Шерлок Холмс и узы крови - Саберхаген Фред - Страница 16

Меня не назначали ни судьёй, ни тем более палачом. Но какие бы сомнения я ни испытывал и какие бы надежды ни питал в начале спиритического сеанса, теперь они исчезли. Природа ужаса, с которым мы столкнулись, была ясна. Девушка в белом была вампиром.

В следующее мгновение в меня врезался сзади Абрахам Керкалди. Несомненно, это вышло случайно, но я пролетел несколько шагов по террасе. Юный медиум выбрался вслед за мной наружу через разбитую стеклянную дверь. Вновь обретя равновесие, я повернулся и увидел, как он, спотыкаясь, бредёт с вытянутыми руками в сторону фигуры в белом.

Юноша снова и снова, откинув голову, выкрикивал свои предостережения насчёт создания из ада. Он бешено жестикулировал, тщетно приказывая незваному гостю вернуться в преисподнюю, откуда тот явился.

Худенький Абрахам стоял рядом со мной, указывая рукой не на Луизу Алтамонт, а куда-то в темноту за ней. Он опять резко вскрикнул, пытаясь изгнать с террасы некое существо, которое из всех нас, живых, видел только он.

Мне было ясно, что страх молодого человека вызван вовсе не девушкой-вампиром и не её он пытается подчинить. Правда, поначалу мне показалось, что она почти готова выполнить его приказ.

Затем рядом со мной раздался тихий вздох в ночи, и я с некоторым опозданием ощутил чьё-то присутствие, таившее угрозу. Впоследствии, восстанавливая эти события в памяти, я не был уверен, что действительно видел очертания мужского лица, но в тот момент мне так казалось. Сверкавшие зелёные глаза смотрели не на меня, а на юного медиума.

Воздух опять вздохнул и зазвенел. Я услышал тяжёлый удар, но не понял, каким оружием он был нанесён. Просто что-то пролетело в воздухе, и Абрахам Керкалди без единого стона рухнул на камни террасы. У него была разодрана кожа на голове и повреждён череп. Мне запомнился лишь смутный облик того, кто напал на Керкалди, впрочем, я уже сделал неудачную попытку его описать.

Затем мне довелось созерцать ужасное зрелище, от которого я едва не лишился рассудка. Фигура в белом закружилась возле тела Абрахама и низко склонилась над ним, словно девушка хотела запечатлеть на челе медиума поцелуй. Потом она подняла голову, и я увидел при лунном свете тёмные пятна вокруг её рта. Отведав крови, она пропала. Не исключено, что её увлекла та же сила, которая сразила Керкалди.

События разворачивались так быстро, что я на какое-то мгновение выпустил из поля зрения Шерлока Холмса. Теперь я вновь заметил своего друга, который пытался не подпустить Алтамонта и Армстронга к фигуре в белом.

И вдруг Холмс исчез.

Я совершенно отчётливо увидел его худое сильное тело и беспомощно болтавшиеся ноги: какая-то невидимая сила схватила его, как ребёнка, и увлекла вдаль. Одновременно исчезло чьё-то зловещее присутствие, которое я ощущал рядом с собой. Позвольте повторить, что мне так и не удалось увидеть на террасе это создание в его человеческом облике. Я просто ощущал что-то невыразимо ужасное, и сейчас оно растворилось в глубине ночного сада, унося с собой Холмса.

Я снова пожалел, что со мной нет револьвера. Правда, даже если бы я был вооружён, то вряд ли бы выстрелил из опасения попасть в Холмса. Я ринулся туда, где, как мне казалось, исчезли мой друг и его похититель, и передо мной снова промелькнула призрачная фигура (а быть может, и две), уносившаяся куда-то.

Прилагая все усилия, чтобы не терять их из виду, я пробежал ещё ярдов сорок под гору, в нижний сад. В темноте я нёсся, спотыкаясь о цветочные клумбы, и наконец с треском врезался в густые кустарники и остановился. Я вынужден был признать, что потерял след.

Мне удалось выбраться из кустов, и я как раз снова нашёл тропинку, но тут с террасы раздался горестный женский вопль. Я решил немедленно возвратиться в дом.

За спиной у меня послышался какой-то звук, и я повернул голову. Сердце бешено забилось при виде фигуры, которая взбиралась по склону. Однако услышав, как под ногами хрустит гравий, я успокоился. Это был Мартин Армстронг, пустившийся в бесплодную погоню. Быстро перегнав меня, американец побежал по саду дальше, но вскоре также вынужден был отказаться от преследования. Он подошёл ко мне и произнёс с каким-то странным ликованием в голосе:

— Они унеслись с такой скоростью, Уотсон, что я потерял их в темноте. Что вы видели?

Я наконец заметил, что разорвал рукав и штанину и еле дышу.

— Всего лишь смутную фигуру, — задыхаясь, с трудом вымолвил я. — Но Холмс исчез вместе с ней.

Армстронг кивнул:

— Это очень похоже на то, что я видел. Они двигались в том направлении. По-моему, действовал не один человек, их было больше, как вы думаете? Похитить Шерлока Холмса подобным образом!

Я пробормотал что-то невнятное.

Обмениваясь этими краткими замечаниями, мы устало тащились в гору. Спустя минуту-другую мы с Армстронгом уже были на террасе, где царили хаос и смятение. Осознав, что при данных обстоятельствах ничего нельзя сделать без света, я вернулся в библиотеку через разбитую стеклянную дверь и сразу же пошёл зажигать электрическую люстру.

В доме было слышно, как слуги стучат кулаками в обе запертые двери библиотеки и умоляют ответить, всё ли в порядке, хотя ясно было, что это не так.

И снова, как и при предыдущей попытке, мне мешала добраться до выключателя опрокинутая мебель.

Когда в библиотеке наконец зажглась люстра, мать Луизы, сидевшая у круглого стола на одном из немногих стульев, которые остались стоять на месте, вздрогнула. Цветы, приколотые к её нарядному платью, были измяты. Миссис Алтамонт начала причитать о новой потере. На террасе рыдала Сара Керкалди.

Между тем отец и жених Луизы Алтамонт последовали за мной в дом. Оба они были радостно взволнованы и потрясены. Однако, как вскоре выяснилось, ликовали они по разным причинам.

Первым со мной заговорил Алтамонт.

— Она возвратилась… Я дотронулся до неё, Уотсон. Дважды дотронулся до её руки. — Протягивая ко мне дрожащие пальцы, отец Луизы, заикаясь, рассказывал, как держал дочь за руку и был так близко, что смог разглядеть её в темноте. Они обменялись несколькими словами, по которым узнали друг друга. — Она возвратилась! — повторял он в восторге.

Мы раздвинули портьеры на всех окнах и стеклянных дверях, так что электрический свет теперь ярко освещал террасу. Попросив Ребекку Алтамонт, лицо которой было очень бледным, распорядиться, чтобы принесли мою сумку с медицинскими инструментами, я вышел на террасу. Меня особенно беспокоил Абрахам Керкалди. Он всё ещё лежал там, где упал. Его сестра, причитавшая над ним, положила себе на колени окровавленную голову юноши.

У четы старших Алтамонтов и у Мартина Армстронга были царапины от разбитого стекла и небольшие ушибы вследствие того, что все налетали друг на друга в темноте, однако эти мелкие травмы не требовали немедленного внимания. Поспешив к раненому юноше, я склонился над ним и осмотрел при ярком свете электрической люстры в библиотеке. Сразу же выяснилось, что у юного Керкалди сильно разодрана кожа на голове и почти наверняка имеется серьёзная травма черепа. Похоже было, что Абрахаму нанесли сильный удар каким-то острым и тяжёлым оружием. Как обычно при серьёзной рваной ране на голове, было сильное кровотечение, но несчастный пока что дышал.

Пока я осматривал молодого человека, кто-то — наверно, Армстронг — наконец-то отпер двери библиотеки, впустив слуг. Ворвавшись в комнату с фонарями и импровизированным оружием, они накинулись на него с расспросами, всё ли в порядке с хозяином и хозяйкой.

Алтамонт сообщил слугам радостную новость:

— Она пришла к нам! К своим старым родителям! А я-то ещё сомневался! Но больше никаких сомнений!

Он подошёл утешить жену, которая не столько радовалась появлению Луизы, сколько горевала об её исчезновении.

Я озирался в этой суете, и сердце моё сжималось, оттого что Шерлока Холмса всё ещё не было видно.