Акция прикрытия - Корецкий Данил Аркадьевич - Страница 35

• Предыдущая
• 35/86
• Следующая

Но Семен не ехал на свалку. Неторопливой рысью Зорька пробегала шесть кварталов и через незамедлительно открывающиеся ворота попадала на металлообрабатывающий завод, где большим дефицитом являлась протирочная ветошь, которая централизованно не отпускалась и служила головной болью для хозяйственников. Поплавский с его ежемесячными поставками стал для них счастливой находкой. Ветошь разгружалась, причем за эту работу Василий не получал ничего, а Семен расписывался за сто пятьдесят рубчиков.

В результате одного дня работы Поплавский считался благодетелем сразу двух предприятий и зарабатывал больше, чем директор каждого из них. Но в плановом социалистическом хозяйстве не было места таким паразитам, и когда текущая ревизия выявила фигуру предприимчивого молодого человека, то сразу за него взялся ОБХСС. Оперативники быстро накрутили три статьи, и Семен первый и последний раз в жизни оказался на скамье подсудимых. Он отделался условным сроком, а потом, в свободные времена, оплатил уничтожение в архивах всех сведений о грехе молодости.

Из происшедшего Поплавский сделал выводы и больше никогда не оформлял свою деятельность официально. А деятельность его была весьма многогранна. Он держал цех шелкографии, выпускал домашние тапочки и сетки-"авоськи", скупал старые корпуса позолоченных часов и извлекал из них золото... Все делалось через подставных лиц, с привлечением специалистов, «подмазыванием» контролирующих инстанций, заведением дружбы с начальниками различных рангов. Легально Поплавский трудился в торговле – заведовал то базой, то магазином, то другой базой, но уже побольше, то другим магазином, но попрестижней.

Он делал приличные, по тем меркам, деньги, не идущие ни в какое сравнение с суммами, которыми он ворочал сейчас, но не мог даже подумать о том, чтобы подкупить начальника районной милиции, председателя исполкома или секретаря райкома партий. По большому счету, это было и не нужно, потому что к началу восьмидесятых уже был «схвачен» исполнительский уровень: опера ОБХСС, участковый, ревизоры, госторгинспекция и, конечно, непосредственное начальство.

Но в те времена Семен Поплавский чувствовал себя более счастливым, ибо мог делать, что ему нравилось. А нравилось ему ходить в широченных, не стесняющих движений штанах, немаркой ковбойке и разношенных сандалетах, пить простую русскую водку под сальце да квашеную капусту, Драть мясистых, грудастых и задастых баб с ногами, напоминающими ножки рояля, по вечерам щелкать семечки на диване у телевизора...

В принципе, ему всего хватало, а про счета в зарубежных банках да особняки на Кипре и подумать было невозможно: это уже изменой Родине попахивало, тут никакие связи не помогут – схватят, имущество опишут, конфискуют, а самого шлепнут и в газете пропишут, чтоб другим неповадно...

А зачем ему, к шуту, эти особняки? Ну съездит разок-другой за год, поживет, полюбуется... И что? А эти девки тонкие, с ногами, как палки, – они ему зачем? Только разденутся, норовят минет сделать, а ему это вообще никакого удовольствия, противно даже... Комнаты дома какие-то нежилые, без того привычного дивана никакого уюта, семечки приходится тайком лузгать, костюмы, галстуки, приемы... Мэр, начальники большущие, иностранные партнеры... Остановиться уже нельзя, но жить приходится не как хочется, а как надо. Значит, ты уже не хозяин денег, а их раб. И ничего с этим не поделаешь!

К тому же иногда возникала мыслишка: ведь не вечно будет сегодняшняя вседозволенность, рано или поздно потянут к ответу... Именно на такой случай у них у всех дома и счета за рубежом заготовлены. Но если умный человек придет, он первым делом границы закроет, а потом разбираться начнет. Да и что делать Семену Поплавскому в той же Греции?

Нет, надо за Россию держаться, а значит, отпор врагам давать, не позволять себя раком поставить... А враг сейчас совершенно новый нежданно объявился. Чего ему надо? Денег? Да нет, вряд ли... Он при власти большой, а она дороже денег. Значит, хочет еще больший кусок власти отхватить! Ну ладно, посмотрим – кто кого... А Коржов тем временем ознакомил Президента с собранными материалами.

– Вот оно, значит, как... – Хозяин повертел фотографию встревоженного Сероштанова на фоне вывески «Города». – Сам приехал... Лично!

Последнее слово Президент, в свойственной ему манере акцентировать наиболее важное соответствующей интонацией, произнес громко и подчеркнуто четко.

– Он же поддержку обещал. – Начальник СБП показал аудиокассету. – Опергруппу прислал, не сработало, попробовал на испуг взять. Панов тоже ОМОН направил, но сам не заявился...

– Небось на убийства, грабежи так быстро не приезжают.

– По полдня ждут, – подлил масла в огонь Коржов. – Когда бомбу в метро нашли, Сероштанов три часа не мог саперов найти...

– Вот оно, значит, как, – повторил Президент, суровея лицом, будто только сейчас узнал о творящихся безобразиях. – Этого мы терпеть не будем!

Большая крестьянская, все еще сильная рука рубанула воздух.

– Готовь проект указа... На обоих!

– Их там Целая банда. – Начальник СБП ковал железо, пока горячо. – И мэр заодно, и другие... Вот здесь все по алфавиту...

Он осторожно положил перед Хозяином пухлое досье, но тот его не заметил. Судя по сразу поскучневшему лицу, и не собирался замечать.

– Так что мне, по-твоему, всех разогнать? А с кем оставаться? Других-то нет!

Досье мгновенно исчезло с полированной столешницы.

– Просто контроль за ними нужен. А кто за ФСК и МВД уследит? Некому. Если бы не мы, вообще ничего бы не вышло...

– Вот ты и следи, – благодушно буркнул Хозяин. – Я ж Тебе разрешил. Чего еще нужно?

Коржов вздохнул.

– Взяли мы их, а толку – никакого. Всех тут же и выпустили. Документы задним числом изготовили, получается, что оружие у всех законное... Вот если бы у нас свой следственный отдел был да своя тюрьма... Тогда бы всех раскрутили!

Президент тоже вздохнул.

– Может, и дадим. Как ты себя покажешь. Бди! Начальник СБП кивнул. Еще один шаг к поставленной цели сделан. Надо только переиграть конкурентов...

– Почему мне так не везет? – этот банальный риторический вопрос обычно задают сильно пьяные люди или менее пьяные, но тогда не кому угодно, а только близким друзьям. – Скажи, Генка, почему?

Капитан-лейтенант Чижик сделал выводы из приключения в «Арагви» и избегал «предельной загрузки». Просто с капитаном второго ранга Шелковским они четыре года спали в училищной казарме на соседних койках, ходили в наряды, бегали в самоволки, дрались с «сапогами»[18], ходили к бабам, однажды вместе лечились от гонореи, потом плавали на одной лодке, пока судьба и ступеньки карьеры не развели их по разным кораблям.

Они не виделись несколько лет, случайно встретились в коридорах Главкомата ВМФ, искренне обрадовались встрече и теперь сидели в «люксе» ведомственной гостиницы, который полагался лишь командирам серьезных кораблей. Шелковский только что получил право на шикарные апартаменты: подпись на приказе о назначении его командиром многоцелевой лодки-"охотника" еще не успела высохнуть.

– Наверное, судьба, Саша, – не менее банально ответил обалдевший от изменения своей собственной судьбы кавторанг. Он сидел в кресле с голым, густо заросшим курчавыми волосами торсом, зато в форменных брюках и парадном поясе, к которому был пристегнут кортик. – Я тоже думал, что всю жизнь прохожу замом, а оно видишь как обернулось...

На журнальном столике стоял обычный флотский набор: коньяк, толсто порезанный лимон, копченая колбаса и рыбные консервы. В «люкс» можно было заказать изысканный ужин из ресторана, но ни гость, ни хозяин к подобным барским штучкам приучены не были.

Шелковский чувствовал себя неловко: он долго ждал выдвижения, и его переполняла радость, но старому другу было плохо, и радость оказывалась, неуместной, как голое тело в сочетании с нижней половиной парадной формы, в которой он представлялся высокому начальству.

• Предыдущая
• 35/86
• Следующая