Основная операция - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 30

• Предыдущая
• 30/96
• Следующая

В понедельник Верлинов, как обычно, знакомился со сводками. На этот раз их пресное однообразие было нарушено. В субботу какой-то мужчина назначил свидание Маше Сливиной. В воскресенье Маша на это свидание пришла, причем муж следил за ней и зафиксировал факт тайной встречи. Чуть позже в квартире Сливина раздался явно конспиративный телефонный звонок, и он, не очень умело проверяясь, приехал к «Националю», где встретился с молодым человеком, посадившим его в «Хонду», принадлежащую аспиранту института Дружбы народов Али Хамиду, гражданину Ирака. «Хонда» очень профессионально оторвалась от наблюдения. Домой Сливин вернулся через три часа, имея в руках сумочку"визитку", которой ранее у него не было.

Теперь документ был испещрен красными пометками, а в углу появилась резолюция: «Т. Межуеву. Продолжить активное наблюдение за Сливиным. Отработать Али Хамида и его спутника».

Едва Верлинов расписался под резолюцией, как раздался звонок «вертушки». Коржов срочно вызывал к себе.

Наталья Плотникова всегда очень тщательно готовилась к свиданиям. В этот раз она особенно старалась. Накрыв и красиво сервировав стол, она поставила на красные салфетки две свечи в бронзовых подсвечниках, застелила постель новым хрустящим, пахнущим свежестью бельем, приняла ванну, заправленную иранскими ароматическими солями. Когда она вытирала распаренное тело широким махровым полотенцем, от кожи шел пряный возбуждающий запах. Потом Наталья спрыснула дезодорантом подмышки и промежность, надела прозрачные кружевные трусики, чулки с резинками, примерила сильно открытый прозрачный бюстгальтер, но посчитала его лишним и забросила обратно в шкаф. Короткая узкая юбка, облегающая блузка и туфли на высоченной «шпильке» довершили наряд. Посмотревшись в зеркало, она осталась довольна собой. Теперь немного подкраситься — и будет полный порядок.

В это же время и Волк готовился к встрече. Он положил в карман два отрезка нейлонового шнура, откинув барабан, проверил боезапас «гауруса», сунул револьвер за пояс, но получилось ненадежно, и он переложил оружие за пазуху.

В дверь постучали. Обостренное чувство опасности заставило Волка прижаться к стене.

— Что надо? — устрашающим голосом спросил он.

— Открывай, свои, — по-чеченски ответил человек, стоящий в коридоре.

Волк щелкнул замком, и в номер вошел Дунда. Судя по мокрым волосам и выбритой физиономии, он пытался привести себя в порядок, но сквозь аромат дорогого одеколона все равно пробивался тяжелый дух подземелья.

— Поговорить надо! — Дунда был нетрезв и настроен довольно агрессивно. Волк знал, что рано или поздно этот момент настанет: земляки не склонны прощать обиды. Но место было неподходящим, да и время выбрано неудачно.

— Потом поговорим, мне надо уходить, — миролюбиво сказал Волк. — Вы что, уже закончили там, внизу?

— Закончили, сегодня уезжаем! — отрезал Дунда. — Сейчас говорить будем. Ты меня при всех оскорблял, а мне домой возвращаться!

Действительно, по обычаям гор он не мог вернуться с висящей на воротнике обидой. Сразу пойдут разговоры, что Дунда не мужчина. Когда офис Лекаря штурмовали, автомат бросил и на бабу залез. А потом с мертвой свое дело сделал. Позор на весь род. И хотя никто его так поступать не заставлял, ему надо найти виновного.

— Ты зачем бабу застрелил, когда я свое дело делал? И еще сыном шакала назвал, сказал, что из-за меня Бислана убили! За слова отвечать надо!

Он хотел сделать виновным Волка. Тот ощерился, но сдержал прилив злобы. Между кавказцами ссоры кончаются большой кровью. Поэтому до крайностей стараются не доходить.

— Кому Магомет поручил командовать? Вот я и командовал. Все под пули лезли, а ты на бабу. Я ее и пристрелил, чтоб ты отстал.

— Какой умный! А ты бы отстал, если уже начал дело делать? — Дунда подошел вплотную. — Из-за тебя все! Поставили командовать — вот и командуй, а ко мне не лезь! Тогда бы я не с мертвой, а с живой — и никакого позора!

Дунда не собирался ничего понимать и пер нахрапом. Скорей всего он и не слушал приводимых доводов — никакие аргументы его не интересовали, на логику он плевал. Он хотел, чтобы вышло «по его», и готов был разорвать на куски и съесть без соли всякого стоящего на пути. В данном случае Волка. Но тут могла выйти осечка — Волк сам был точно таким, как Дунда. На него не действовало скрежетание зубов, горящий взгляд, угрожающе-тяжелое дыхание и истерическая быстрая речь. Если бы они находились в подземелье без посторонних глаз, он просто-напросто прострелил бы этому придурку башку и закопал в ближайшей расщелине.

Но сейчас убивать Дунду было нельзя. Потому что избавиться от трупа самостоятельно он не сможет, а людям Магомета это не понравится. Да и другие ребята знают, к кому пошел этот идиот. Значит, дойдет до его родни, а те объявят месть… И тогда долго не погуляешь, даже в большой Москве не спрячешься. Да, убивать нельзя, но пугнуть надо, чтобы сбить с толку…

— Значит, я тебя на бабу затащил! — Волк страшно выкатил глаза и, в свою очередь, заскрежетал зубами. — Мы под пули подставлялись, а ты юбку задирал!

Он пустил пену изо рта и, будто не владея собой, выхватил тяжелый револьвер. На секунду ствол больно уперся Дунде в живот, но тут же Волк вроде одумался и опустил оружие.

— Давай у Магомета спросим, кто прав! Давай в Гудермес поедем, у стариков спросим! У отца и братьев Бислана спросим! Давай шариатский суд устроим! Ну, выбирай что хочешь!

Дунда машинально потер живот. Любой из перечисленных вариантов сулил приумножение его позора и обещал новых врагов из числа соплеменников. А со своими лучше не ссориться. Он глубоко вздохнул. Пыл прошел, теперь следовало найти достойный выход из положения.

— Ладно, будем говорить как братья, — тон стал примирительным. — Как домой ехать? Все станут языками болтать, на меня пальцами показывать. И родственники Бислана опять же…

— А ты говори, что баба была живая. Хорошая баба, потому другие и врут, что завидуют. А за Бислана ты не отвечаешь. Не повезло ему, что тут сделаешь! Такова воля Аллаха…

Дунда задумался, и, судя по выражению лица, мысли у него были невеселыми.

— Я один так скажу, а все по-другому. Кому поверят?

«Верно, — подумал Волк. — Поверят тем, кого больше. А Дунда начнет выкручиваться, на меня валить. А меня нет, слово сказать некому. Значит, он и прав. А я виноват, потому в Москве и остался, побоялся домой приехать…»

— Тогда оставайся здесь.

— Нельзя. Велели в гостинице до вечера ждать, потом в поезд посадят.

— Я с Магометом договорюсь. Он меня уважает, — самодовольно произнес Волк.

Дунда задумался.

— Все уедут, а я останусь? Эти, здешние, хоть и земляки, а нас за людей не считают… Говорят, что мы в горах коз ебем… То на пули заставляют идти, то камни таскать… В подземелье сколько держали, как скотов…

— Со мной не пропадешь! Магомет и работу обещал, и деньги. А на этих внимания не обращай, они сами откуда здесь появились? С тех же гор, от тех же коз. Поживем тут немного и станем как все.

Быть «как все» — самое естественное состояние для горца. Дунда приободрился.

— Если так, бакшиш за мной, — он улыбнулся, и улыбка вышла немного заискивающей. Самую малость. Но Волк сумел это заметить и преисполнился гордостью: наконец-то Дунда признал его авторитет.

— Держись ближе ко мне, не пожалеешь! — чуть свысока, но в общем доброжелательно сказал он. И, чтобы закрепить произведенное впечатление, полез в карман, достал паспорт Плотниковой и показал фотографию.

— Нравится?

Дунда впился жадным похотливым взглядом.

— Хорошая сука! Вот ее я бы привязал к дереву!

— Зачем к дереву? — снисходительно усмехнулся Волк. — Привык коз к дереву вязать… К кровати привяжем!

— А когда? — встрепенулся Дунда. Подначку насчет коз он оставил без внимания, значит, окончательно принял старшинство Волка.

— Да прямо сейчас и пойдем! — зареготав. Волк хлопнул его по плечу. Дунда в восторге схватил тяжелую ладонь и крепко потряс.

• Предыдущая
• 30/96
• Следующая