Расписной (Адрес командировки - тюрьма) - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 40
- Предыдущая
- 40/96
- Следующая
Лаура высвободилась.
– Откуда у тебя это пальто? И этот костюм? А почему ты не снимаешь перчатки? Что ты так на меня смотришь?
– Я полгода не видел женщин.
– Это хорошо. Есть хочешь?
– Нет. Я другого хочу…
Вольф, наконец, снял пальто и перчатки, тут же сунув руки в карманы.
– Вот так сразу, с порога? – Лаура лукаво улыбнулась. – Ну что ж… Я тоже соскучилась. Давай быстро в ванную!
Он долго мылся: намыливался, тер себя мочалкой, снова мылился и снова тер, чтобы содрать, развеять, уничтожить неотвязный тюремный запах.
«Осторожней! – сварливо сказал кот. – Чуть мою рану не задел. Ты нас сейчас сдерешь вместе с кожей!»
«В натуре, – подтвердил черт. – Он меня уже задушил своим мылом. Лучше б водки налил!»
«Много он тебе наливал? – злорадно спросил пират. – Мутный у нас хозяин, ох и мутный…»
– Заткнитесь! – рявкнул Вольф.
Картинки послушно умолкли. Но как они поведут себя через несколько минут, когда станут соучастниками того, что традиционно исключает присутствие посторонних, сказать было нельзя. Нельзя было предсказать и реакцию Лауры, впервые увидевшей растатуированное тело мужа.
Владимир вышел из ванной голым, и у любого, кто бы его увидел, не осталось бы сомнений в том, чего он сейчас хочет. Лаура застилала диван чистой простыней, халатик на ней был расстегнут. На звук стремительных шагов она обернулась… При виде голого Расписного лицо женщины изменилось: будто мокрая жесткая губка с силой прошлась от лба к подбородку, стирая ожидающую улыбку и сгоняя жизненные краски. Она побелела, как посмертная маска, гримаса ужаса исказила черты, руки с растопыренными пальцами выставились вперед, даже маленькие груди в распахе халата обвисли и сморщились, словно лимоны, из которых выдавили сок.
– А-а-а! На помощь! Спасите! – истерично закричала она.
– Ты что, Лаура, ты что? Это же я… Просто так получилось, так было надо по условиям командировки… Но это временно, скоро от них ничего не останется…
Лаура ничего не слушала. Она схватила со стола тяжелую хрустальную вазу и отчаянно взметнула над головой.
– Я убью тебя, а сама выброшусь из окна! Назад! Назад! А-а-а! Милиция!
Владимир поднял руки и отступил обратно к ванной.
– Перестань, Лаура! Что с тобой? Я тебе все объясню!
Ваза полетела в его сторону и угодила в зеркало. Раздался звон, грохот, брызнули осколки.
– Уходи! Уходи! Прочь! Второй раз я этого не вынесу! Я вскрою вены!
Полетела в стену и разбрызгалась осколками чашка, потом блюдце…
– Ненавижу! Ненавижу! Вон отсюда! Исчезни!
Гипсовая маска выражала только отчаяние и страх. Лаура не слышала его слов, да и не могла ничего слышать. Она была невменяемой.
– Успокойся, я ухожу. Все, успокойся…
Вольф быстро натянул на чужую кожу чужую одежду и, не застегиваясь, выскочил из квартиры.
На лестничной площадке стояла соседка – полная растрепанная женщина в застиранном цветастом халате.
– Что там происходит? – требовательным тоном спросила она.
– Семейные неурядицы. Обычный скандал. Можно от вас позвонить?
Быстрые глаза женщины зацепились за татуированные кисти Вольфа.
– Скандал, говоришь, обычный? – Она повернулась к открытой двери. – Вася, тут позвонить хотят. По твоей части.
Тут же на площадку вышел молодой крепкий мужчина в майке и милицейской фуражке.
– Я участковый. Покажь документы!
Паспорт Вольфу еще не вернули, нового удостоверения не выдали, а наручниками и решетками он был сыт по горло. Поэтому, не вдаваясь ни в какие объяснения, он бросился вниз по лестнице.
– Стой! Догоню, хуже будет! – крикнул вслед участковый, но преследовать не стал.
Выскочив на улицу, Вольф быстро прошел до конца квартала, проверился и между домами выскочил на Ленинградский проспект, затерявшись в людской толчее. Очарование свободы пропало. Стемнело, снег усилился, мужчины и женщины несли елки, авоськи и пакеты с покупками, торты… Каждый знал, куда он идет, и каждого где-то ждали. А кто и где ждет расписанного зэковскими татуировками Вольфа?
«Чего с твоей бабой случилось? – спросил кот. – Она что, галушки объелась?»
«Это она его болт увидела! – сально захихикал черт. – Как у жеребца! Немудрено испугаться! А у меня во, гляди! Потрогать хочешь?»
«Отвязни! – выругалась русалка. – У меня того, что тебе надо, все равно нет. Не нарисовали».
«Видать, мы ей не понравились, – хрипло сказала женщина с креста. – Она чистенькая, ей с нами западло… Я б ей, суке, глаза выдрала да под хор подставила!»
Поднялся всеобщий гам, картинки так оживленно обсуждали происшедшее, что разобрать отдельные голоса стало невозможно.
– Заткнитесь! – приказал Вольф. – Скоро сведу вас всех к чертовой матери!
Он сам не мог понять, что произошло с Лаурой. Похоже, жена перенесла стресс и впала в шоковое состояние, для выведения из которого в снаряжении спецназовца имеется специальный шприц-тюбик. Но почему наступила такая реакция? Чужая кожа – это чужой человек, понятно, но не до такой же степени… Может, у нее врожденная неврастения? Так предупреждать надо перед свадьбой! А в результате – добрался до дома, а тебя выбросили, как щенка на мороз!
Вольф испытывал глухое раздражение и некоторую растерянность. В многомиллионном городе он был одинок и никому не нужен. Впрочем…
Разменяв деньги, он нашел телефон-автомат и набрал номер Софьи. Длинные гудки показались тросом из болота на твердую землю. Хотя как использовать этот трос, Владимир не знал. К тому же он сразу лопнул: незнакомый женский голос объяснил, что Чучкановы переехали на другую квартиру. Москва опустела окончательно.
Вольф бесцельно брел куда глаза глядят. Поехать к Сержу? Черт! Черт! Черт! Бриллианты! Серж отдал ему на хранение пластмассовую коробочку из-под фотопленки с камешками из Борсханы, но в назначенное время не пришел за ними! Прошло больше полугода, он наверняка решил, что Вольф присвоил камни! Это очень серьезное подозрение, очень… Развеять его можно только одним способом – отдать бриллианты. Но они спрятаны за ванной в квартире Лауры! В старой квартире!
Он остановился и схватился за голову: по ней будто били кузнечным молотом. А если новые хозяева затеяли ремонт и нашли невзрачную черную коробочку? Тогда подозрения не развеять, ибо слова, даже самые убедительные, не перевесят стоимости целой пригорошни драгоценных камней! Да-а-а… Серж не сентиментален и один раз убил сразу четверых… Нет, к Сержу идти нельзя. Надо доставать камни, а пока не попадаться на глаза старому другу!
Толпа обтекала застывшего столбом человека, кое-кто налетал на него и недовольно бурчал, некоторые ругались в полный голос.
– Чего стал на дороге? Пьяный, что ли? Иди домой, проспись!
Деваться ему было некуда. Делать нечего, надо звонить Александру Ивановичу.
В очередной телефонной будке он набрал нужный номер.
– Это Вольф. Мне надо связаться с подполковником Петруновым.
– Кто такой Вольф? – безразлично спросил дежурный.
– Операция «Старый друг». Загляните в список участников.
– Эта операция завершена и снята с контроля.
Гм… Действительно. Владимир растерялся, но молчать нельзя: дежурный вот-вот положит трубку.
– Соедините меня с Петруновым.
– Его нет в управлении.
– Позвоните домой. Или дайте мне домашний телефон.
– Не положено. Звоните завтра.
– Мне он нужен сегодня.
– Тогда обратитесь в справочное.
– Но в справочном…
В трубке раздались сигналы отбоя. Конечно, в справочном нет телефонов оперативных сотрудников КГБ. От него просто хотели отвязаться.
Вольф снова медленно побрел по улице. Чем дальше от метро, тем больше редела толпа.
Еще позавчера каждый его звонок обязательно докладывался ответственному дежурному. Ему могли послать подмогу, выслать вертолет или подводную лодку. Но это было позавчера. Раз операция снята с контроля, он никому не нужен. В том числе и Александру Ивановичу. У него свои дела, своя семья, свои предновогодние дела. Он тоже нуждается в отдыхе после операции.
- Предыдущая
- 40/96
- Следующая
