Ловушка - Карранса Майте - Страница 50
- Предыдущая
- 50/53
- Следующая
Она медленно пошевелила пальцами ног, затем пальцами рук, стала осторожно поднимать руки и ноги, пока не удостоверилась, что они целы.
С ней, вроде, ничего страшного не случилось. Если ей удается выжить назло феям, это само по себе можно считать героизмом. Но не требовалось большого ума, чтобы догадаться, что она испортила тем праздник.
Рядом с головой Марины зашуршали крылышки, и голос Лилиан вынудил ее открыть глаза.
— Просыпайся! — крикнула Фиалковая фея.
— Я погибла? — поинтересовалась Марина.
Феи, подстегиваемые природным любопытством, окружили ее и стали высказывать свои мнения:
— Ты всего лишь здорово шлепнулась о землю, — заметила умная фея небесно-голубого цвета, улыбаясь и морща веснушчатый нос.
— Девочка, ты вся пропиталась золотым порошком, — упрекнула ее фея красного цвета, которая больше своих подруг заботилась о чистоте.
— У тебя пальцы в шоколаде, — обратила внимание Марины фея белого цвета с безупречно чистыми крылышками.
— К тому же ты очень худа, — с удивлением заметила фея цвета охры.
— Какой ужас! У тебя глаза разного цвета, — уточнила фея желто-лимонного цвета, которая всегда вела себя очень шумно.
Марина расплакалась. Этого ей только не хватало: у нее выпала одна линза, с таким же успехом можно было сказать, что она потеряла ее, ведь ночью в лесу, засыпанном опавшими листьями, и нечего было думать о том, чтобы ее отыскать.
Как неприятна действительность!
— Черт подери! — воскликнула Марина, поднимаясь, что явно свидетельствовало о недостатке ее воспитания. Позднее она пожалеет об этом.
Громогласный голос, не соответствующий размерам крохотного горла, откуда он исходил, остановил ее на месте.
— Девочка, как, по-твоему, куда это ты собралась?
Марина и правда почувствовала себя девочкой. Устыдившись, она опустила голову и извинилась перед Пурпурной феей.
— Простите, мне не хотелось прерывать ваш праздник.
— Ты это уже сделала. Ты испортила праздник фей!
Марина хотела вести себя как можно естественней, и, стряхивая крошки листьев со своей мини-юбки, она добавила:
— Не волнуйтесь, я немедленно уйду, и вы сможете продолжить веселье.
Однако стоило только ей сделать шаг, как Пурпурная фея рассердилась и взмахнула своей палочкой.
— Стой на месте, невоспитанная девица, тебе остается лишь кричать ослицей!
— ИАООО-ИАООО, — тут же выдала Марина, крича ослицей, и увидела, как у нее вырастают длинные уши и шерсть, а руки превращаются в копыта.
Марине хотелось кричать и молить Пурпурную фею, чтобы та остановила действие чар, однако ее ослиный крик становился все протяжнее и невнятнее.
— ИАООО — ИАООО — ИАООО — ИАООООООООО!
Сначала наступило крайнее изумление, потом началось веселье.
Пурпурная фея и Лилиан удивленно переглянулись, остальные феи разразились безудержным смехом.
— Как весело! — радостно захлопала в ладоши фея ярко-красного цвета. — Споем что-нибудь!
— Пляши, ослица, пляши! — поддержала ее фея сине-кобальтового цвета.
Марина смотрела на свои руки, превращающиеся в волосатые ноги.
Ей было страшно наблюдать за собственным преображением, но она решила молчать, ибо понимала, что стоит только сказать или спросить о чем-то, как она закричит ослицей.
— Смотрите, ей придется удалять растительность, — язвительно указала на нее фея красно-макового цвета.
Лилиан с удивлением рассматривала Марину.
Заклинания феи множество раз не достигали своей цели, и вдруг Марина отреагировала на волшебное заклятие, решительно произнесенное Пурпурной феей.
Невероятно! Что произошло? Была ли это случайность или изменилась природа Марины?
— У кого-нибудь найдется морковка? — ехидно спросила фея зелено-тыквенного цвета.
Взволнованные феи захохотали и закричали еще громче.
Лилиан раздражали насмешки подруг, и интриговало происходящее. Она взмахнула палочкой.
— Пусть у бестии с острыми зубами появятся три головы, три огнедышащих языка, три страшных морды и шесть горящих глаз!
Задетая палочкой Лилиан, Марина упала на землю.
Ее тело извивалось, точно раненая гусеница, и если бы ей сказали, что его распиливают на кусочки, она бы поверила этому — столь ужасно было чувствовать, как оно распадается, и осознавать, что не только твои мысли, но и зрение, слух и обоняние разделяются на три части.
Когда прекратились страшные конвульсии, Марина тремя парами глаз заметила ужас на лицах фей.
— Дракон! — в один голос воскликнули некоторые из них.
— Ужасный зеленый дракон из Малькольма! — трубным голосом поспешила возвестить фея желто-лимонного цвета, самая болтливая из всех.
— Феям не вообразить большего кошмара, — в ужасе прошептала фея цвета синей пастели.
— Наверное, я заплачу от страха, — заявила фея темно-серого цвета.
Ободренная паникой, которую она вызвала, и повинуясь смутному инстинкту, Марина впилась шестью глазами в многоцветное облако фей, которые неразумно сбились кучей перед ее страшными мордами, открыла пасти, и из каждой, точно кнут, со скоростью света вылетел язык и обхватил свою собственную жертву.
Один язык устремился к фее желто-лимонного цвета, и та начала вопить как сумасшедшая, второй язык метнулся к фее темно-серого цвета, которую беда, кажется, заранее выбрала своей целью, а третий скользнул к фее ярко-красного цвета. Та разок-другой хлопнула глазками, закрыла их и лишилась сознания.
Однако Марина их не проглотила. Хотя ее языкам не хотелось возвращаться на исходные места, она отказалась повиноваться инстинкту.
Марина смутно думала о здравом смысле.
«Я ведь человек, а люди не питаются феями», — наивно заявила она самой себе.
Хотя, по правде говоря, она бы с огромным удовольствием схватила всех летуний зубами и жевала бы, и жевала, точно земляничную жвачку.
Крики оглашали лес, уцелевших фей, летавших по кругу, охватил страх, от которого те обрушили на голову Марины золотистое облако порошка.
Марина сопротивлялась позывам своего огромного тела и алчных ртов и чувствовала, что ее воля угасает.
К счастью, Пурпурная фея проявила решимость.
— Ты девушка и девушкой станешь, вернись в свое тело и отойди на шаг назад.
Три языка отпустили своих жертв, и Марина снова упала, содрогаясь в страшных конвульсиях. Превращаясь, она даже не могла думать.
Марина чувствовала, как ее мысли сжимаются и сталкиваются одна с другой. В ее голове путались воспоминания о мультфильмах и экскурсиях с лекциями на общественные темы.
Наконец боли прекратились, тяжесть в теле исчезла, и она снова стала Мариной.
Открыв глаза и увидев свое золотистое тело, девушка поняла, что порошок фей не только вынудил ее чихать и сверкать, а также сделал уязвимой для заклинаний.
Лилиан пришла к тому же заключению и обратилась лично к Пурпурной фее:
— Она не поддавалась чарам, однако под воздействием порошка фей их сила возросла в тысячу раз.
Пурпурная фея слушала ее с хмурым видом. Она думала.
— Никогда не видела ничего подобного, — процедила она сквозь зубы.
Затем резко приказала другим феям:
— Сию минуту приведите ее в порядок.
Тут же зашуршали листья, которыми летуньи отчаянно начали тереть тело Марины, и она лишилась своего блеска и благополучия.
Как только она начала дрожать, коснувшись рукой лишенной растительности коленки и макушки головы, Пурпурная фея недовольно сморщила нос.
— Без волшебного порошка на нее смотреть противно! Я представляла ее более привлекательной!
Лилиан согласно кивнула. Внешний вид Марины вызывал жалость.
— Объясни, какое наказание заслуживает смертная, которая шпионит за феями и присваивает их способности.
Лилиан не знала, что делать, и Марина начала догадываться, что намерения Пурпурной феи гораздо серьезней, чем ей казалось.
Лилиан не решилась ни вмешаться, ни защитить ее.
— В таком случае я тебе скажу сама, дорогая девочка. Ты никогда больше не вернешься в мир смертных. Тайна фей не может быть известна обычному существу.
- Предыдущая
- 50/53
- Следующая
