Помолвка (СИ) - Чиркова Вера Андреевна - Страница 16

• Предыдущая
• 16/70
• Следующая

Интересно, а если попробовать?

Браслет крутнулся с небольшим усилием, словно и не болтался до этого свободно на запястье, и в полутемном гроте, подсвеченном лишь проникающим от входа солнцем, стало еще темнее. Выступы и поверхность воды подернулись знакомым туманом и в сердце вспыхнула надежда, - получилось!

Не переживая больше за то, что его услышат, герцог осторожно прокрался к выходу и обнаружил возле специально нестриженных зарослей самшита двоих встревоженных стражников, опасливо заглядывающих внутрь.

Ну и что, они, интересно, делают в этом саду? Если должны ходить по окружающим монастырь стенам или сидеть в сторожевых башенках?

Один из стражников опасливо сделал несколько шагов, пройдя почти рядом с герцогом, оглядел овальную пещерку и уже смелее сообщил:

- А никого тут нет!

- Дурак, смотри, следы!

Мокрый след тянулся от озерца к ногам Дорда, и он первым сообразил, что сейчас его разоблачат.

Толкнул стоящего к нему боком стражника в воду и ринулся на того, что остался у входа. Всего пара заученных ударов под дых и по шее, и парень рухнул прямо в густое переплетение ветвей.

До дворца Дорд добежал за считанные минуты, еще в детстве, играя тут с Райтом, они обнаружили, что все дорожки специально закручены вокруг кустов, беседок и клумб, чтоб можно было гулять часами.

А на самом деле сад не так и велик, и от лестницы, ведущей к пляжу, до черного входа, которым пользуются слуги и любопытные мальчишки, можно очень быстро добраться напрямик. Если точно знать, в каком месте нырнуть в кусты, а где перепрыгнуть через клумбу.

Возле густых кустов, недалеко от черного входа, герцог стянул сапоги, вылил из них воду и, немного подумав, забросил в кусты. Одевать на ноги мокрую обувь, когда вокруг так тепло и солнечно - просто противно.

Несколько шагов по вечнозеленой жестковатой травке - и знакомое крылечко черного входа радушно прикоснулось к ступням добела промытыми деревянными ступенями.

Некоторое время он стоял, пытаясь сообразить, как объяснит деду свое появление, потом заметил что с одежды натекли предательские лужицы, торопливо растер их ногой и решительно рванул дверь.

Она никогда не запиралась раньше, Гася, старшая кухарка деда, постоянно жившая в доме вместе с мужем, любила на этом крылечке перебирать фасоль и чистить овощи. Ее муж служил деду камердинером и дополнительно исполнял обязанности мажордома, а остальные слуги приходили днем из расположенного за стеной семейного монастыря.

Вернее, весь этот остров принадлежал монастырю, кроме небольшого участка, где дед лет пятьдесят назад выстроил себе дворец.

Дверь оказалась традиционно не заперта, и Дорд легко проскользнул в просторный коридорчик. Осторожно, стараясь не шлепать босыми ногами, прокрался мимо распахнутой в кухню двери, вдохнул запах горячих булочек и сбежавшего молока, и метнулся к лестнице. Поскольку дед не изменял себе ни в чем, его комнаты и спальни для членов семьи находились на самом верхнем, третьем этаже.

Герцог допрыгал почти до площадки второго этажа, когда донесшиеся снизу звуки заставили его резко замереть с занесенной над следующей ступенькой ногой и пошатнуться.

Нет, не может быть.

Показалось.

Мало ли женщин поют эту песню…

Но откуда тут вообще женщины?! Дед, хотя и выглядел еще очень привлекательно, даже слышать не хотел ни о каких женщинах. В их роду все мужчины однолюбы.

Герцог решительно развернулся и пошел вниз. Коридор закончился дверью в небольшой приемный зал, и стоило ее открыть, звуки пенья стали слышнее.

А голос…

Дорданд на миг прислонился к стене и зажмурился, пережидая резанувшую душу боль.

…солнце ясное встает…

Спать малышке не дает…

Несколько шагов, потребовавшихся, чтобы пересечь зал, он сделал как в бреду, шагнул под арку, отделяющую зал от кабинета и снова замер.

Не осталось ни малейшего сомнения, ни крошечной надежды на ошибку. Эту женскую фигуру он узнал бы и со спины и издали и в многотысячной толпе. А сейчас она сидела вполоборота и он прекрасно разглядел и знакомый до мельчайших черточек профиль и свисавшую на лоб легкую прядку, всегда выбивавшуюся у нее из прически.

Боль стала просто нестерпимой. Но теперь к ней примешивалась и жгучая обида - за что?

За что они так жестоко поступили с ним?! И с Райтом?! Зачем разыграли эту комедию?! И даже… если так было нужно, почему не предупредили, не намекнули хотя бы словечком?!

Неужели бы он не понял, не поверил? И не сумел сыграть так, как нужно? Зачем было обрекать его на эту невыносимую боль, на многодневные метанья с амулетом по самым глухим топям и непроходимым трясинам?

И неужели же они считали, что больше никогда с ним не встретятся? А в таком случае, с какими лицами собирались смотреть ему в глаза, какие лживые оправдания приготовили?!

И с чего решили, что он всему поверит?!

Нет.

Прочь.

Немедленно прочь отсюда, из монастыря ходит на материк какое-то суденышко, добраться до него, залечь среди груза… Через пару дней он будет в порту, свободный и независимый от всех этикетов и условностей.

И от всякой любви. Да её вообще нет. Просто тяга одинокого сердца к теплу и пониманью.

А Райт… ну к нему можно будет позже сходить… проведать. И только.

Отныне он одинокий волк и никто ему не указ.

Дорд решительно развернулся и шагнул в дверной проем, но в последний момент вдруз заколебался, пораженный внезапной догадкой.

С сомненьем оглянулся, проверить…

Наполненный болью и пронзительной тоской родной голос прозвучал в унисон его собственной горечи и отчаянью, потянул к себе, рождая сомненья и надежду.

- Сыночек… - она уже стояла перед одним из висевших на стене портретов, ласково проводя тонкими пальцами по краю тяжелой рамы, - как ты там?

Волна нежности и раскаянья вмиг смыла все обвинения и злость, поменяла местами чувства и толкнула вперед.

В один миг Дорд оказался рядом, положил руки на плечи, тихо выдохнул:

- Мама…

- Вот… уже галлюцинации начались… - скосив глаза назад, жалобно пожаловалась она портрету сына, - а что дальше будет?

- Все будет хорошо, только в обморок не падай, ладно? - с тех пор, как считал себя взрослым, Дорданд всегда разговаривал с ней слегка покровительственно и мать принимала это как должное.

- Может, мне лучше сесть, - засомневалась миледи, - что-то голова кружится… и голоса слышатся…

- Отличная идея, - герцог подвел ее к креслу и бережно усадил, - но это никакая не галлюцинация, а амулет невидимости, мне Гиз дал. Я его сейчас сниму, а ты постарайся не пугаться, ладно?

- Дорд?! - ее рука метнулась вперед и вверх, наткнулась на плечо, скользнула вниз, вернулась к подбородку… неверяще поднялась по щеке к волосам, нащупала на затылке шрам, про который не знал даже отец, и схватилась второй рукой за лицо, стараясь сдержать крик.

- Мама, ну мама! Я живой и невредимый, не нужно так переживать… мама!

- А ты можешь… снять этот амулет? - она еще не верила, волновалась и сомневалась.

- Могу, только ты не пугайся, ладно? Я мокрый и без сапог… у Гиза странные шутки, портал вывел в грот. Ну в тот, где мы с Райтом краску рассыпали.

- О боги, Дорд! - Лаурина уже смеялась и плакала, - да разве это имеет значение!

- Раньше имело, - чуть ворчливо сообщил он, поворачивая браслет, - дед обязательно сказал бы, неподобающий принца вид!

- А как они там?! - герцогиня замерла, вглядываясь в проявляющееся лицо сына, и, видя его непонимание, уточнила, - Ран и дедушка?

- Там?! Они?! - Дорд изумленно уставился на мать и в этот момент до него начало доходить, - А! Не переживай, там всё в порядке… а они под личиной… я даже не узнал.

- Ты и не должен был узнать… - вокруг ее рта прорезались непривычно глубокие скорбные складки, - враги очень опасны… и безжалостны… Ох! Ты же, наверное, кушать хочешь? Я сейчас…

- Потерплю… сначала ты мне всё расскажешь… - Дорд уселся на пол у ног матери, намереваясь узнать правду немедленно и только теперь вспомнил ту мысль, что вернула его назад, - мам… а что это ты тут пела?

• Предыдущая
• 16/70
• Следующая