По сценарию мафии - Коннелли Майкл - Страница 36

• Предыдущая
• 36/80
• Следующая

– Господи, Босх, ты меня убиваешь!

– Выбор за тобой.

Вскрытие проводил помощник коронера Салазар. Когда Босх явился в окружной медицинский центр Университета Южной Калифорнии, процедура уже началась. Они обменялись приветствиями, Босх взял бумажный защитный костюм и пластиковую маску, прислонился к столу из нержавеющей стали и стал наблюдать. От вскрытия он многого не ждал – пришел из-за пуль и очень надеялся, что хотя бы одна окажется пригодной для проведения баллистической экспертизы. Общеизвестно, почему преступники предпочитают пользоваться двадцать вторым калибром: мягкая пуля, пробивая череп и проникая в мозг, настолько расплющивается, что зачастую оказывается ни на что не пригодной.

Салазар заплел свои длинные черные волосы в косичку и заправил в бумажный чехольчик. Он работал в инвалидном кресле и, чтобы было удобнее, проводил вскрытие на низком столе. Поэтому Босх с высоты своего роста отлично видел манипуляции с телом.

Раньше во время вскрытий они с Салазаром любили пошутить. Но после того как патологоанатом упал с мотоцикла, девять месяцев лечился и вернулся на службу в инвалидном кресле, его характер изменился: Салазар помрачнел и редко веселился.

Босх смотрел, как Салазар лопаточкой извлек образец белой субстанции из уголков глаз убитого, поместил в бумажный пакетик и положил на лоток. Лоток он поставил на поднос, где находились пробирки с кровью, мочой и другие образцы, подлежащие исследованию и сканированию.

– Думаешь, слезы? – спросил Босх.

– Не похоже. Слишком тягучее. Что-то было у него в глазах или на коже. Выясним.

Босх кивнул. Салазар продолжил вскрытие черепной коробки и изучение мозга.

– А вот и пули!

Длинным пинцетом Салазар извлек осколки и положил на лоток. Босх нахмурился. По крайней мере одна из пуль при ударе раскололась и была непригодна для баллистической экспертизы. Салазар вытащил вторую, целую.

– А вот эта подойдет.

Босх пригляделся. Пуля, хотя и сплющилась при ударе, осталась целой с одной стороны, и Босх заметил на поверхности металла царапины, образовавшиеся, когда она проходила оружейный ствол. У него вспыхнула надежда.

– Да, с этой может получиться.

Вскрытие тянулось еще десять минут. Всего Алисо отнял у Салазара пятьдесят минут – больше, чем многие другие. Босх взглянул на планшетку на столе и сообразил, что сегодня Салазар проводил одиннадцать вскрытий.

Патологоанатом вымыл пули и поместил в пакет для улик. И, передавая Босху, сказал, что сообщит, как только будут готовы результаты анализов. Добавил, что синяк на щеке трупа, по его мнению, появился за четыре-пять часов до смерти. Это показалось Босху очень странным – никак не вписывалось в ход событий. Значит, кто-то ударил Алисо еще в Лас-Вегасе, а убил в Лос-Анджелесе.

Босх поблагодарил Салазара, назвав его, как и многие коллеги, Салли, и вышел. В коридоре Босх кое-что вспомнил и возвратился к дверям патологоанатомички. Просунув голову, он увидел, что Салазар заворачивает тело в простыню, тщательно следя, чтобы не упрятать под ткань ярлычок на пальце ноги.

– Слушай, Салли, у него ведь был геморрой?

Патологоанатом с удивлением поднял голову.

– Нет, а почему ты интересуешься?

– Нашел в машине тюбик с противогеморроидальным средством. В бардачке. Наполовину пустой.

– М-м-м… нет, геморроя у него нет.

Босх хотел переспросить, но решил, что Салли может обидеться. Поэтому он попрощался и ушел.

Любая деталь способна повлиять на расследование дела. Ни одну нельзя упустить, ошибочно истолковать или забыть. Босх шагал к выходу из владений коронера, но тюбик с противогеморроидальным средством, который он обнаружил в «роллс-ройсе», не давал ему покоя. Если Тони не страдал от болезни, кому принадлежало лекарство и зачем его держали в машине? Можно, конечно, посчитать данное обстоятельство несущественным, но это не в стиле Босха. Он полагал, что каждая мелочь имеет значение для расследования. Каждая.

Его настолько поглотили мысли, что, лишь миновав стеклянные двери и спустившись по лестнице на стоянку, он заметил Карбоуна. Тот стоял и курил. Перед тем как они расстались, детектив ОБОП выпросил у Босха два часа, чтобы раздобыть пленки. Но Босх не сказал ему, что едет на вскрытие. Следовательно, Карбоун позвонил Биллетс или кому-нибудь еще, и ему сообщили, что он у коронера. Босх не стал задавать вопросов – не хотел показывать, что его волнует, как легко нашел его обоповец.

– Босх!

– Да?

– Кое-кто желает с тобой побеседовать.

– Кто? Мне нужны пленки!

– Тут неподалеку, в машине.

Карбоун провел Босха во второй ряд, где стоял автомобиль со включенным мотором и поднятыми затемненными стеклами.

– Забирайтесь на заднее сиденье.

По-прежнему не показывая озабоченности, Босх приблизился к машине и открыл дверцу. Из глубины ему улыбнулся Леон Фицджералд. Он был высоким – более шести с половиной футов – и упирался коленями в водительское сиденье. В нарядном костюме, между пальцев зажат окурок сигары. Фицджералду было под шестьдесят, но черные волосы благодаря краске отливали синевой. Из-под очков в металлической оправе смотрели светло-серые глаза. Кожа казалась белой, словно тесто.

– Добрый день, – кивнул Босх.

Он не был знаком с начальником обоповцев, но часто видел его на похоронах полицейских и в телевизионных репортажах. Фицджералд всегда сам представлял свою службу – ни один из его подчиненных никогда не показывался перед камерами.

– Детектив Босх, – начал он, – я вас знаю. Наслышан о ваших подвигах. Мне не раз предлагали вас в качестве кандидата в мое подразделение.

– Почему же вы меня не позвали?

Карбоун сел на место водителя, и машина тронулась с места.

– Я же вам сказал, я вас знаю, – ответил Фицджералд. – Вы бы никогда не ушли из своего отдела. Он – ваше призвание. Разве я не прав?

– Пожалуй.

– Таким образом, мы подошли к убийству, которое вы расследуете в настоящее время. Дом!

Одной рукой Карбоун передал на заднее сиденье коробку из-под обуви. Фицджералд поставил ее Босху на колени, тот открыл и обнаружил, что она наполнена аудиокассетами.

– Из телефона Алисо?

– Разумеется.

– Как долго велось прослушивание?

– Девять дней. Но оно оказалось весьма продуктивным. Теперь кассеты ваши.

– А что вы хотите взамен?

– Я? – Фицджералд посмотрел в окно. – Я хочу убийцу. Но еще желаю, чтобы вы вели себя благоразумно. Нам и так досталось в последние годы. Незачем вывешивать на всеобщее обозрение грязное белье.

– Вам нужно, чтобы я помог сохранить в тайне незаконную деятельность Карбоуна?

Все промолчали. Каждый понимал, что Карбоун поступил так по приказу. Его, не исключено, отдал сам Фицджералд.

– В таком случае вы готовы ответить на некоторые вопросы?

– Естественно.

– Зачем вы установили «жучок» в телефон Тони Алисо?

– Мы узнали кое-что о нем и решили выяснить, правда это или нет.

– Что же вы узнали?

– Алисо нечист на руку, проходимец, отмывает деньги для мафии трех штатов. Мы завели на него дело. Но только начали работать, как его убили.

– Почему вы отказались от расследования, когда я позвонил?

Фицджералд пыхнул сигарой, и салон наполнился дымом.

– На этот вопрос, детектив, нелегко ответить. Достаточно сказать, что мы предпочли остаться в стороне.

– Подслушивание проводилось незаконно?

– Законы штата таковы, что очень сложно собрать необходимую информацию для получения разрешения на запись. Федералам – им проще. Но мы не можем и не хотим полагаться в нашей работе на них.

– Это тем не менее не объясняет, почему вы отказались от расследования. Забрали бы его у нас, полностью взяли под свой контроль все, что требовалось скрыть. Поступали бы, как вам заблагорассудится. Никто бы не узнал о незаконных подслушиваниях.

– Вероятно, мы совершили ошибку.

Босх понял, что его и коллег недооценили. Фицджералд считал, что незаконное проникновение останется незамеченным, а следовательно, и участие в этом деле ОБОП. Теперь в руках Босха появилось мощное средство воздействия на Фицджералда. Стоит ему обмолвиться начальнику полиции о незаконном подслушивании, и тот избавится от шефа ОБОП.

• Предыдущая
• 36/80
• Следующая