Князь - Мазин Александр Владимирович - Страница 37

• Предыдущая
• 37/83
• Следующая

   Лучше всех слушали двое: Артем и Святослав. Слушали по-разному. Артем губкой впитывал новые знания, а Святослав тут же обдумывал, сортировал по степени важности. Будучи повелителем изрядных пространств, князь тем не менее понимал, что в масштабах великих империй его вотчина выглядит довольно скромной. Святослав не был невеждой. Надеясь склонить сына к христианству, Ольга приглашала ученых людей из самого Царьграда. Но ее сына мало интересовали жития святых с чужеземными греческими именами. Вот истории войн – другое дело: Александр Македонский, Юлий Цезарь. Но он еще в тринадцать лет заявил некоему ромею-книжнику, что побил бы знаменитую македонскую фалангу одной лишь своей малой дружиной. Впрочем, абсолютно цивильный ученый ромей наверняка что-то напутал в македонской тактике.

   Плосколицый следопыт не подвел. Незадолго до полудня они увидели следы. Круглые вмятины более метра в диаметре. Вмятин было много. Среди огромных следов встречались отпечатки поменьше, но и те раза этак в два побольше медвежьих. Но не слишком глубокие. Потом обнаружились широкие борозды. Мох и дерн содраны, кривоватая березка рядом выглядела так, будто некий великан почистил ею зубы.

   – Земляной морж кушал, – сообщил абориген.

   Он, похоже, трусил. Старался держаться позади группы.

   Святослав оживился. Попытался выяснить, как выглядит «земляной морж». Насколько велик?

   Абориген сообщил: очень велик. Больше кита.

   Трувор со Стемидом помалкивали, только посмеивались.

   Икмор попытался вслух прикинуть размеры «моржа», исходя из размеров следа. Действительно, не меньше кита. Икак такого убить? Сразу ведь не убьешь. Аесли «морж» в драку полезет, тогда что?

   Аборигена прорвало. Полезет, непременно полезет. Даже если просто увидит, все равно на людей побежит. Ине спрятаться от него никак, потому что нигде не спрятаться. Все чует и слышит «земляной морж». Любое дерево с корнями выдерет, а человека очень не любит. Ишкура у него – ни мечом, ни копьем не пробить. Ана шкуре – толстая щетина, от которой любое железо отскочит. Только огня боится «земляной морж». Самое время сейчас костер запалить. Учует «морж» дым – и уйдет.

   Тут Стемид взял аборигена за сальную гриву, слегка встряхнул, и тот заткнулся.

   – Правду он сказал? – спросил Святослав. – Или врет?

   Стемид пожал плечами.

   – Дальше идем, князь, или остановимся?

   Святослав фыркнул: глупый вопрос.

   И они пошли дальше. Единственное, что утешало Сергея, – невозмутимость сыновей Ольбарда. Не стали бы они вести князя с воеводами на верную смерть. Хотя кто знает… Может, они хотели просто показатькиевскому князю удивительного зверя? Втаком случае они здорово ошиблись. Святослав наверняка не удержится и попытается завалить это чудовище. Ивсем им придёт хана. Или обойдется. После десяти лет непрерывных локальных войн Духарев стал фаталистом. Аваряги были такими от рождения. Скорее всего, единственным трезвомыслящим в их команде был плосколицый абориген. Но его мнение не учитывалось.

   Зверь, вернее, звери, потому что их было минимум трое, кушали хорошо. Поэтому вскоре охотники наткнулись на подобающих размеров кучу дерьма. Духареву вспомнилась картинка из давным-давно виденного «Парка Юрского периода». Эта горка была поменьше, чем оставленная тамошним динозавром, но тоже внушала крайнее почтение. Куча источала вонь и тепло: звери были поблизости.

   Охотники увидели их издалека. Две огромные мохнатые туши цвета прелых листьев неторопливо двигались между хлипких деревьев. Когда люди подобрались поближе, то заметили и третьего – детеныша.

   Духарев почувствовал некоторое облегчение: это были всего лишь мамонты. Отлично звучит, да? Всего лишь мамонты. Ине такие уж большие, как можно было предположить по отпечаткам. Нет, Сергея они не впечатлили. Зато Святослав и Икмор пришли в восторг.

   – Какие клыки! – восхищенно проговорил Икмор. – Может, это вепрьи боги, Стемид?

   – Нет! – мотнул головой Святослав. – Вишь, носы у них – как у элефантусов!

   Святослав живых слонов никогда не видел, но они для киевлян не были такой уж диковиной. Даже в зверинцах Царьграда было несколько этих животных. Правда, их давно уже не использовали как военную силу.

   – А похожи на кабанов, – прошептал Икмор.

   Да, сходство имелось. Только такого «кабана» сотня сулиц не остановит.

   – Их и правда меч не берет? – спросил Святослав.

   – Если мертвый – разрубить можно. Живого – нет. Шкура толстая, под шкурой – жир, а на шкуре – щетина. Нос у них понежней, да только они его берегут.

   – А как же вы их бьете? – спросил Святослав.

   – А мы их не бьем, – ответил Стемид. – Эти, – пренебрежительный кивок в сторону аборигена, отставшего на полсотни шагов, – раньше били. Пугали огнем и загоняли в ямы с кольями. Дед моего деда запретил им убивать этих зверей. Их совсем мало осталось. Араньше много было. Ты, должно, видел в Новгороде на торгу такие клыки?

   – Видел, – подтвердил князь. – Пилёные. Ядумал: бивни китовые. Бегают они быстро?

   – На хорошей лошади уйти можно, – сказал Стемид. – Но не здесь. Здесь от них никто не убежит: им ведь ни болото, ни лесок не препона.

   – Как же такие громадины по болоту ходят? – изумился Икмор. – Не иначе волшба!

   – Может, и волшба, – согласился Стемид. – В самую зыбь они, конечно, не побегут, но где мы пройдем, там и они.

   – Хочу поближе подойти, – сказал Святослав.

   Поближе подобрались впятером: Трувор остался присмотреть за аборигеном. Духарев с удовольствием оставил бы и Артема, но приказать не рискнул, обидится парень смертельно.

   Вблизи мамонты выглядели внушительнее. Детеныш старался держаться между родителей. Размером с матерого тура, рядом со старшими он казался маленьким.

   – Стрелами побить, – почти беззвучно, одними губами произнес Икмор. – В глаза. Апотом подобраться и колоть в ноги. Перешибить жилу…

   Святослав покачал головой. Он с восхищением глядел на гигантов. На то, как плавно они двигались, как легко несли невероятную тяжесть громадных бивней…

   Долго смотрел. Духарев даже начал опасаться: ветер переменится – и попадут они, как кур в ощип. Если и впрямь мамонты не любят людей… Наверняка не любят. За что им нас любить?

   Святослав не боялся. Ах, как ему хотелось схватиться с этими чудовищами! Какая слава – победить такого! Привезти такую голову в Киев…

   Не привезти. Даже один клычище всемером не утащить. Какие красавцы!

   Святослав привстал, рука потянулась к налучу… Иостановилась.

   Он еще некоторое время глядел на чудесных зверей, потом показал знaком: уходим.

   И они ушли.

   – Знаешь, почему я их пощадил? – спросил он Духарева позже, когда они остались наедине.

   – Пожалел?

   Святослав покачал головой.

   – Сейчас я – пардус! – сказал он. – Я прыгаю и рву. Но пройдет время, и все изменится. Через два года Хузарский хаканат станет моим. Еще через год я возьму под свою руку всех его данников, а через пять лет вся земля от черных волжских булгар до булгар дунайских будет моей, и все народы, какие есть на ней, присягнут мне. Итогда я буду слишком велик, чтобы прыгать. Тогда я стану грозным и могучим. Явелю поймать и привезти мне этих зверей. Ине пардуса, а такого зверя вышьют на моем знамени, потому что нигде, ни в одном царстве нет ему подобных, ведь даже бивни элефантов кажутся оленьими рожками рядом с его клыками!

   – Мои волчата хотят есть, – сказал великий хан. – Они всегда голодны, и если их плохо кормить, хакан Святослав, они тебя сожрут!

• Предыдущая
• 37/83
• Следующая