Европейские поэты Возрождения - Данте Алигьери - Страница 36
- Предыдущая
- 36/144
- Следующая
Изменить размер шрифта:
36
MAPИH КАБОГА
ПЕСНЬ О ДИНАРЕ
Слушай речи эти, молодой и старый,
Как сейчас на свете властвуют динары.
Дьявол в преисподней так вершит делами,
Что динар сегодня — господин над нами.
Где динар — забыто сразу там о боге,
Правда там открыто брошена под ноги.
Ныне ум и мудрость не в цене, заметьте,
Потому что глупость царствует на свете.
Жалкая бездарность с хитростью бесчестной
Верность, благодарность гонят повсеместно.
Где к добру стремленье? Нет его в помине.
Дружба, уваженье — не найти их ныне.
С каждым новым утром — новые страданья,
Преданным и мудрым — разочарованье.
Ты слывешь ученым. Но коль ты в заплатах,
Будь хоть Соломоном, — нуль ты для богатых.
Муцием будь, Гаем, бей врагов победно,
Храбрый почитаем… если он не бедный.
Кто сейчас полезен, тех не вспоминают.
А кто бесполезен — лаврами венчают.
О любви мечтаешь ты к земной богине,
Но ты нищ и знаешь: не полюбят ныне.
Люди в отношенье к беднякам едины:
Бедным лишь презренье и не лица — спины.
И друзья не знают ныне дружбы чистой,—
Кто дружить желает дружбой бескорыстной?
И любовь и верность позабыты, видно:
Всюду лишь неверность и обмап бесстыдный.
Суд забыли честный, мир забыли сладкий,
Ныне повсеместно видим беспорядки.
Богатей ничтожный ныне всем владеет,
Думает — все можно, коль мошну имеет.
Будь ты глуп отменно, — если ты с деньгами,
Мудрый ты, почтенный, господин меж нами.
В лавках беспощадно грабят и воруют
И того, кто жадный, щедрым именуют.
Этим — уваженье, судьи к ним не строги,
А тебе — презренье, умный, но убогий.
Голос бедных страстный отклика не знает,
Бедного всевластный только презирает.
А осел шумливый, золотом набитый,
Глупый и спесивый, — всеми чтим открыто.
Деньги порождают зло на этом свете,
Все сейчас страдают, кто попал в их сети.
ПРОТИВ ЗНАТИ РАГУЗЫ
Страна вершин суровых и бесплодных.
Живет здесь варвар, злобен и жесток,—
Толпа глупцов, толпа лжецов негодных,
Где каждый добрых помыслов далек.
Ты, злейший враг деяний благородных,
Недаром этот край тебя привлек,
В котором летом — пекло, ад — зимою,
Где все богаты бедностью одною.
Здесь влезли псы в нарядные одежды,
Здесь, щеголяя в дорогих мехах,
Зажгли в себе тщеславные надежды
Мужланы наяву — князья в мечтах,
Почтенный вор, ученые невежды
И храбрецы, чей так отважен страх.
Светлейшие, вы даже в масках лживых
Останетесь гуртом овец паршивых!
Вы знатными кичитесь именами,
Но кто труслив и лжив, не знатен тот.
Вы знатными себя назвали сами,
Но подлостью любой из вас живет.
Кто с низменными не сумел страстями
Проститься, тот ничтожеством умрет.
Бревну какая польза в славословье?
(И это проглотите на здоровье.)
Вот благородства вашего основа;
Всех угнетать и жить чужим трудом,
Сдирать три шкуры с должника любого,
Лишь в доме хорохориться своем,
Иметь надменность — ничего другого,
И каждого считать себе врагом,
И, с голодом воюя, жить без хлеба,
К врагам своим причислив даже небо.
Читаешь ты с трудом и текст печатный,
А сделался советником, дурак,
Тебе латынь с volgare [2]непонятны,
Но ты уверен, что учен и так,
Что доктор ты, юрист, астролог знатный,
Что геометрия тебе — пустяк.
Как Демосфен красноречив порою.
Ты хвастаешь своею пустотою.
Не возразит никто, тебе внимая,
И не из уважения к тебе,
А потому, что, нрав твой алчный зная,
Никто не пожелает зла себе.
Готов бедняк сквозь землю провалиться,
Коль встретится ему такая птица:
Отдав поклон, бежит простолюдин,
Тебя завидев, Лютер и Кальвин.
В твоей груди и месть и яд сокрыты,
Но ты отчета небу не даешь
За слезы вдов: мужья тобой убиты,
А в ком тебе нужда, так тот хорош;
Для достиженья самой грязной цели
Ты называешь честным подлеца
(Закон еретика Макиавелли),
А всех других тиранишь без конца.
Ты бровь дугою изгибаешь, словно
Законодатель славный из Афин,
Но ты своей не помнишь родословной,
Так я тебе открою, чей ты сын:
Был варваром отец твой, иноверцем
С клыками острыми, с жестоким сердцем.
Как ты, он благородный был синьор,
Который крал всю жизнь и сдох, как вор.
Ты скажешь: «Я, трудиться не умея,
Открыл торговлю — польза для людей».
Наверно, у подобного злодея
Советником какой-то иудей.
Свершенные тобою преступленья
Суд божий вывесть могут из терпенья,
Тогда придется, хочешь или нет,
За все грехи тебе держать ответ.
Зато теперь в судебном заседанье,
Per fas et nefas [3]слушая дела,
Кричишь: «Я умный, я имею званье!..»
По мне, произошел ты от осла.
Прочтя подчас из умных книг цитатку,
Ты хочешь ею скрыть ума нехватку.
Учись! Иначе, на свою беду,
В котел кипящий попадешь в аду.
Спроси тебя — не сможешь дать ответа,
Владеешь ли ты ремеслом каким.
Знакомого случайно встретив где-то,
Браниться тотчас начинаешь с ним —
Таков, безбожник, твой обычай скверный.
И здесь любой закон — слуга твой верный,
Ты все пороки воплощаешь сам,
Собой ты оскверняешь даже храм.
О знатности своей подумай снова:
Вся жизнь твоя проходит в грабежах.
Избавься от тщеславия пустого,
Родившегося на чужих слезах,
Доверься добродетели, тупица,
Тогда твой темный разум прояснится,
Сверни скорей с преступного пути,
Учти — иначе душу не спасти.
Стыдись кричать: «Я заслужил признанье…
Сенатор я, блюду законов свод!»
Ты глуп настолько, что не в состоянье
Пересчитать свой собственный доход.
Ты сам не знаешь, в чем твое призванье,
И вот в чужой забрался огород,
Без роздыха твердя как заведенный:
«Я знатный, следовательно, ученый».
Зависит все от вашего хотенья,
Про всех у вас подарок припасен:
Богатым — милость, бедным — притесненья,
Для слабых — брань, для сильных — льстивый тон.
Любой из вас готов на преступленья,
Едва заслышит где монеты звон.
Но вновь к словам вернусь, вам неприятным:
Никто из вас вовек не станет знатным!
Крестьянином был Цицерон ученый,
Был знатен Катилины римский род,
Но Катилина умер осужденный,
А Цицерон снискал себе почет.
Пример берите с римлян, пустозвоны:
В ком светел ум, безмерно знатен тот.
А вы, расхваставшись, забыли сами,
Что ваша знатность выдумана вами.
вернуться
2
Здесь имеется в виду итальянский народный язык.
вернуться
3
Всеми правдами и неправдами (лат.).
36
- Предыдущая
- 36/144
- Следующая
Перейти на страницу:
