Дело о взбесившемся враче - Константинов Андрей Дмитриевич - Страница 42

• Предыдущая
• 42/44
• Следующая

С тех пор он решил: чем спускать деньги в унитаз, лучше ужинать дома, в кругу семьи. А на сон грядущий почитать «Явку с повинной», пока жена штопает носки.

— Короче, сказочник, — не уловив морали в очередной басне завхоза, напрямую спросил Зудинцев, — ты спонсируешь оперативно-розыскное мероприятие Агентства или саботируешь?

Скрипка поерзал на стуле, всем своим видом выражая крайнее неудовольствие, но деньги все-таки выдал.

Каширин и Зудинцев вовсе не имели меня в виду, когда разрабатывали план операции. Пойти с ними я напросилась сама. Во-первых, потому что уже сто лет не была в подобных заведениях и знала о них только по рассказам Машки, а во-вторых, у меня были свои счеты с Вадимом Германовичем Батмановым.

Вечером, расхаживая по своей гардеробной, я в сомнении перебирала туалеты.

— Маша, — позвала я дочь, — что сейчас надевают в ночной клуб?

— Ну, не знаю. Топики всякие, кожаные брючки, коротенькие юбочки, чтобы все было в обтяжечку. А тебе зачем?

— Да вот, собираюсь развлечься, — гордо заявила я.

— В топике? Мать, тебя же привлекут за дискредитацию человеческого тела, говорю тебе как будущий юрист.

Ничего из перечисленного Машкой в моем гардеробе не значилось. Я выбрала маленькое черное платьице и рыжий парик, в котором Машка на студенческой сцене изображала Офелию на стадии помешательства. Нацепив все это на себя, я покрутилась перед зеркалом и осталась очень довольна своим отражением.

— Ну как? — спросила я дочь.

— Барби на пенсии, — фыркнула моя добрая Маша.

Людмила оказалась дамой обязательной. Через двадцать минут после ее звонка мы были уже в «Полумесяце».

Наш педофил оказался настолько предсказуем в своих пристрастиях и привычках, что сразу же вписался в разработанный нами план. Ни одного дня мы не потратили впустую, ловушка сработала безотказно. Вадим Германович попался на живца.

— Что-то я тебя здесь раньше не видел, — говорил он расцвеченной блестками и перламутровыми тенями девушке, два часа кряду вертевшейся у его столика под зажигательные ритмы каких-то «Мучачас барбадосос». На вид крошке было лет четырнадцать: пухлые губки, курносые грудки, не стесненные корсетными изделиями, аппетитная округлая попка и взгляд — невинно-порочный, точь-в-точь как у набоковской Лолиты.

— Повезло нам со стажеркой, — довольно потирал руки Родион.

— Это в каком же смысле? — не поняла я.

— Знаете, Марина Борисовна, есть такой стишок: «Ну и попа, как орех, так и просится на грех». Так это как раз про нее.

Наша новая стажерка Оксана приехала в Петербург из Мурманска, поступила на заочное отделение журфака и, прочитав за лето собрание сочинений Обнорского, осенью пришла на практику в Агентство. Писать она не умела совершенно, зато гениально собирала самую разнообразную информацию, которая нарасхват шла у расследователей и репортеров. Оксана зарделась от счастья, когда Каширин предложил ей поучаствовать в секретной операции Агентства. Я сняла все возражения, узнав, что эта хрупкая на вид девушка — мастер спорта по карате.

— Мне уже почти восемнадцать, — прижимаясь голым плечиком к млеющему Батманову, говорила вошедшая в роль соблазнительница.

— Врешь, тебе не больше пятнадцати, — раздевая глазами девочку, говорил Вадим Германович. — И что, родители отпускают тебя одну в ночной клуб?

— Мои родители в Мурманске, а я живу в общежитии.

— Бедный котеночек! — оживился Батманов, стиснув Оксанину коленку. — Киске нужен мужчина, который сможет позаботиться о ней в большом городе. Ты же хочешь, чтобы о тебе позаботились?

Раскрутив Вадима Германовича на два коктейля и три порции орешков, Оксана подала нам условный сигнал — расстегнула заколку и распустила волосы. Это означало, что Батманов предложил ей уехать из клуба. Вадим Германович расплатился и пошел к выходу, лелея сладкую надежду «позаботиться» о нашей Оксане.

По не зависящим от нас обстоятельствам мы едва не провалили всю операцию.

«Мерседес» Батманова (а это снова был «мерседес») уже выруливал с парковочной площадки, а «Волга» нашего Агентства не могла сдвинуться с места, зажатая со всех сторон чужими иномарками.

— Родион, Родион, что же делать?! — в отчаянии кричала я.

И Михалыч, как назло, куда-то запропастился.

В это время на эстрадной площадке клуба «Полумесяц» состоялось незапланированное выступление, имевшее тем не менее грандиозный успех у посетителей. Оттеснив солиста «Мучачос барбадосос», к микрофону подошел коренастый мужчина и, прочистив горло отрывистым кашлем, произнес:

— Граждане отдыхающие! Прошу минуту внимания… Владелец «паджеро» с номерными знаками ЕК547М, немедленно отгоните машину и освободите проезд.

В противном случае гарантирую испорченное настроение, предусмотренное статьей 213 УК РФ. А теперь — дискотека!

Под аплодисменты и улюлюканье зала Георгий Михайлович Зудинцев, а это был именно он, спустился со сцены и быстрым шагом направился к выходу.

«Паджеро» уже исчез из виду, освободив нам проезд.

— Все пропало, — причитала я. — Надо спасать девочку! Мы их потеряли!

Какая же я дура, втянула ребенка в такую авантюру!

Родион, не торопясь, выруливал со стоянки. Конечно, спешить нам было уже некуда. Одному Богу известно, куда Батманов повез нашу Оксану.

И тут у меня в сумочке зазвонил радиотелефон, в трубке раздался бодрый голос стажерки. Я так нервничала, что совершенно забыла о средствах мобильной связи, которыми мы снабдили нашу Мата Хари.

— Марина Борисовна, у меня все о'кей, — тараторила Оксана. — Мы припарковались на Большом у магазина «Бессоница». Папик пошел покупать мне «Чупа-чупс» и сигареты…

Родион дал по газам и, проскочив на мигающий желтый Университетскую набережную, мы свернули на Большой проспект. У меня отлегло от сердца, когда на освещенной парковке ночного универсама я разглядела массивный кузов батмановского «мерса». Вадим Германович вышел из магазина с двумя основательно нагруженными полиэтиленовыми пакетами в руках.

— Жрать охота! — сокрушенно сказал Родька и запустил мотор.

Выждав несколько секунд, мы включили фары и тронулись вслед «мерседесу».

— В Гавань он, гад, рвется, — заключил Зудинцев после поворота на Наличную. — Там у него хата съемная, куда он баб водит. Наличная, тридцать шесть, корпус не помню, но дом кирпичный, прямо за высотками, их еще «куриными ногами» называют.

— Просто не знаю, как тебя благодарить, Жора, — умилилась я. — Вы мне так помогли, столько всего нарыли. — Я послала Зудинцеву полный признательности взгляд, который утонул в темноте салона.

— Рано, Марина, благодарности выносить, самое главное еще впереди.

К счастью, ночью на выезде от «Прибалтийской» оказалось довольно оживленно. Машины сновали в разные стороны, помогая нам законспирировать слежку за Батмановым. С Наличной «мерседес» свернул на набережную Смоленки, заполз во двор 36-го дома и заглушил мотор. Я вытащила из сумочки радиотелефон и положила его перед собой. Как только он зазвонит, я должна была передать его Зудинцеву — такая у нас была договоренность. Мужчины настояли на том, чтобы ситуацию в салоне «мерседеса» контролировал кто-нибудь из них. У меня могли не выдержать нервы, я бы, совершенно очевидно, сорвалась в атаку раньше времени и все испортила. Прошло уже минут двадцать, но телефон предательски молчал.

— Это невозможно! — не выдержала я. — Может быть, за последние несколько лет Батманов из педофила превратился в маньяка-убийцу. Вот что он сейчас с ней делает?! Что?!

— Марина Борисовна, не заводитесь раньше времени, — урезонил меня Родион. — Нет никаких оснований для паники. И…

— Смотрите! — отрывисто перебил его Зудинцев.

В салоне «мерседеса» в нескольких метрах от нашей «Волги» зажегся свет.

• Предыдущая
• 42/44
• Следующая