Котировка страсти или любовь в формате рыночных отношений (СИ) - Горовая Ольга Вадимовна - Страница 72

• Предыдущая
• 72/134
• Следующая

Она попала. Все шестнадцать раз. Две обоймы всадила в то дерево. И больше, наверное, смогла бы, да у него патроны закончились. И ни разу ведь не промазала. Будь там, и правда, Картов, изрешетила бы намертво.

Как же надо было измучить человека, чтобы он настолько стал тебя ненавидеть? Он не будет спрашивать, и так все ясно.

Снова скосил глаза. Она смотрела в окно.

Костя сдержал себя, промолчал, и до хруста в пальцах сжимал руль, не позволяя себе сделать то, что так хотелось — обнять ее. Нельзя, мать твою! Хоть бери и стреляй этого Валентина Петровича, а все равно нельзя, именно сейчас — нельзя. И так, огромное везение, удача или фарт какой, что она смогла при нем настолько открыться, что позволила себе столькоэмоций ему показать. Это с ее стороны, куда больший акт доверия, чем, если бы она допустила Соболева к своему телу.

Для Карины ее тело — лишь разменная монета в глазах мужчин, ему же она, раз за разом, позволяет заглянуть в душу. Да и самому Соболеву, несмотря на вполне плотское желание, которое он и не думал отрицать, нужна была эта женщина все, целиком, без остатка. Со всеми своими «тараканами», шрамами и кровоточащими ранами в душе и разуме.

Кто б ему сказал еще пару месяцев назад, что Константину мало того, что до одурения понадобится женщина, именно эта, и никакая другая, а еще и придется за нее драться с ней же самой и ее страхами — в жизни не поверил бы. А теперь — и не спорит. Молча дерётся.

И, ведь, кроме ее недоверия, есть еще эта неразбериха с файлами, Картовым, и Шамалко, который, кстати, никак не хочет отстать. И тот, никем так и не идентифицированный ненормальный, который разнес его номер. И Сергей, начальник охран Картова, во влюбленность которого Карина так легкомысленно не верила. Видно, вообще, не допускала возможности того, что кто-то мог испытывать к ней подобные чувства. А вот Костя — очень допускал. Его самого сейчас узлом сворачивало от этой любви, и невозможности хоть как-то облегчить ее боль. От того, что не мог избавить Карину от всего, не проводя через такие муки.

И еще, он помнил тот взгляд этого Сергея в приемной у Картова. Очень хорошо помнил. Это тогда он не понял, чем вызвал такую лютую ненависть у человека, который и смотреть, по-хорошему, в его сторону не должен. Молчать себе, вперив глазки в пол, и следить за охраной своего хозяина.

Может Карина и сомневается, а вот он почти на сто процентов был уверен, что этот Сергей с самого начала, был безнадежно и по макушку в нее влюблен. Только это могло объяснить то, что столько лет Карине сходили с рук поступки, которые любой нормальный начальник охраны должен был не просто пресечь, а на корню убить в зародыше саму идею. А он еще и подкинул ту Карине. Потому и смотрел так на него, то ли просто ревнуя, подслушав, чего требовал Соболев, то ли еще и ненавидя за предполагаемый вариант «обычного» для того клуба развития его, Костиного, поведения в отношении Карины.

И все же, трус этот Сергей. Всего лишь жалкий трус, трясущийся за свою ничтожную жизнь и упивающийся, утешающийся мыслью, что хоть что-то он для любимой сделал. А вот ничего. И потому — не заслужил ничего. Не поднимется никогда, и не вырвется из подчинения Картову, даже на такой шаг, как Карина, на такой тайный бунт — не пойдет.

Будь Костя на месте того Сергея, пристрелил бы Картова в первую же ночь, когда получил бы доступ к «телу». А, как и у любого начальника охраны, у Сергея доступ этот должен быть, и практически полный. И он позаботился бы о том, чтобы любимая женщина смогла исчезнуть из всего этого дерьма раз и навсегда. И плевать, что там потом будет с ним.

А этот, наверняка, только и сподобился, что на такое вот молчание, да, вероятно, на щенячьи взгляды, когда никто не видит.

Впрочем, и на том спасибо. В чем-то это помогло ему самому втихую увезти Карину, без открытого противостояния тогда, когда расклад был не в его пользу.

Сигарета закончилась, и Костя вдавил окурок в пепельницу, повернув на очередном повороте.

А, ведь, кроме всего этого, словно бы мало, были еще каждодневные авралы и текучка, вопросы, которые без него не могли решать. Да и не имел права Костя кому-то позволить даже мельком подумать, что эти вопросы еще в чьей-то компетенции. Подняться на вершину очень тяжело, даже имея все связи и положение, которое десятилетиями было у его семьи. А задержаться на этой вершине, прочно укрепиться и не дать себя столкнуть — еще сложнее. И он не мог, не имел права ни забывать об этом, ни допускать чего-то подобного.

Да, приоритетом была та женщина, что сейчас находилась по правую руку от него. Ведь он в данный момент сидел не где-нибудь в офисе, ни на каком-нибудь комбинате, решая проблемы за очередного директора или управляющего. Нет, сейчас, в самый разгар рабочего дня, он находился рядом с Кариной, потому что был нужен ей.

Но и те дела никто не отменит. И решать их надо без задержек. Потому как завтра появится еще такой же ворох авралов и новых текучек.

Однако сложно было представить себе, что Костя сейчас отвезет ее домой, развернется и уедет.

Они медленно заехали в гараж. Как только он заглушил двигатель, на обоих упала, окружила какая-то плотная и удушающая тишина. Карина медленно, будто через силу, выпрямилась на сидении и попыталась отстегнуть ремень. Но ее пальцы дрожали. Он видел это даже в неровном свете тусклых дежурных ламп.

Обхватив ее руку, он сам отщелкнул ремень. Карина же уставилась на свои колени. Но руку не пыталась забрать. И то, результат.

— Хорошо стреляешь. — Заметил Костя. — Ни одного промаха.

Она усмехнулась краешком губ, но Костя мог бы поклясться, что глаз эта улыбка не коснулась.

— Я умею делать все, что необходимо. На охоте мужчин надо развлекать не только телом, им интересно состязаться и в стрельбе, и в скачках, и еще в чем только не взбредет в голову. — Она передернула плечами.

Подняла голову, но смотрела не на него, а в окно со своей стороны.

— Спасибо. — Вдруг тихо прошептала она, и, забрав свою руку, толкнула дверь.

Он не останавливал и не отвечал. Вышел и сам из машины.

— И рыбу ловить умеешь? — Спросил Костя, когда она отошла уже шага на три.

Карина остановилась и медленно обернулась, глянув на него через плечо с некоторым удивлением. Помедлила минуту с ответом.

— Нет. На рыбалку вы женщин с собой не берете. — Как-то задумчиво ответила она. — После приезжаете за другими удовольствиями.

Костя усмехнулся.

— Значит, как только потеплеем, повезем тебя рыбу удить. — Предложил он, спрятав руки в карманы брюк.

Карина нахмурилась.

— Сомневаюсь, что…

— Не сомневайся. — Уверенно перебил он, не дав договорить. — Ты будешь здесь, и весной, и летом.

Карина посмотрела на него не особо радостно, он не мог этого не признать. Даже, кажется, собралась в очередной раз спорить. Но потом, видимо, чересчур много эмоций оставив на дороге и в том поле, только хмыкнула, и пошла прочь из гаража.

Впрочем, Костя не обольщался. Как только силы восстановятся, Карина, наверняка, выскажет ему свои мысли. Что ж, это будет потом. А пока…

Достав телефон, он выбрал номер.

— Максим, собирай все бумаги и дела на сегодня, и дуй сюда. Будем продолжать работу здесь.

Помощник, как и предполагалось, не спорил.

«По крайней мере, он вкусно пообедает», решил Костя и, спрятав телефон, пошел следом за Кариной.

Вода шумела, пузырилась и весело билась о дно ванны, разбрызгиваясь, разлетаясь мелкими каплями по белым стенкам. Струйка геля, предназначенного стать пеной, вливалась в этот поток молочно-белой полосой, превращалась в шапку искристых пузырей и расползалась по воде, поднимаясь все выше и выше. Надо было остановиться и прекратить добавлять гель. Но Карина никак не могла заставить свою руку подняться.

Будь он проклят!

Где-то внизу остывал ужин, к которому никто не притронулся, несмотря на все старания и уговоры Фила. Впрочем, кроме нее, все равно, некому было есть. А Карина, как оказалось, была не голодна.

• Предыдущая
• 72/134
• Следующая