Слуга чародея - Романова Галина Львовна - Страница 7

• Предыдущая
• 7/95
• Следующая

— Явился?

И почему это я раньше не замечал, что у дам становится такой визгливый голос, когда они ждут мужчин с покупками? Наверное, потому, что давно не имел дела с женщинами, у которых нет хвоста, когтей, чешуи, клыков и прочих экзотических «деталей».

Она стояла на нижней ступеньке лестницы, уперев руки в бока, и я поспешил выгрузить к ее ножкам все узлы и коробочки.

— Ничего не забыл? — Леди Имирес придирчиво пересчитала покупки, тыча пальчиком.

— Нет. Все, как вы приказывали!

— Хорошо. Можешь идти и приготовить ужин. Я хочу кролика в белом вине под соусом бешамель!

Я открыл и закрыл рот. Кролика!.. А где я его возьму за полчаса до ужина? Впрочем, есть у меня одна кандидатура. Рыжий такой, полосатый, с рваным ухом. Ни крыс, ни мышей не ловит, но сливки трескает за троих. Та-ак, где эта скотина? Слова — в том числе и заклинания — на него не действуют, от половой тряпки он научился уворачиваться, значит, придется прибегнуть к радикальным методам воспитания.

— Ну бе-э-эстолочь! — отвлек меня от размышлений вопль, полный отчаяния и вселенской скорби. — Ты только посмотри, что ты наделал?

Судя по интонациям, как минимум задушил ее родную мать, так что я поспешил вернуться, чтобы узнать, в чем проблема.

Леди Имирес трясла в воздухе коробочкой с кремом.

— Что? — напустилась она на меня. — Что это такое?

— Э-э… крем, — рискнул предположить я. — А что?

— Это крем от морщин!— завопила девица на всю башню. — А я какой заказывала? Я заказывала питательный!Для нежной чувствительной кожи! А этот — для стареющей!Вот мажься теперь им сам!

В следующий миг в меня полетела коробочка, а вслед за нею последовала звонкая пощечина. От коробочки — увернулся, от пощечины — не сумел.

Я вообще-то человек мирный и место свое знаю, но вторая пощечина за день — это уже слишком. Девица только пискнула, когда я перехватил ее руку за запястье и сдавил. Не сильно — просто чтобы проняло.

— Ты… ты… — Она задохнулась, видимо что-то прочитав в моих глазах.

— Скажите, л-леди, — мой язык с трудом протолкнул это слово сквозь зубы. — А дома своих слуг вы тоже бьете?

— Н-нет. Это… нельзя!

— Своих, значит, нельзя, а меня, раз я чужой, можно?

— Я… я не… Отпустите меня! — Она рванулась, но я держал крепко.

Ого, со мной уже на «вы»? Посмотрим, как далеко мне можно зайти.

— Скажите «пожалуйста»! И извинитесь!

— Вот еще! — запальчиво возразила она. — Чтобы я извинялась перед каким-то… каким-то… волшебником-недоучкой?

Надо же! Запомнила! И, как ни странно это звучит, ударила меня в самое больное место.

Вспыхнуло, словно огнем обожгло, давнее воспоминание…

— Но ведь что-то же можно сделать?

— Нет, ваше величество. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

— Жаль. Я надеялся…

— Нет, кое-что я все-таки смогу сделать для этого молодого человека. Но только кое-что. Сами понимаете — это магический закон, и даже вы тут бессильны. Вы, ваше величество, и так уже сделали ему королевский подарок. Остальное будет зависеть в первую очередь от него.

Видимо, что-то такое отразилось на моем лице, потому что леди Имирес вдруг притихла и перестала вырываться.

— Отпустите меня, — произнесла она напряженным голосом. — Пожалуйста!

Она егоправнучка. Мне нельзя это забывать. Я разжал пальцы, отступая на шаг и сгибаясь в поклоне:

— Вы позволите удалиться, леди?

— Угу. Только сначала отнеси покупки в мою комнату!

Со вздохом собрал узлы, коробки и пакеты и послушно последовал за вредной девицей, с досадой понимая, что под своей комнатой она подразумевает теперь уже бывшую мою, оккупировав ее с самоуверенностью истинной женщины. А что? Сам виноват! Надо было навести в гостевых покоях порядок!

Спустившись через несколько минут на первый этаж, первым делом наткнулся взглядом на двух кандидатов в кролики. Одного — рыжего, полосатого, толстомордого, в высшей степени довольного собой кота. И второго — серо-бурого, не подававшего признаков жизни по причине перекушенного горла зайца. Кролик номер один смерил меня снизу вверх самодовольным взглядом: «Что, съел?»

— Ладно-ладно, ты прощен и частично помилован, — сказал я зверю, поднимая его добычу за задние ноги.

— Мр-рав? — Кот выгнул спину, а потом потерся о мою икру всем своим дородным телом.

— Хорошо-хорошо, печенка — твоя!

— М-мафф! — жизнерадостно воскликнул тот и, задрав хвост трубой, огромными скачками кинулся на кухню.

Защитный контур «от нежити» по закону подлости сработал как раз в тот момент, когда я донес-таки свою многострадальную тушку до охапки соломы в деннике. За остаток дня умотался так, что не сумел оборудовать для себя более приемлемую постель и упал на охапку сена, оставшуюся от запасов для скончавшегося от старости ослика. Животины в живых не было с весны, а прошлогоднее сено так и валялось в углу пустой конюшни. Я, словно чуял, не стал выбрасывать.

Переливчатый звон мог поднять с постели и мертвого, а объясняться с хозяином и нашей гостьей вовсе не входило в мои планы, так что, с трудом приняв вертикальное положение и по дороге прихватив вилы, я поплелся выяснять, кому в полночь захотелось приключений на свою задницу. Приключения обещать не в моих правилах, но незабываемые ощущения от вил в ягодицы были гарантированы!

— Кто там? — При желании я могу рычать простуженным басом профессионального грабителя.

— Свои! — откликнулся знакомый голос и добавил для кого-то тоном пониже: — Говорил же, что он еще не спит!

— Я уже не сплю, Бурый! — скинул с двери крюк и несколькими пассами деактивировал контур. — И вообще, если на то пошло, не успел даже глаза как следует сомкнуть!

Вервольф ввалился на первый этаж башни, за руку таща Карнаухую — свою соседку, которую лишь потеснил с охотничьих угодий, когда вселялся сюда, но окончательно выгонять не стал.

— Привет! Гостей принимаешь? — жизнерадостно поинтересовался он.

— Так то гостей. — Я подавил зевок. — А ты — извращенец!

Карнаухая захихикала. В человечьей ипостаси она являла собой рыжеволосую толстушку с симпатичными конопушками, щедро рассыпанными по всему лицу и даже, кажется, ушам. Кстати, одно из ушей в обоих ипостасях было наполовину оторвано, но этот недостаток сейчас скрывал платок.

— Ну вот! — притворно обиделся вервольф. — Я к нему со всей душой, ради него полдня по всем окрестностям носился, а он знать меня не хочет! А между прочим, новости есть!

— Ладно, — я оперся на вилы, — выкладывай, что ты разнюхал, и дай мне отдохнуть. Совсем замотался!

— Это тебя та человеческая девчонка так замордовала, что ты даже со старыми друзьями злой, как кошак?

— «Замордовала» — не то слово! — пожаловался я, жестом приглашая поздних гостей на кухню. — Подай ей то, принеси ей это… «Ах, неужели этогоу вас нет? Должно быть непременно!.. Найдите и принесите! Купите!.. Где-где… Там, где всё покупают!» И так бесконечно! Уж скорее бы за нею приехали!

— А что, за нею кто-то должен приехать? — заинтересовался вервольф, без спросу усаживаясь на стул. Карнаухая, до сегодня побывавшая в башне мага всего один раз, скромно топталась у порога, так что пришлось под ручку провожать ее к другому стулу.

— Ага! — кивнул я. — Она оказалась племянницей нашего короля. Приехала в Сидонию с неофициальным дружеским визитом, о цели которого лично мне ничего не сказала.

— Почему?

— Рылом не вышел! — Я копался в своих запасах, потому что гостей в общем-то полагается угощать. И плевать, что вервольфы — существа неприхотливые. В отличие от оборотней, они предпочитают мясную пищу, и слово «вегетарианец» в их среде воспринимается как оскорбление. — С чего это племянница короля станет откровенничать с простым слугой?

— Ну положим, не такой уж ты и простой слуга, — начал было Бурый, но я успел вовремя заткнуть ему пасть бутербродом со шматком сала.

• Предыдущая
• 7/95
• Следующая