Точка заката - Катлас Эдуард - Страница 22
- Предыдущая
- 22/74
- Следующая
— На самом деле двадцать три. Не мы, и не угробили, конечно. Данные публиковались в специализированной прессе. Они не знали о том, что это не обрыв, а лишь сброс пятиметрового люфта. Уже достаточно, чтобы двое наложили в штаны и одного пришлось откачивать в предынфарктном состоянии. А ведь молодой был парень. Кстати, вот наложить в штаны времени оказалось достаточно. К вопросу о безусловных рефлексах. На второй стадии эксперимента их всех предупредили, дали отсчет времени до сброса и заставили тренироваться. Конечно же — тренироваться цепляться за выступы при наступлении события. Потом исключили отсчет времени. К концу эксперимента, где-то через месяц и шестьсот — семьсот повторений, большинство из оставшихся научились уверенно цепляться за все, что можно. Им удавалось это сделать в четырех случаях из пяти, но это уже вопрос опять же к общей подготовке. Выработка соответствующего условного рефлекса произошла, но, так как это не самое обычное для человека мероприятие, такой рефлекс испытуемые получали очень тяжело и долго. Сложнее всего оказалось перебороть, именно переключить их с состояния ступора в состояние действия, активной реакции.
— Понятно, — кивнул я. — А бланк? Позволяет мне думать быстрее? Или не входить в ступор?
— Нет, до таких высот нам еще далеко. Все проще. Бланк позволяет носителю уменьшать количество повторений для появления сложных боевых и приближенных к боевым рефлексам. В нашем первом примере достаточно будет отрепетировать цепочку «щелчок затвора — оборот — подтверждение цели — ответный выстрел», скажем, десять — пятнадцать раз — и вы в дамках. Не буду забивать вам голову научной болтовней об ускорении создания новых синапсов и прочими мудреностями. Но факт остается фактом — единожды встретившись с какой-нибудь ситуацией, во второй раз вы уже будете иметь значительно больше шансов отреагировать на нее максимально быстро и оптимальнейшим образом. Конечно, это все очень условно и может рассматриваться лишь в сравнении с контрольными примерами…
— А побочные эффекты, которые вы упоминали? — поинтересовался я.
За всей этой длинной лекцией врачу не удалось спрятать от меня главного. То, что меня волновало значительно больше, чем возможность изобразить из себя ковбоя.
— Быстрая деградация мозга, если бланки не приживутся. Причины непонятны, как и противопоказания. Слишком маленький срок для клинических испытаний.
— Фактор какой?
— Небольшой, к счастью. Шестнадцать. Овчинка стоит выделки, я вас уверяю.
— А что будет, если все-таки произойдет деградация? Я стану городским дурачком?
— Нет, ну что вы, — возмутился врач. — Такой судьбы я бы никому не желал. Вы умрете. Очень быстро и, можно сказать, безболезненно.
Я работал хвостом. Не всем хвостом, конечно, — так, началом хвоста.
Занятие оказалось не из легких. Тактический модуль ехал не сказать чтобы быстро, но достаточно для того, чтобы через какое-то время я взмок от пота. Тем более что, как и предыдущие сержанты, нынешний любил на занятия одевать нас «потеплее». А лишние тридцать килограммов брони никак не облегчали задачу.
Электромотор модуля работал почти бесшумно, издавая лишь тихое жужжание в моменты, когда машинка разгонялась или тормозила. По стандартной процедуре, которой мы сейчас следовали, модуль приостанавливался у каждого поворота или развилки, словно давая мне возможность его догнать.
Моя задача выглядела просто — следовать за модулем на расстоянии ровно семи метров и следить за полупрозрачным тактическим дисплеем, который навесили мне прямо над левым глазом.
Когда модуль выруливал из-за поворота, предполагалось, что я должен увидеть любую опасность, не высовываясь при этом сам. Ну а дальше, как всегда, по обстановке. Мой ведомый, второй в двойке, прикрывал наше «наступление» сзади. Он и был самым кончиком хвоста.
Модуль вырулил из-за очередного угла, повернув камеру в сторону нового коридора.
— Три цели, двадцать метров, — шепнул я в микрофон, реагируя на то, что показал мне экранчик.
— Уничтожить, — тут же ответил сержант, находящийся где-то снаружи полигона.
Я нажал кнопку на пульте, прикрепленном к левому предплечью. Уничтожить так уничтожить.
Модуль начал действовать. Длинная очередь, две коротких, маневр уклонения — модуль просто нырнул обратно, за угол. Но надолго он здесь не задержался, словно просто выманивая потенциальных противников, которые остались в строю. Тут же выехал вперед, показал мне на дисплее, что ни одной цели больше нет. Подъехал к картонным мишеням, которые сегодня были нашими целями, и расстрелял в них еще несколько патронов, зачищая коридор.
Лишь после этого в правом углу дисплея крохотный огонек сменил цвет с красного на желтый.
Сегодня мы шли по самой банальной программе из возможных. Хотя, насколько я успел повозиться с этими машинками, их возможности были значительно богаче. Тактический модуль ограничивали только маленькие габариты и соответственно небольшой боезапас.
Хотя три гранаты его гранатомета я сберег. Все надеялся, что сержант приготовил нам сюрпризы.
Но, похоже, сержант просто решил погонять взвод. Мы так и бегали по разным секторам полигона, шестью двойками, как привязанные следуя за тактическими модулями, доводя работу с ними в связке до автоматизма. И обливались потом.
Скучный попался сержант. Скучный взвод. Пятый, самый скучный из всех, что у меня были. Хотя именно с этим взводом на третий месяц подготовки мы начали уверенно выигрывать схватки в закрытых помещениях. На открытых площадках показатель оставался похуже, но ненамного. Скучные повторения одних и тех же приемов. Скучное изучение новых. Скучные победы.
«Шеррингтон-8», можно сказать, убрал из моей текущей жизни ее насыщенность. Это замечали даже товарищи по взводу. Не только по этому, но и по предыдущим. Тесты вместе с врачом также это подтверждали — бланк действительно работал.
Я и раньше-то не тупил на занятиях, но сейчас любое упражнение, требующее запоминания на мышечном уровне, неоднократных повторений, доведения каких-либо движений до автоматизма, не отнимало у меня вообще никаких сил.
«Шеррингтон» оказался для меня крайне удачным приобретением.
А для главврача, похоже, я оказался крайне удачным подопытным.
— Повторим еще раз. В работе наблюдателя, в работе охранника, в любой работе, в которой необходимо уметь «читать» людей, крайне важны мелочи. Именно поэтому я обобщаю весь тот набор способностей, которые отличают хорошего охранника от плохого, словом «наблюдатель». Потому что прежде всего вы должны быть наблюдательными. А еще включать мозг, а не действовать только по шаблону.
Тот самый офицер, что приклеил нам ярлык «пушечного мяса». Он так и оставался безымянным. Менялись сержанты, взводы, а он продолжал вести занятия. Я заметил, что никто из сержантов не любит присутствовать на его занятиях. И мне сложно было это объяснить, потому что подавать материал лектор явно умел.
Может быть, сержанты тоже не любили думать, что они лишь пушечное мясо?
— Помните этот расхожий штамп в фильмах о Второй мировой? Про скрепки в документах? У русских они всегда ржавели, а у немцев, как тем и полагается, оказывались блестящими. И так контрразведка ловила шпионов пачками. Помните? Не все уже помнят, сейчас этих фильмов уж и не смотрит никто. Одна проблема с этими скрепками — это штамп. Если вы надеетесь выявить злоумышленника, полагаясь лишь на штампы, вам не следует всерьез заниматься охраной. Вы должны наблюдать. Оценивать. Осмысливать. Сопоставлять факты, замечать несоответствия. Ловить любое отклонение и быстро просчитывать, находится ли оно в рамках фенотипа или носит патологический характер. Пример. Скажите мне, когда люди держат руки в карманах?
Мы молчали. Взвод за день успел исполнить прихоть сержанта и совершить шестикилометровый марш-бросок по ноябрьскому бездорожью. Пострелять в тире, выиграть одну учебную схватку на площадке «городская свалка» в режиме полного уничтожения. В общем, к этому моменту никому уже не хотелось брать инициативу, поддерживать умные беседы и выпендриваться перед преподавателем.
- Предыдущая
- 22/74
- Следующая
