Котировка страсти или любовь в формате рыночных отношений (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна - Страница 91

• Предыдущая
• 91/134
• Следующая

— Подари эту картину мне. — Даже не попросил, а велел Костя.

Карина отступила на шаг и удивленно посмотрела на него.

— Зачем тебе моя мазня? Я же не профессиональный художник, просто отвлечься старалась. Если хочешь картину, я знаю несколько настоящих мастеров, можем подобрать к комнате, куда ты хочешь…

— Я эту хочу. — Прервал ее Костя. И еще раз посмотрел на картину, обернувшись через плечо. — Она будет висеть у меня в кабинете, в офисе, над диваном.

Карина недоуменно нахмурила брови.

— Нет. Она совсем туда не впишется. Эта картина не подходит к общему дизайну. И…

— Карина, — он обхватил ее лицо ладонью и посмотрел в глаза. — Подари. Мне. Эту. Картину.

— Зачем? — С еще большей растерянностью спросила она.

— Потому что она мне нравится. И не у одного художника я не видел более сильного и мощного рассвета. Эта картина будет висеть в моем кабинете.

— Тебе, правда, нравится? — Господи, она вдруг посмотрела на него, как маленькая девочка, чью картинку похвалил отец. С каким-то осторожным и таким недоверчивым счастьем, притаившимся в глубине глаз.

— Очень. — Честно ответил он.

— Тогда — бери.

Она улыбнулась еще шире. Подошла к стене и, приподнявшись на носочки, сняла картину, протянула ее Косте.

— Но в интерьер твоего кабинета она не вписывается.

— Прекрасно вписывается. — Возразил он, забрав у нее картину. — У меня ее еще и просить продать ее будут, гарантирую. Только я не дурак, чтоб выпустить из рук такую вещь. — Константин усмехнулся. — Я умею шедевры беречь, уж поверь мне.

— Верю.

Карина продолжала смотреть на него все с тем же выражением. А потом легонько потянулась и поцеловала в губы. Без искушения, а, словно, благодаря. Мягко и легко. И тут же, будто смутившись, хоть и смешно предполагать, что ее можно было заставить смущаться хоть чего-то, юркнула назад в гардероб.

А Костя, проследовав за ней, вдруг понял, что, кажется, умудрился сделать жене подарок, ничего не дав, наоборот, забрав и сумев оценить то, что она создала. Вероятно, Валентин остался бы им доволен.

За день до открытия здания они переехали в отель. Тихо и незаметно. Еще до этого переезда, Карина с головой погрузилась в переоформление и переделку интерьера дома Соболева, уже не пытаясь анализировать, откуда взялся в ней этот энтузиазм и желание для проекта. И, как ни старалась делать вид, что ведет себя, как прежде, не могла обмануть ни себя, ни Костю. Даже воздух стал казаться ей чище и прозрачнее. Она смеялась. Не ехидничала, не насмехалась над окружающими, а искренне смеялась над шутками Фила и растерянностью Макса из-за этих шуток. С головой погружалась в работу, проводя целые дни среди нанятых Шлепко строителей, но тут же находила свободное время всякий раз, когда Костя нежданно приезжал из офиса, чтобы предложить ей сыграть вместе с ним в теннис.

Хотя, разумеется, Карина не была настолько глупа, чтобы хоть кому-то сказать о своем странном самочувствии и настроении. Тем более мужчине, коим Соболев аж никак не перестал быть. И что бы он сам там не думал по поводу ее настроения, она делала вид, что ничего не изменилось и все так, как и всегда. И находила в себе силы иронично улыбаться, когда выигрывала сет. Честно выигрывала, Соболев, похоже, прекрасно понимал, что подвох она заметит. Потому, выигрывала Карина редко, но, все же, и такое бывало. И неизвестно еще, кстати, кто в таких случаях радовался больше. Уж сильно подозрительно блестели глаза Соболева в таких случаях, словно бы он гордился тем, что она сумела его обыграть.

А поскольку это было бы весьма странно, Карина в такое и не верила. Только вот, из-за этого взгляда, который стала ловить на себе все чаще, она ощущала внутри непривычное и не особо приятное стеснение. И, стараясь избавиться от того и вернуть все на круги своя, становилась все откровеннее в постели. Впрочем, Константина это не расстраивало, судя по всему, а ей не помогало унять разгулявшееся воображение. И Карина только больше запутывалась в том, что и зачем он делает, и о чем думает, так обращаясь с ней.

Несколько раз она окольными путями пыталась выяснить, не связывался ли с Костей Картов, но тот делал вид, что не понимает, о чем Карина толкует. И тогда она спросила напрямик. В ответ на это Соболев напомнил, что дал слово, что Дмитрий ее больше не побеспокоит, и не намеревается это слово нарушать. Поверить в то, что Картов даст ей свободу после двадцати лет издевательств, после последнего разочарования — казалось почти невозможным. Но и не поверить Косте, когда он, говоря об этом, смотрел на нее с непоколебимой уверенностью — было сложно. Потому она, не зная, какому из ощущений верить больше, предпочла временно перестать думать и об этом. Все равно сама Карина ничего не могла изменить.

В день торжественного открытия нового центра, даже погода, похоже, решила порадовать организаторов. Солнце светило совсем по-весеннему ярко, прогревая еще холодный и влажный воздух. Соболев прекрасно играл свою роль, но Карина видела, насколько именно ему интересно разрезание торжественной ленточки. Хотя, казалось, никто больше не видел в его улыбке скепсиса и некоторой насмешки над всей этой пафосностью. Вообще, ее все еще порой удивляло его явное нежелание активно пиарить свою особу. Картов, Шамалко, Мелешко, и прочие не упускали ни одного шанса устроить себе рекламу. Соболев же все время предпочитал оставаться в тени. Его вполне устраивало наблюдение. Даже в этот раз всю пресс-конференцию, торжественную речь и представительские функции он спихнул на Шлепко. Сам же, по большей части, наблюдал за этим представлением со стороны, оставаясь рядом с ней, и ограничивался минимально возможным, как для основного вкладчика и заказчика, участием.

Когда они собирались на торжественную часть Карина, имея достаточно опыта участия в подобных мероприятиях, заблаговременно уточнила, какую роль ей предстоит исполнять. В качестве кого Соболев собирается ее представлять тем, кто поинтересуется: друга, временного увлечения, очередной пассии? Происходило все во время завтрака, когда они сидели за небольшим круглым столом, в гостиной номера, выбранного для проживания. И когда Фил, переехавший с ними на время ремонта, уже ушел, накрыв на стол. Карина допивала свой кофе, забравшись в кресло с ногами, а Костя до ее вопроса просматривал подборку свежей европейской бизнес-периодики, которую каждое утро готовил Шлепко.

Костя отчего-то развеселился из-за ее интереса, и в ответ спросил, а какие, вообще, роли, Карине приходилось исполнять?

Карина задумалась, стараясь все припомнить. А он, словно специально отвлекая, обхватил ее лодыжки ладонью и аккуратно устроил ноги Карины на своих коленях. Соболев, вообще, стал грешить подобным в последнее время, пользуясь небольшими размерами стола в отеле и тем, что они сидели рядом, а не напротив.

— Близкий, дорогой друг — самая распространенная форма моего представления, пожалуй. — Наконец, с усмешкой резюмировала она свои размышления. — Причем, как ты понимаешь, в оба определения можно вложить два смысла. — Карина посмотрела на него с весельем. — Так же я бывала: «деловым партнером», «далекой родней», даже «невестой» пару раз, когда надо было отвадить очень уж ярых охотниц. Дизайнер, разумеется. Тут не придерешься.

Костя слушал ее с явным интересом, таким же веселым, как и тон ее рассказа.

— А «женой» доводилось бывать? — Поинтересовался он, когда она закончила перечислять.

— Нет, настолько наглости ни у кого не хватало. — Она хмыкнула. — Это было бы откровенным оскорблением, ввести элитную… содержанку в круг их настоящих супруг под таким определением.

Костя приподнял бровь, выказывая удивление и насмешку.

— И чем роль жен таких людей отличается от роли… элитной содержанки, по сути? — Он внимательно смотрел на нее.

— Ничем… по сути. — С улыбкой уточнила Карина. — Разве что меньшим опытом и умением в постели. Ну и, происхождением, само собой. Истоками, связами и капиталом.

• Предыдущая
• 91/134
• Следующая