Основная операция - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 39

• Предыдущая
• 39/96
• Следующая

Разинкин молчал, и это молчание носило совсем иной оттенок, чем предыдущее. Полной уверенности у него не было. Как, впрочем, и у всех остальных. Ошибка вполне возможна, и тогда за нее придется здорово расплачиваться.

— Ядерный чемоданчик при вас? — спросил вдруг Разинкин. Стало ясно, что он сделал ставку и пойдет до конца. Впрочем, другого выхода у него нет.

— Пульт стратегической связи, как всегда, при Президенте, — понимая, чем вызван вопрос, Коржов похвалил себя за то, что в суматохе не забыл «дипломат».

Не сказав больше ни слова, Разинкин отключился. Коржов оглушенно подбрасывал на ладони телефон. Руки вспотели, воротничок сорочки сжимал шею, внутри зародилась противная пустота, которая медленно разрасталась, грозя поглотить волю, напористость, твердость духа главного телохранителя России и превратить его в обычного рядового человечка, одного из миллионов тех, которые ничего не могут и с которыми никто не считается.

Дрожащий палец, выбирая, завис над клавиатурой. Начальник ГУО Борецков в командировке — инспектирует сеть разворачивающихся по стране филиалов главка. Больше ни один человек не полезет во внутренние дела охранников, да и вообще не станет вмешиваться в ход событий. Универсальная советская тактика — переждать в стороне критическую ситуацию и примкнуть к победителю — неоднократно оправдывала себя и в новейший период, а потому взята на вооружение всеми чиновниками как на центральном, так и на местных уровнях.

В комнату заглянул старший телохранитель. Переносица и угол рта были смазаны йодом, отчего он стал похож на индейца в ритуальной раскраске.

— Какие указания, шеф?

— Поставь своих у лестниц, а сам дежурь возле палаты. Придется потерпеть.

— Потерпим. Наши быстро подскочат! — он протянул клочок бумаги с какими-то цифрами.

— Что это?

— Номера машин кожаных клоунов. Ребята просились поучаствовать в задержании. Да и мне тоже бы хотелось…

Коржов сунул бумажку в карман. Они еще считают своего шефа самым могущественным человеком страны и уверены, что недавний эпизод получит логическое жесткое продолжение. Бедняги не подозревают, что завтра могут оказаться безработными и пойдут наниматься в то же самое сраное «Возрождение» или другую подобную лавчонку.

— Ладно, посмотрим…

Могучая спина старшего смены на миг заполнила дверной проем и исчезла. Тихо закрылась полированная дверь. В смежной палате, под капельницей, без сознания лежал Президент. Он не мог рыкнуть медвежьим басом на мятежных соратников, не мог ничего приказать «силовым» министрам или вызвать к клинике пару батальонов дивизии Дзержинского. И весь его разветвленный и многочисленный аппарат: сотрудники администрации, советники, помощники, эксперты, привыкшие с помощью «вертушек» и курьеров фельдсвязи дергать ниточки государственного управления, сейчас не могли ничего сделать, потому что их сила являлась производной от силы Хозяина, а без него они значили столько же, сколько ноль без палочки, даже меньше.

За черными стеклами расстилался пустынный больничный парк с голыми деревьями, окруженный высокой, но вполне преодолимой решетчатой оградой. Дальше начинался огромный город, в котором расширяющимися кругами расходилась весть о том, что Хозяин выбыл из строя. Звонили телефоны АТС-1, сотовой и цифровой связи, с коротким зуммером оживали стационарные и портативные радиостанции, вызывались на ночь глядя машины из гаража особого назначения, прогревались моторы лимузинов, постоянно дежурящих у подъездов. Как водится, информация из высших эшелонов утекала по различным каналам: водители и прочая обслуга сообщали в семьи о задержках на работе, ответственные чиновники объясняли женам причины внезапной отлучки, домочадцы по обычным городским телефонам делились новостью с проверенными подругами и надежными друзьями.

Большая игра по замене главы государства не всегда проводится чисто политическими методами — нередко их подпирают грубые акции воздействия. Пять человек, проникнувшие в больницу, способны значительно упростить путь нового кандидата. Оказаться они могут впоследствии кем угодно: беглыми бандитами, сумасшедшими террористами, чеченскими боевиками…

Ворота КПП с дежурными милиционерами рассчитаны только на тех, кто захочет попасть в клинику законным путем. А горстка изрядно потрепанных и плохо вооруженных охранников явно не способна выполнить свои функции… Поэтому физическое прикрытие Президента сейчас задача номер один.

Служебный телефон командира «Ада» не отвечал, по домашнему жена сказала, что он на работе. В дежурной части тоже не брали трубку. Коржов лихорадочно набирал один номер за другим, но безуспешно: все телефоны ГУО были отключены. Трубка скользила в потной руке. Впервые в жизни специальный, с блоком шифровки, телефон специальной связи казался ему столь же бесполезным, как «ПСМ» двадцать минут назад.

По внутренней линии Коржов соединился с КПП больницы.

— Здесь находится Президент, — сразу огорошил он мирно смотрящего те — левизор дежурного. — Выставьте посты у входов в здание, запросите подкрепление и обеспечьте охрану периметра!

— Есть, товарищ генерал-майор! — по голосу чувствовалось, что дежурный ценит свое место и не хочет его потерять.

Уже через несколько минут три сержанта пробежали по пустынной аллее к корпусу. Вскоре приедет подкрепление из расположенного неподалеку отделения милиции. Внешнее кольцо охраны обеспечено. Но это не решало проблему. Интуиция, помноженная на многолетний опыт работы в высших эшелонах, подсказывала Коржову, что официально никто не пойдет на ликвидацию Хозяина. Разве что, прознав про беспомощность Папы, сунутся какие-нибудь маньяки — может, те же чеченцы… Сквозь двойное кольцо они не пройдут.

Скорее всего будет по-другому. Приедет официальная делегация во главе с премьером, выслушают мнение врачей, удостоверятся в том, что болезнь Президента препятствует ему руководить страной и носит длительный характер. Потом Богомазову потребуется жест, символизирующий принятие президентских обязанностей на себя. Таким жестом должно стать завладение пультом стратегической связи — ведь именно он олицетворяет высшую концентрацию власти. Человек, держащий палец «на кнопке», может на равных разговаривать с руководителями других стран, и они будут воспринимать его как нового Хозяина. И все… Еще один руководитель страны уйдет в историю, а личность главного телохранителя неизбежно окажется выброшенной на мусорную свалку одиозных фигур, чье время безнадежно прошло…

Из палаты интенсивной терапии вышел Викторов в белом, отменно выглаженном халате и накрахмаленной шапочке.

— Мелкоочаговый инфаркт. Прогноз благоприятный. Через полтора-два месяца он встанет на ноги.

Доктор слабо улыбался. Он перенервничал, устал, но свою работу выполнил как положено и теперь испытывал удовлетворение.

— Об инфаркте больше никому и никогда не говорить, — жестко приказал Коржов. — Вообще забудьте это слово. Сердечная недостаточность — и точка!

Улыбка исчезла. Викторов явно не понимал, чем вызвано подобное требование.

— Кроме того, всем, кто станет интересоваться, следует сообщать, что Президент вернется к работе в конце следующей недели.

— Но он не сможет…

— Так требуется для обеспечения безопасности страны, — перебил Коржов. Это был железный аргумент, который не подводил ни разу в жизни. Не подвел и сейчас. Доктор кивнул.

— Скажите об этом заведующему отделением и лечащему врачу. Позднее я проведу с ними подробный инструктаж. Медсестры и санитарки вообще не должны знать настоящий диагноз. Никаких контактов ни с кем, особенно с журналистами. Никого не пускать в отделение. Кроме жены.

— Сюда собирается Богомазов, заведующему сейчас позвонили…

— Никого! Все, что я сказал, распространяется и на Богомазова, и на других руководителей.

Пожав плечами, Викторов вышел.

Коржов задумался. Да, это единственный выход. Никого не допускать к Хозяину, особенно сейчас, в самый критический момент. Но как? Милиционеры тут не подмога. Нужно два-три десятка верных людей… А оказалось, что таких людей у него и нет… Впрочем, почему нет? Внезапная мысль вселила надежду. Он быстро набрал домашний номер Верлинова.

• Предыдущая
• 39/96
• Следующая