Верни мне мои легионы! - Тертлдав Гарри Норман - Страница 50

• Предыдущая
• 50/84
• Следующая

Калд Кэлий посмотрел на дородного германца — вернее, посмотрел сквозь него.

— Значит, у тебя это просто вылетело из головы?

Он подождал, пока переводчик договорит. Германец что-то проворчал, не в силах скрыть ненависть, светившуюся во взгляде.

— «А какая разница? Теперь это у тебя», — перевел толмач.

— Верно. У меня.

Кэлий кивнул.

— Открывай. Давай посмотрим, о чем ты забыл. Посмотрим и удивимся оба.

Переводчик бросил на Кэлия вопросительный взгляд, и тот кивнул. Молодой германец перевел. Вождь, судя по всему, рассердился еще больше, но за спиной Кэлия стояло достаточно воинов, чтобы не обращать внимания на гнев варвара.

Внутри шкатулки обнаружился промасленный кожаный мешочек. Калд Кэлий тихонько хихикнул. Германец смотрел на него волком. К счастью для дикаря, Кэлий предпочел этого не замечать. То был не первый германец, который сначала заверял, что у него ничего нет, а потом со скрежетом зубовным расставался с припрятанными деньгами. Не первый и наверняка не последний. Местные жители пока не поняли, что римлянам знакомы такие примитивные уловки. Но в скором времени германцы это поймут — значит, гражданским мытарям, которые явятся следом за армией, придется прилагать большие усилия, чтобы забирать деньги у местных жителей. Кэлия, впрочем, это не волновало: сборщикам налогов он симпатизировал едва ли больше, чем германцам.

— Ну, давай, — сказал он. — Посмотрим на твое серебро. Если ты о нем забыл, значит, не будешь очень жалеть, что мы его заберем, верно?

Воины тихонько захихикали. Переводчик тоже ухмыльнулся, но когда он перевел это с латыни на германский язык, староста, похоже, не оценил остроумия Кэлия. Римлянин удивился — почему?

Денариев у вождя оказалось больше, чем требовалось для уплаты налога с деревни, и Калд Кэлий забрал ровно столько, сколько причиталось, а остальное вернул варвару.

— Это твое, — сказал он. — Видишь, я тебя не обманываю.

— Нет, не обманываешь, — кивнул германец. — Ты меня грабишь. Надо называть вещи своими именами.

Один из легионеров потряс копьем.

— Может, проучить за его наглость, командир?

— Мне это перевести? — спросил переводчик.

По тому, как вождь поглядел на копье, Кэлий догадался, что тот и сам понял, что предлагает воин. Тем не менее Калд Кэлий кивнул:

— Давай.

После того как молодой германец перевел, Кэлий продолжил:

— А теперь переведи вот что. Нет, мы не причиним ему зла, потому что он уплатил, что положено, и не попытался дать нам отпор. Подданные Римской империи платят налоги. Это общее правило, с которым ему придется свыкнуться. В следующем году мы явимся за налогами снова.

Выслушав перевод, деревенский глава ответил одним коротким, как плевок, словом и отвернулся.

— И что он сказал? — осведомился Кэлий.

— Он назвал меня предателем.

Переводчик пожал плечами.

— Ничего нового. Я слышал такое и раньше. Эти люди не понимают, что пребывание в лоне Рима сулит им такие блага, какие им даже трудно вообразить.

— В том-то и дело, что не понимают, — кивнул Калд Кэлий. — Мы и находимся здесь для того, чтобы они поняли.

«И они у нас поймут что к чему, даже если всех непонятливых придется прикончить».

Говорить это вслух Кэлий не стал: некоторые дикари в деревне вполне могли знать латынь, да и переводчику бы такая фраза не понравилась.

— Здесь мы сделали дело, — заключил Кэлий. — Отправляемся дальше.

— Есть, командир, — с готовностью отозвался переводчик.

Кэлий считал его славным малым и даже доверял ему — настолько, насколько можно доверять германцу. Иными словами, не так, как доверял бы римлянину.

За полями, которые возделывали германцы, за лугами, где пасся их скот, опять простирались леса и болота. Калд Кэлий созерцал их без всякого восторга. В Германии было слишком много лесов и болот. Во всяком случае, ему так казалось. Странно, что здесь находится место и для германцев тоже. А их тут полным-полно! Сколько времени потребуется, чтобы затащить их в империю? По одной деревне с крытыми соломой лачугами за другой. По одной усадьбе за другой.

Сколько бы времени на это ни ушло, это будет сделано, решил Кэлий и, возвысив голос, прокричал:

— Здесь все, парни! Уходим. Пора двигаться дальше!

Мысль о том, что придется тащиться через лес в следующую дикарскую деревушку, не слишком воодушевила легионеров. Но никто и не требовал от них энтузиазма — только дисциплины, а с этим в отряде все было в порядке.

Легионеры быстро построились, готовясь выступить в путь. Тыловое охранение держалось настороже: если кто-нибудь из туземцев и подумывал о том, чтобы наброситься на римлян сзади, он наверняка уже изменил свое решение.

Калд Кэлий кивнул. Надо делать все по порядку. Закончил дело в одном месте — двигай в следующее.

— Шагом марш!

Перед префектом лагеря позвякивало серебро, выжатое римскими воинами из германских деревень.

Когда Арминий пошел на службу к римлянам, его поразило, что среди римских командиров есть люди, отвечающие за выплату жалованья воинам. Раньше ему даже не приходило в голову, что может существовать подобный порядок. Германские воины жили за счет грабежа и подарков своих предводителей, и скупому предводителю было бы трудно набрать дружину. Но римляне решили эту проблему, введя стандартное жалованье.

Теперь Арминий и его отец узнали, что среди римских командиров есть и человек, отвечающий за взимание денег. Германцы понимающе кивнули — да, римляне дисциплинированны, дотошны и ничего не пускают на самотек.

Подошедший Квинтилий Вар остановился позади Арминия и его отца.

— Видите? — сказал наместник. — Мои люди задавались вопросом, сумеем ли мы собрать с Германии налоги. Но нам это удалось. Теперь у германцев в ходу куда больше серебра, чем было во времена моего детства.

— Верно, — согласился Арминий. — Германцы пользуются монетами гораздо чаще, чем и во времена моего детства тоже.

Он был, наверное, наполовину моложе Вара.

Кивнул даже Зигимер.

— Когда я был молод, — медленно произнес он на латыни, — мало кто видел денарий. А теперь мы часто ими пользуемся. Мир меняется.

— Мир и вправду меняется, — заявил Вар с энтузиазмом.

Арминий знал: Зигимеру ненавистна сама мысль об этих изменениях.

— Германцы все больше приобщаются к цивилизации, хотя вы, быть может, и не замечаете этого, — продолжал римский наместник. — Страна все больше и больше приближается к тому, чтобы влиться в империю.

— Возможно, так и есть, — отозвался Арминий, прежде чем его отец успел высказаться на сей счет.

— Я уверен, что так и есть!

Вар не сомневался, что превращение в римскую провинцию — благо для Германии. Нужно было, чтобы он считал, будто Арминий и Зигимер разделяют его убеждения, иначе все их попытки организовать заговор ждет быстрый и печальный конец.

— Думаю, если бы Юлий Цезарь увидел нынешнюю Германию, он бы вряд ли ее узнал, — заявил Вар.

Арминий знавал двух стариков, которые сражались против первых римлян, вторгшихся в Германию больше поколения назад. По рассказам Зигимера, тот знал еще больше таких людей, хотя теперь немногие из них остались в живых. О Цезаре все они отзывались с большим уважением.

— Он разил стремительно и мощно. Но еще он умел убеждать — да так, что, отдав ему заколку со своего плаща, человек чувствовал себя счастливым, — говаривал один из этих седобородых старцев.

Римляне утверждали, будто Август не менее велик, чем Цезарь. Может, так и было; Август правил дольше, чем Арминий прожил на свете. Человек, сумевший так долго удержаться у власти, должен был обладать выдающимися способностями. Правда, никто из людей, которых Август посылал сюда, чтобы те присоединили Германию к империи, не обладал и половиной его достоинств. Возможно, Тиберий обладал нужными качествами, но Тиберий оставался в Паннонии. Вар же не годился на роль наместника Германии: он не был воином и сам с беспокойством это сознавал.

• Предыдущая
• 50/84
• Следующая