Матьмоегоребенка, или Азбука аферизма - Огородникова Татьяна Андреевна - Страница 41

– Я знаю, кто это сделал, – сказал Иван. – Вернее, думаю, что знаю. Других претендентов просто не вижу.

– Отлично, разберись с ними сам. Мне просто верни деньги. Двести. Двести тысяч грина.

У Ивана похолодело внутри. Такой суммы он никогда не видел живьем. Это были космические, бешеные деньги. Для того, чтобы отдать их, ему придется влезть в долги, продать машину, а, может быть, и квартиру. Но он все равно отдаст. Он не может так облажаться перед Янисом… И перед Маринкой. У Гурьева засосало под ложечкой.

– Дай мне неделю, – попросил Иван.

– Это слишком долго. У тебя есть три дня. Иначе мне придется занимать деньги, а я этого очень не люблю. – Янис встал, демонстрируя, что разговор окончен.

Глядя вслед уходящему обманутому вкладчику, Иван окликнул его:

– Подожди, Янис.

Тот остановился и, не сделав ни единой попытки приблизиться, оглянулся через плечо. Гурьев почувствовал себя назойливой мухой, от которой хотят поскорее отделаться.

– У меня к тебе просьба. Если можно, не говори Марине о том, что произошло. Деньги будут в четверг.

Янис ничего не сказал, только взмахнул рукой. Этот жест можно было трактовать по-разному: от неуверенного «посмотрим» до уверенного «да пошел ты…».

Иван предпочел первый вариант.

– Дайте счет! – выпалил он.

Официантка возмущенно обронила:

– За потерянное время? Вы же ничего не заказывали! – Она смотрела на него с явной обидой. Иван достал сотенную бумажку и припечатал ее к столу.

– Надеюсь, ваше время стоит не больше, – он с горькой иронией подумал, что его время стоит примерно двести тысяч долларов за пять минут.

Он вышел на улицу. В кармане затренькал телефон. Меньше всего он ожидал именно сейчас услышать Марину.

– Я скучаю по тебе. Ты мне не звонишь, вот я решила…

Иван подумал, что начинает сходить с ума. Она ведь сама просила не звонить. Впрочем, решил ничему не удивляться.

– Да, Мариночка моя. Я очень рад тебя слышать, – в душе немного потеплело.

– Ты приедешь? У меня есть две новости, и обе – хорошие!

«Неужели поперло?» – подумал Иван. Поистине, не везет в деньгах – везет в любви.

– Конечно, приеду. Только не сейчас. Мне нужно решить один вопрос. Потом я свободен. Заеду за тобой домой и пойдем куда-нибудь, посидим. Заходить не буду, просто позвоню снизу. Договорились?

Марина согласилась подождать до вечера. Иван направился в офис. Ему было необходимо посоветоваться с Глебом.

Конечно, обидеть высокопоставленного человека отказом нельзя, поэтому спасаемый из последних сил собирает деньги на взятку, а потом приносит еще те, которые нужно, собственно, спасать. Так как на другом конце телефона никто не живет, «Исаак» сам берется передавать конверты и портфели важному лицу, потому что понятно, что от постороннего человека тот ничего не примет. Что дальше? А все! Это как прыжок с нераскрывшимся парашютом. Финал понятен настолько, что его даже не нужно здесь приводить. Нет, возможно, пообщаться с «Исааком» еще придется – у него всегда есть в запасе пара версий, которые объясняют задержку с реализацией. Но в принципе денежки уже плакали.

– Ты мудак, – без всякой иронии сказал Глеб, выслушав Ивана. – Кто же берет в дом нянечек из ближайшего кафе? Теперь – ищи ветра в поле.

Меньше всего Глебу хотелось выступать в роли учителя, тем более что в последний раз они с Иваном и так чуть не поругались. Он подумал и смягчился:

– Ну что, надо думать, где взять денег! С этими ворюгами потом будем разбираться. Давай посмотрим, что есть у нас, – он открыл сейф. – Да, еще вчера мы думали, что богаты. Считай – сорок три тысячи у.е. Ну, дома у меня в загашнике еще двадцатка. Плакала моя свадьба с Лорой. Ладно, это будет хороший повод отложить на полгода-год. – Глеб из последних сил пытался подбодрить неудачника. – А ты что молчишь? Из двухсот у тебя только шестьдесят три. Где брать остальные?

– Нам никто не должен?

– Нет, мы же берем только авансы. Остаток – по факту выполненных работ. Если только этот фрайер из мэрии нас прокредитует. Не уверен, но позвоню. Скажу, что возьмем меньше денег, если даст сейчас.

Глеб уже звонил ему.

– Ну вот, он дает еще тридцать. Сука, скосил аж вполовину. Какие все ушлые!

Глеб был готов танцевать вприсядку, настолько безнадежно подавленным выглядел Иван. Ну, смотри, у нас уже девяносто три тысячи. Почти половина.

– У меня дома есть тысяч десять.

– Отлично! Перевалили за сотку.

Глеб, казалось, был полон энтузиазма. Ему как будто нравилась игра «выйдет – не выйдет». Да… Знали бы мы, что такая ситуация возникнет, гуляли бы вполсилы. Глядишь, непропитые деньги как раз помогли бы. Конечно, мы заработаем, но когда – вопрос.

Он все еще пытался утешить друга.

– Ладно, не горюй, у нас еще два дня. К вечеру нужно забрать то, что есть, и отдать Янису. Только не носи их домой. Теперь у тебя хата засвечена.

Иван скорбно кивнул.

– Послушай, – вдруг осенило Глеба. – Извини за дурацкий вопрос: а Анна Федоровна не оставила никакого завещания?

– Даже если бы и оставила, я бы не рассчитывал, что у нее могли быть хоть какие-то вменяемые деньги. Тем более она наверняка оставила бы их не мне, а Дашке.

Друзья без особой надежды принялись обзванивать знакомых с просьбой занять хоть сколько-нибудь денег. Половина из них оказалась в финансовом кризисе, еще четверть – только что дали взаймы, и с удовольствием бы, но… Оставшаяся часть собутыльников, как по команде, недавно купила квартиры, машины и много других нужных вещей. Разговор начинался буйным приветствием в надежде на скорую пьянку, а заканчивался вопросом: «Где ты был вчера?» Правда, пара потенциальных клиентов согласилась заплатить вперед архитекторам на условиях снижения оплаты на тридцать процентов. Итого к вечеру, после объезда всех «пунктов кредитования», у Гурьева сложилась сумма в сто восемьдесят тысяч долларов долговых денег. Где он сможет найти еще двадцать, он не имел понятия. Казалось, все варианты отработаны.

Он подъехал к дому на Патриарших.

– Марин, Янис у тебя? – уныло спросил Иван.

– Да, он смотрит телевизор, – шепотом ответила Маринка.

– Мне нужно увидеть его на пару минут. Предупреди, что я зайду.

Марина пропала на некоторое время. Вернувшись, сказала:

– Он попросил через меня передать, – судя по голосу, она была удивлена. – Я сейчас спущусь.

Она появилась возле Ваниной машины, как маленькая зеленоглазая фея. Волосы, собранные в высокий хвост, открывали маленькие изящные ушки, в которых даже не было видно дырочек для серег. Ваня на секунду залюбовался Маринкой, хотя это было совсем некстати.

– Вот, возьми. Скажи, что я постараюсь выполнить обещание. Я подожду тебя здесь.

Маринка улетела, впрочем, как все феи. Она вышла из дома минут через двадцать. Лицо ее было холодным и сосредоточенным. На фею она уже не была похожа. Скорее на женщину, которая пережила тяжелое потрясение и не может оправиться от него уже много лет. Холодный туманный взгляд и молчание закрыли двери в ранимую душу зеленоглазой волшебницы. Она снова смотрела сквозь Ивана.

Он открыл дверцу машины:

– Садись, Марин. Куда поедем?

– Никуда… – тихим протяжным голосом пропела она.

– Мне тоже никуда не хочется. Давай просто покатаемся по городу.

Он плавно тронулся с места. Они проехали пруды, крючковатые переулки, выехали на кольцо и направились к Воробьевым горам. Все это время в машине царило молчание. Его нарушил Иван.

– Ты хотела меня порадовать. Какие у тебя хорошие новости?

– Мне они больше не кажутся хорошими.

– Почему? Я думал, только у меня сегодня такой проклятый день.

– У меня всегда проклятый, – вдруг сказала Марина.

Иван удивленно взглянул на ее лицо и резко прижался к тротуару, остановив машину. Иван обхватил руками ее лицо.