который Бога обрел.

75. Кто познал Бога, но не познал всего своего го­рестного ничтожества, тот впадает в гордыню. Кто познал все свое горестное ничтожество, но не познал Бога, тот впадает в отчаянье. Кто познал Иисуса Христа, тот хра­нит равновесие, ибо в Нем мы явственно видим и Бога, и наше собственное горестное ничтожество.

76. Предуведомление к первой час­ти. — Рассказать о тех, кто излагал свои взгляды на самопознание; о множестве частей, на которые его дро­бил Шаррон, нагоняя на читателей уныние и ску­ку; о путанице у Монтеня: о том, что он чувствовал отсутствие [правильной] методы; что обходил ее, пе­рескакивая с предмета на предмет; что искал ветра в поле.

Его нелепейший замысел нарисовать собственный портрет! И притом не мимоходом, вступая в противо­речие с собственными своими изречениями — от такого промаха никто не огражден, — но в согласии с этими самыми изречениями, вполне обдуманно и убежденно. Ибо если говорить нелепицы просто так, по недомыс­лию, — людской порок из самых заурядных, то как же он нестерпим, когда их говорят обдуманно, да еще такие!..

77. Монтень. — Велики недостатки Монтеня. Грязные слова — они отвращают, сколько бы ни за­щищала их мадемуазель де Гурне. Легковерен: “без­глазые люди”. Невежествен: “квадратура круга, еще больший мир”. Его отношение к самоубийству, к смер­ти. Он взращивает пренебрежительное отношение к спасению души — “без страха и раскаяния”. Его кни­га вовсе не должна направлять читателей на путь бла­гочестия, ибо не ради этого она была написана, но в любом случае автор обязан не отвращать от него. Можно снисходительно отнестись к слишком вольным и сладострастным порывам чувств Монтеня в извест­ных житейских обстоятельствах, но нельзя быть снис­ходительным к совершенно языческим чувствам, ко­торые рождает в нем мысль о смерти, ибо кто не желает хотя бы умереть по-христиански, тот начис­то лишен благочестия; ну, а судя по книге Монтеня, ее создатель только и жаждет что трусливо-бездумной смерти.

78. Достоинства Монтеня обрести очень нелегко. А недостатки — я говорю не о нравственных правилах — Монтень исправил бы шутя, укажи ему кто-нибудь, что он рассказывает слишком много побасенок и слишком много говорит о себе.

79. Не в Монтене, а во мне самом содержится все, что я в нем вычитываю.

80. Я потратил много времени на изучение отвле­ченных наук и потерял к ним вкус — так мало они дают знаний. Потом, когда я начал изучать человека, мне стало ясно, что отвлеченные науки вообще не имеют к нему никакого отношения и что, занимаясь ими, я еще хуже разумею, каково оно, истинное мое место в этом мире, нежели те, кто ничего в них не смыслит. И я простил людям их неведение. Однако я полагал, что многие, подобно мне, погружены в изучение чело­века, да иначе оно и быть не может. Я ошибался: даже геометрией — и той занимаются охотнее. Впрочем, и к ней, и к другим наукам обращаются главным образом потому, что не знают, как приступить к изучению самих себя. Но вот о чем стоит задуматься: а нужна ли че­ловеку и эта наука, не будет ли он счастливее, вообще ничего о себе не зная?

• Предыдущая
• 4/67
• Следующая