Слоеный торт - Коннолли Дж. Дж. - Страница 4
- Предыдущая
- 4/85
- Следующая
Поскольку теперь я занимался уже «мелким оптом» и распространял кокаин пакетами, я направился к Испанцу, моему поставщику, и, сославшись на то, что реализую девяносто процентов его порошка, попросил увеличить свою долю. Я думал, это справедливо. Испанец просто рассмеялся мне в лицо, обозвал наглым ублюдком и послал ко всем чертям. Мол, не хочешь – не надо. После того, как меня поимели, оставалось два пути. Я мог взбрыкнуть и все бросить, до конца жизни проклиная свою гордыню. Либо, наступив себе на горло, вернуться к мудаку Испанцу и согласиться на его цену, а тем временем подыскивать нового поставщика. Что я и сделал. И тут откуда ни возьмись появился мистер Мортимер – ходячая легенда. До него уже дошли слухи о моих проблемах с поставками.
Наша встреча с Морти произошла в баре отеля в районе Найтсбридж – Морт всегда любил забивать стрелки в барах отелей. Шепелявый бармен поинтересовался, достаточно ли мне лет, чтобы употреблять алкоголь. Я оскорбился. Морти расхохотался, а бармен, извиняясь, добавил: «Ты же понимаешь, парень, я должен был спросить». Морти заявил, что я могу возвращаться к своему испанскому оптовику и что тот теперь будет относиться ко мне доброжелательнее. Рассказал, что у них состоялся разговор, и Испанец сообщил ему, что хочет – заметьте, сам хочет – обсудить со мной более справедливые условия нашего с ним сотрудничества. Я раз десять пытался вызнать у Морти, какой его-то интерес в этом деле, но тот каждый раз отвечал мне, что в данный момент ему ничего от меня не нужно, а вот в будущем, возможно, мои услуги пригодятся. Я был молод и заявил Мортимеру, что, если ему нужна доля или процент, пусть скажет сейчас, дабы я мог прикинуть, стоит ли игра свеч. Терпеть не могу эту чушь типа: «Однажды и мне может понадобиться твоя помощь». Ненавижу быть обязанным. Особенно какому-нибудь хоть и не буйному, но все равно психу. Разумеется, все это я выразил другими словами. Мое дерзкое отношение искренне позабавило Морти. Спустя годы он признался, что никогда раньше не встречал такого наглеца.
Мистер Мортимер встал, пожал мне руку и покинул бар, оставив меня в полной растерянности. Я не видел его ровно пять лет. Вернулся к своему поставщику, который, увидев меня, ужасно обрадовался или по крайней мере сделал вид. Как в гангстерских фильмах: «Черт, приятель, что ж ты не сказал, что водишь знакомство с мистером Морти? Слушай, брат, ты уж извини, что так вышло. Мне, правда, очень жаль. Ну, все? Забыли?». И я начал сбивать цену Испанца, и он уже обкрадывал сам себя. Это обстоятельство страшно бесило его, и, как бы он ни старался скрыть свое негодование от моих глаз, я все прекрасно видел. На самом деле Испанец не нес убытки, хотя, судя по всему, проклинал тот день, когда Морти решил заняться моим делом. Спустя годы я спросил Морти, с чего это вдруг он все затеял. Он ответил, что любит наблюдать за молодежью, за тем, как она прокладывает себе дорогу в жизни. К тому же ему никогда не нравился гребаный Испанец. Морт всегда считал его скользким высокомерным ублюдком и мелким пакостником. Несколько лет спустя Испанец приполз к нам на коленях и умолял взять его в долю. Я пошел ему навстречу, хоть и недолюбливал этого парня. Дело есть дело. А три, может, четыре года назад до нас дошли слухи, что он вылетел из окна третьего этажа собственной квартиры в Далстоне и приземлился на железнодорожные пути. Полиция не обнаружила на месте преступления никаких следов наркотиков. Такова жизнь.
Вскоре у меня появилась команда из пяти или шести ребят. Они выполняли всю повседневную работу. Я предоставил в их распоряжение пейджеры и необходимое оборудование, указал, в каком направлении работать. Так что мы стали зашибать неплохие бабки, а иногда даже очень хорошие. У нас появились все атрибуты роскошной жизни: костюмы от Жана-Поля Готье, джипы «Судзуки», шампанское и всякие дорогие безделушки. Ко мне стали приходить за крупными партиями, и я целыми днями разгребал все это дерьмо. Испанец пролетел, потому что оказался не способен приспосабливаться к меняющейся ситуации. Я же постепенно вышел на тех, кто работает по-крупному. Эти ребята обитают в тенистой местности Хайгейт и работают сдержанно и очень благоразумно. Они не станут испытывать судьбу. Мы тоже. Они и глазом не моргнут, если мы будем требовать от них все больше и больше. Наши отношения строились по схеме: заказ – доставка – деньги – увидимся. Буду на связи.
В восемьдесят шестом бизнес переживал небывалый подъем, и мне понадобилась помощь в распространении запасов. Думаю, такая же ситуация сложилась, когда изобрели порох. Практически в одночасье весь мир перевернулся. Те, кто еще вчера одержимо и злобно истребляли своих собратьев, внезапно после пары доз «экстази» проникались к тебе глубоким чувством, лезли целоваться и обниматься. Законопослушные же граждане, никогда ранее не злоупотреблявшие ни алкоголем, ни, боже сохрани, наркотиками, подсели на «кайф» и опустились ниже канализации. Они отказывали себе во всем ради того, чтобы снова и снова испытывать обманчивое ощущение свободного полета. Я снабжал их «химией», назначал свою цену, и мне платили. Спрос намного превышал предложение. Многие тогда сколотили огромные состояния.
Вскоре наступила эпоха дилетантов. Ребята, которые раньше выполняли свою работу сознательно и добросовестно, вдруг потеряли голову и окончательно съехали с катушек. Я пытался вернуть их на землю и напомнить, что наша деятельность в нормальном мире считается преступлением. В ответ они болтали какую-то чепуху о свободе и любви. Я перестал понимать их. Представьте себе: вы приходите за деньгами, а человек, к которому ты пришел, выписывает по квартире пируэты, размахивает в воздухе руками, причем музыка орет так, что нельзя разобрать ни единого слова. Попытаетесь найти парня, с которым еще недавно продуктивно работали, и обнаружите, что тот на пару деньков махнул на Ибицу. По прошествии двух-трех недель окажется, что он все еще в отлучке.
Единственное, что в то время выделяло меня среди этих парней и что ставит меня на голову выше их сейчас, – я не люблю наркотики. Я не фанатик. Мне на наркоту наплевать. Для меня она такой же товар, как и все остальные, лежащие на прилавках магазинов. Только торговать наркотой рискованней в силу ее нелегальности. Но, если ты достаточно дерзок и смел, тебя ждет высокая награда за риск. И ты всегда будешь впереди. Многих толкнуло на этот путь их собственное пристрастие к наркотикам. Такие не только торгуют, но и сами употребляют свой товар. Таким образом, они обворовывают сами себя. Бедолаги постоянно под кайфом, и им кажется, что это придает им уверенности, возвышает над всеми остальными наркоманами. Однако в действительности единственное их отличие – более высокий статус. Когда погаснут огни и опустится занавес, все их окружение перейдет к другому предприимчивому парню. Я перепробовал все, что когда-либо продавал. За исключением героина, но, в общем-то, я им и не торговал. Что вовсе не противоречит моим принципам. Просто мне хорошо известно, что заниматься героином в Лондоне не так уж и почетно. Многие мои знакомые уже соскочили с этого дела. Теперь героиновый бизнес делают турки, китаезы и индусы. Я стараюсь не вникать в детали. У меня свое предприятие. Каждый, кто угодил в героиновые сети, сразу выпадает из обоймы.
В восемьдесят восьмом и восемьдесят девятом газеты запугивали граждан статьями о бедах и несчастьях, которые несут с собой наркотики. Представители закона, словно обезумевшие, гонялись за преступниками. По большей части безрезультатно. И, чтобы как-то ублажить начальство из Министерства внутренних дел, производили показательные аресты. Пресса постоянно доставала их статьями о коррупции, растлении молодежи и бездействии органов защиты правопорядка. В действительности сама молодежь плевать хотела на коррупцию, с удовольствием поддавалась растлению и совершенно не переживала по поводу бездействия полиции. Что было потом? Многие тогда попались. Это дало пищу многочисленным слухам и легендам. Поговаривали, что легавые стали использовать подставных дилеров. Те внедрялись в систему, договаривались о сделках, а в установленное время вдруг появлялась полиция и загребала даже тех, кто случайно проходил мимо. Работал принцип: чем больше, тем лучше. Главное – отчетность. Однако, в противоположность общественному убеждению, они прибегали к подобным мерам лишь в случае крайней необходимости. Попадись они в лапы ловкому королевскому адвокату из Бейли, и самим суда не избежать. В Скотленд-Ярде есть специальное подразделение, занимающееся этими вопросами. Они проводят задержания, внедряют тайных агентов, провокаторов, собирают информацию через осведомителей. В большинстве своем это мелкие торговцы, которых удалось склонить к сотрудничеству в обмен на покровительство и неприкосновенность. Ничто в этом мире невозможно сохранить в секрете. Кругом полно болтливых и безответственных людей, людей, владеющих информацией, знать которую они не имеют никакого права. Я всерьез стал опасаться, что меня поймают и накажут по всей строгости закона. Один мой знакомый, не имевший ни хрена общего с торговлей – это я знаю наверняка, – получил семилетний срок просто потому, что имел неосторожность сидеть в тачке как раз тогда, когда неподалеку заключалась очередная сделка. Я начал замечать приметы и предзнаменования и принял решение на какое-то время покинуть город. Быстренько расплатился с долгами и поехал в Австралию навестить приятелей.
- Предыдущая
- 4/85
- Следующая
