Код возвращения - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 52

• Предыдущая
• 52/102
• Следующая

Сотрапезники встали ему навстречу, вышли из-за стола, пожали руку, по очереди обнялись и соприкоснулись щеками. Откуда появился Алик, давно ли он прибыл в Тиходонск, где остановился и с кем встречался, никто из присутствующих не знал. И спрашивать об этом никому бы не пришло в голову.

Алик сел рядом с Ильясом, неодобрительно посмотрел на графинчик с водкой, маслины и корейскую морковь, брезгливо поморщился, хотел что-то сказать, но сдержался.

— Кушать будешь, Алик? — почтительно спросил Гуссейнов.

— Овощи. Мусаха, помидоры, овечий сыр. Короче, сам знаешь — только чистую пищу.

Арсен сделал знак официантке и отдал распоряжение.

Гепарду было уже за сорок, хотя выглядел он моложе. Его окружение ничего не знало о давней пластической операции и относило это на счет неизменной овошной диеты. К тому же он не пил и не курил.

— Как дела, Алик? — так же почтительно спросил Арсен.

— Все идет по плану. — Гепард цепко огляделся по сторонам. — Наши вожди уверены в успехе. И знаете почему?

— Почему? — с самым живым интересом спросили все трое. Скорей всего, их эмоции были неискренними. И Арсен, и Ильяс, и Заурбек были предельно конкретными людьми, и далекие последствия любых поступков их не интересовали, как не интересует большинство жителей Земли судьба Солнечной системы через два миллиарда лет. Но выказать безразличие к вопросу Алика — означало выразить ему неуважение, а такого никто из них позволить себе не мог.

— Да потому, что неверные слабы и трусливы! Когда наши братья произвели серию взрывов в Испании, она тут же вывела свои войска из Ирака! И вся Европа затрепетала! А ведь это были обычные, динамитные взрывы! — Глаза Гепарда зажглись адским огнем, который не могли приглушить даже контактные линзы, голос обрел силу взрывной волны. Он даже привстал. — Атомный взрыв в Москве поставит на колени не только Европу, но и Америку! Мы будем диктовать свою волю всему миру! Мы парализуем весь земной шар! Рука Аллаха повиснет над всей землей, заставив трепетать правительства и народы!

Адский огонь погас, будто кто-то нажал кнопку выключателя. Порыв фанатизма прошел. Алик вновь опустился на стул.

— Как наши связи? — обычным голосом спросил он у Арсена. — Ты выполнил мое задание?

— Конечно, — кивнул Гуссейнов. — Все начальники любят уважение, деньги и подарки. К тому же они нас побаиваются, хотя и не подают вида. Поэтому прячут страх под маску дружбы. Почти все серьезные фигуры в Тиходонске кормятся с моей ладони.

— Это хорошо, — кивнул Алик. — Вкладыш привезли?

— Пока еще нет, — ответил Ильяс, вновь рассматривая ноги официантки. Что ни говори, а черные колготки действуют очень возбуждающе.

Бокал минеральной воды выплеснулся ему в лицо. Намок ворот рубашки, вода просочилась за воротник. На мокрой коже лопались пузырьки газа.

— Ты куда смотришь, падаль! Ты с кем разговариваешь?! Ты понимаешь, о чем я говорю?! — Алик пригнулся к столу, испепеляя Бараева взглядом. Пустой бокал он крутил в руке и вполне мог бросить его в голову. Ильяс отпрянул и поднял руку, защищая лицо.

— Извини, Алик-муалим[6], прости! — Бараев сложил ладони перед грудью, как будто молился. — Я просто так посмотрел, клянусь!

Ножка бокала лопнула, на пальце выступила капля крови. Она медленно сползла по грубой коже и капнула на скатерть. Еще с минуту Гепард гипнотизировал сидящего напротив молодого человека, и эта минута была не самой лучшей в жизни Бараева. Он побледнел, на лбу выступили бисеринки пота. Наконец холодный давящий взгляд переместился с Ильяса на его приятелей.

— Где начинка, я вас спрашиваю?!

Все трое почувствовали себя виноватыми. Гуссейнов развел руками.

— Не было, Алик. Никто не появлялся.

— Мы каждый день ждем, — озабоченно добавил Заурбек.

Лицо Алика исказилось гримасой гнева. Немногие из тех, кто видел эту гримасу, остались в живых и могли рассказать о ней.

— И долго будете ждать?! Молчание стало ему ответом.

— Вы забыли Коран, забыли заветы отцов, забыли обычаи предков! Вы пьете водку, едите нечистых животных, занимаетесь развратом! Вы даже не выполняете поручений, имеющих особую важность! Почему вы не проверили, где курьеры?!

Верхняя губа Алика хищно поднялась, подрагивая и обнажая острые белые зубы. Сейчас он не был похож на врача, профессора и бизнесмена. Только на того, кем являлся в действительности, — на безжалостного убийцу. В портфеле у него всегда был портативный автомат, и он мог прямо сейчас, за обеденным столом расстрелять проштрафившихся соучастников.

— Извини, Алик, у нас возникли проблемы. Большие проблемы, — Гуссейнов осторожно прокашлялся в кулак. Разговаривать с координатором так же свободно, как с Бараевым, он не мог. Именно от этого человека зависело его благополучие, его положение и его жизнь.

— Какие проблемы?

— Наших ребят арестовали на базаре, одного убили. Потом меня взяли в бильярдной. И Бычка со мной, авторитета местного. Фээсбэшник по борьбе с террором нас повязал. Его многие наши знают. Вампир у него кличка.

— Вампир? — переспросил Алик. — Почему?

— Видно, кровь из людей сосет, паскуда, — сказал Ильяс, стараясь сгладить размолвку, и бросил жадный взгляд на рюмку с водкой. В присутствии координатора он не решался выпивать, хотя организм этого требовал.

— Не знаю, как там с кровью, у меня до этого не дошло, слава Аллаху! Он постоянно в темных очках ходит. Света он не переносит, в точности как вампир. Ты Дракулу видел?

— А это еще кто такой? Из местных? — спросил Ильяс.

— Да нет, фильм такой был. «Граф Дракула». Тоже света не переносил. Вот он кровь и сосал.

— Я телик не смотрю. Там одну туфту показывают, — сказал Бараев. — Вон про республику что несут, будто там тихо, спокойно, все довольны.

— Что же он от тебя хотел, этот Вампир? — прищурился Алик. — И как ты на свободе оказался?

— Про тебя расспрашивал.

— Про меня?! А что именно?

— Где ты да как тебя найти.

— А ты что?

— А что я? Я про тебя ничего и не знаю. Бараев подскочил на стуле.

— А знал бы, сказал?!

Его крик перекрыл шум бросаемых шаров, и несколько человек, включая официантку, невольно обернулись в их сторону. Гуссейнов почувствовал неловкость. Как будто сидел на допросе у Вампира. Даже еще хуже. Взгляд карих глаз Бараева сделался цепким и колючим. Того и гляди насквозь пронзит. И не только взглядом — под правой брючиной у него всегда спрятан нож. Арсен машинально скосил взгляд на руки земляка. Пальцы Ильяса сжались в кулаки, костяшки пальцев побелели от напряжения.

— Что за гнилые предъявы? — От возмущения Гуссейнов перешел на язык своих тиходонских партнеров. — Ты думай, что говоришь!

— Помолчи, Ильяс, — тихо произнес Алик. — Что ты ему сказал, Арсен?

Тон его был ужасен. Гуссейнов отшатнулся назад, как от полученной пощечины. Кровь бросилась ему в лицо, руки нервно задрожали. Рохланов прекратил жевать и напрягся. Рука Бараева скользнула под стол. Если бы Гуссейнова принесли в жертву, то его пошатнувшееся положение могло восстановиться.

— Вы что, с ума сошли?! — взвился Арсен. — Ничего я ему не сказал. Знать, мол, ничего не знаю, ведать не ведаю, впервые слышу про Бекмурзаева. За кого ты меня принимаешь, Алик?

— Значит, ничего не сказал? — Напряжение, повисшее над столиком, никуда не уходило, а, напротив, с каждым мгновением сгущалось. — А как же ты вышел?

Гуссейнов перевел дух.

— Друзья наши заступились. Иван Петрович, этот, как его, Салтыков, потом Геннадий. Депутат тот, фамилию забыл. Когда звонки начались, шум поднялся, они от меня и отстали. Ничего конкретного у них ведь и не было. Схватили по беспределу.

Алик недобро усмехнулся.

— Ничего не было, говоришь? А откуда они мою фамилию знают? Откуда знают, что мы с тобой знакомы? Откуда знают, что я здесь объявлюсь?

При каждом вопросе Гуссейнов все ниже опускал голову.

• Предыдущая
• 52/102
• Следующая