Волчья Радуга - Жаринова Елена - Страница 56

А там шла настоящая битва. Рыцари ниф Зайта отчаянно боролись за жизнь — ни один не повернулся спиной к разъяренной, уже вкусившей крови стае; они ломали волкам хребты дубинами и насаживали их на деревянные копья. Те, кто успел принять демоническое обличив, сражались с прирожденными хищниками на рапных. Могучим деллузам удавалось иногда поднять полков на рога. Бездыханные звериные тела усеяли лес.

Но волки не отступали. Черные рыцари были для них олицетворением невидимого зла, постепенно отравлявшего привычный мир. Инстинкт подсказывал волкам, что сейчас они сражаются с самыми главными врагами. Один за другим, обессилевшие, истекающие кровью демоны валились на землю, и тут же на них бросались волки — они быстро заканчивали свое страшное дело.

Надо было уходить, время шло, а до Грани еще оставалось несколько часов ходьбы, но путники не могли отвести глаз от трагедии, разыгранной под сенью вечернего леса. Им было страшно слышать за спиной утробное ворчание, хруст разгрызаемых костей, скрежет кольев, поворачивающихся в живой плоти, стоны, предсмертные хрипы…

Кровь, стекающая с деревянных палиц и копий, окровавленные, изуродованные тела, окровавленные волчьи морды… Отвращение и ужас, переполнявшие Катю, сменялись порой каким-то безучастным любопытством. Это сражение волков с демонами было совсем уж не человечьим делом… Правда, при мысли, что одним из этих хищников-убийц мог быть Яно, Катя едва не теряла сознание, и тогда поломанными ногтями она впивалась в его руку, не замечая, что даже сквозь куртку причиняет ему боль. Правда, он, завороженный схваткой, тоже этого не замечал. Страшные сцены сражения впечатывались в память людей, верно для того, чтобы смущать их покой в мирные тихие дни и напоминать о цене победы — если, конечно, им доведется остаться в живых.

Казалось, бой длился целую вечность. На самом деле, прошло не больше четверти часа к тому времени, когда последний рыцарь, шатаясь, встал над телом поверженного рыже-пегого деллуза. Он истекал кровью, на его теле не осталось живого места, но копье из рук не выпускал.

Все уцелевшие волки лавиной бросились на него.

— Нет! — вдруг закричала Грэм и, бесстрашно расталкивая зверей, подбежала к упавшему. Яно бросился на помощь, боясь, что опьяневшие от крови волки могут убить и ее. Но те, рыча, расступились. Девушка склонилась над неподвижным телом, не замечая, что ее рыжие волосы намокают в крови умирающего.

Барон ниф Зайт открыл глаза.

— Грэм… — прошептал он, увидев склоненное над ним лицо дочери. — Грэм, девочка моя…

Его глаза больше не были желтыми, это были обычные, темные, человеческие глаза. Вот только близкая смерть уже затягивала их поволокой… Но барон продолжал с ней бороться. Он силился поднять, оторвать голову от земли, сжимал слабеющей рукой запястье Грэм.

— Грэм, прости меня… Нет, простить такое нельзя, но просто не думай, что я отказался от тебя по собственной воле… Я сделал подлость — подписал магический документ… Он запретил мне даже думать о тебе. А потом мне сказали, что ты умерла… Что ты выбросилась из окна… Мне даже показали тело, я узнал твои волосы… Она хотела, чтобы я полностью принадлежал мраку… Грэм, — слабо улыбнулся барон, — ты такая красавица… Вылитая Бертан…

— Отец, отец… — плача, шептала Грэм, вытирая кровь и пот с его лица.

— Я люблю тебя, моя девочка. Ты всегда стояла между мной и тьмой…

— Дорогой мой, не оставляй меня, я тоже тебя люблю…

Громкий плач эхом разнесся по лесу. Рыдающая Грэм упала на бездыханное тело барона ниф Зайта. Присевший рядом Иван ласково поглаживал девушку по голове. Остальные грустно смотрели на поляну, ставшую обителью смерти.

Волки, зализывая раны, постепенно разбегались. Волчица-вожак, прихрамывая на переднюю лапу, подошла к Яно и на прощание лизнула его в руку.

— Может, ей надо помочь? Лапу перевязать? — озабоченно предложила Катя, глядя ей вслед. Яно покачал головой.

— Нет, не надо. Она справится сама. Она же не одна.

И действительно, могучий седогривый волк нагнал подругу и побежал рядом.

— Смотрите! — воскликнул Иван.

Друзья увидели, что тела мертвых демонов обрели облик, подаренный им Домгалом. Черный дым заклубился над трупами, и они растворились в этом дыму и черными змеями устремились назад — прочь из Волшебного леса, земля которого не хотела принимать останки этих темных существ. Люди ошеломленно глядели, как поляна освобождается от растерзанных демонов. Даже Грэм подняла заплаканное лицо. И никто не заметил, что над телами погибших волков тоже поднялись маленькие облачка тумана, похожего на зеленую дымку весенней листвы. Они тихо-тихо заструились в лес, по дороге обретая форму крошечных двуногих существ, покрытых зеленой шерсткой.

Яно сбросил одежду, обернулся волком и, не жалея лап, вырыл глубокую могилу. Иван и Василий бережно положили туда тело барона. Но на долгое прощание времени уже не хватало: надо было искать Эйфи и продолжать путь к Грани. Когда, оставив позади свежий могильный холм, путники, наконец, зашагали по дороге, над лесом внезапно появилась и стремительно выросла, закрыв полнеба, странная тень; раньше времени наступила ночь. Над головами друзей послышалось громкое хлопанье крыльев. С орлиным клекотом Фаргит камнем упал вниз и когтями схватил Катю за спину. Девушка закричала: теперь демон не старался обращаться с ней бережно, напротив, он хотел причинить ей боль. Но взмыть в воздух Фаргит не успел: одним невероятным прыжком Яно бросился на него и мертвой хваткой вцепился в горло.

Взмахивая крыльями, демон пытался взлететь и освободиться от мощных клыков, прорвавших его черную кожу. Зеленоватая, пахнущая нефтью кровь брызнула из ран, пачкая Кате лицо. Иван с Василием подоспели вовремя и вместе вырвали девушку из когтей демона.

— Яно! — закричала она.

Но волк ее не услышал. Он глубже и глубже вгрызался в жесткое, нечеловеческое тело, крепче и крепче сжимал челюсти. Он не чувствовал, что демон молотит его крыльями, и их чешуя раздирает его шкуру. Он не чувствовал, как Фаргит падает на него всей своей тяжестью, рассчитывая раздавить… В какой-то момент демону удалось схватить Яно за горло. У Фаргита тоже была железная хватка. Не видя другого способа освободиться, он сдавливал горло волка все сильнее и сильнее, у Яно темнело в глазах, но зубы он не разжимал. Как тогда, когда он сражался с волком-убийцей, он думал, что это конец, но надеялся, что даже в агонии не отпустит врага, что последняя судорога добавит ему сил. И теряя сознание, он уже не увидел, не почувствовал, как руки демона разжались, тело обмякло, а глаза закатились. Яно только показалось, что вместо глотки врага он сжимает черный туман, быстро, извиваясь, утекающий прочь.

Яно открыл глаза. Над ним склонились озабоченные лица друзей. Он поднял руку — человеческая, — видимо, потеряв сознание, он сбросил волчий облик. Василий с Иваном помогли ему сесть, Грэм осторожно приложила влажную тряпку к изодранной спине. Катя, бледная, но улыбающаяся, сидела рядом.

— Слава богу, ты жив, — сказала она и вдруг расплакалась.

— Где Эйфи? — спросил Яно, озираясь.

— Он сейчас придет, — успокаивающе кивнула Катя. — Он испугался и спрятался в лесу, — девушка подмигнула Яно, — но он уже отозвался. А, вот и он!

Действительно, из леса выбежал Эйфи и бросился к друзьям.

Яно снова завертел головой.

— А где… Где Фаргит?

— Испарился, — сообщил Василий. — Ты победил его, это было круто. Теперь у нас одной помехой меньше.

Слова Василия напомнили всем о том, что, кроме Фаргита, есть еще и Морэф, которая поджидает их где-то рядом. Словно в подтверждение в лесу загремели ружейные выстрелы — теперь враг приближался со стороны Грани, отрезая им путь к цели. Яно быстро оделся, морщась от боли: свитер стоял колом от грязи и нещадно тер ободранную спину.

Сумерки тем временем быстро сгущались, обращаясь чернильной темнотой осенней ночи. На пасмурном небе не было видно ни луны, ни звезд. Где-то ухала сова, и тревожно щебетали вспугнутые Морэф птицы.