Месть мертвеца - Харрис Шарлин - Страница 32

• Предыдущая
• 32/55
• Следующая

Реальная жизнь не дает тебе шансов исследовать частные записи, если только ты не вломишься ночью и не прочитаешь их, но я не собиралась такого делать. Мое желание знать, кто виновен, не простиралось так далеко. Я не буду рисковать тем, что меня саму посадят в тюрьму. И, спросила я себя, почему меня вообще это заботит? Люди из правоохранительных органов, находящиеся здесь, обучены и подготовлены, у них есть лаборатории и эксперты, готовые действовать по малейшему знаку. Они найдут того, кто убил мальчиков, я почти не сомневалась. И смерти прекратятся. Кто-то сядет в тюрьму после длинного и скандального судебного процесса.

— Что-то в этом деле не дает мне покоя, — вслух произнесла я. Мне нужно было нарушить молчание, иначе я бы взорвалась. — Во всем этом есть что-то неправильное.

— Что-то неправильное помимо восьми мертвых детей? — Голос Толливера звучал ровно, но слова его резали.

— Да. Что-то неправильное.

— Например?

— Я просто думаю, что кому-то грозит опасность.

— Почему?

— Не знаю. Просто… Куда ты едешь?

— Обратно в дом у озера.

— Мы уезжаем?

— Доктор сказал, что мы можем уехать.

Я включила в машине радио. После теплого утра температура резко упала, в точности, как и предсказывал прогноз.

— А какие новости насчет погоды, Рэй? — спросил женский голос.

Шла трансляция одной из местных радиостанций.

— В нескольких словах, Канди, новости заключаются в следующем… Не выходите из дома! Ледяная буря уже в пути, и вы не захотите в нее попасть. Дорожный патруль советует всем автомобилистам сегодня вечером оставаться дома. Не пытайтесь путешествовать. Подождите до утра и нового прогноза погоды для автомобилистов.

— Итак, Рэй, мы должны принести в дом большие запасы дров и взять в прокате множество старых фильмов?

— Да, вы можете смотреть их до тех пор, пока не отключится электричество! — сказал Рэй. — Достаньте настольные игры, фонарики, свечи и приготовьте запас воды, люди.

Они продолжали в том же духе еще минуты две, давая советы местным, как выдержать бурю.

Не обменявшись ни словом, мы остановились у маленького «Уол-марта». [19]

— Оставайся в машине, — велел Толливер. — Тебе ни к чему тамошняя толкучка.

Магазин и вправду был переполнен, люди появлялись из него с тележками, полными запасов на экстренный случай, поэтому я не спорила. Всю зиму мы держали на заднем сиденье одеяло, и я закуталась в него, в то время как Толливер вошел в магазин.

Поскольку запасы нужны были только для нас двоих и мы не планировали оставаться здесь надолго, Толливеру не пришлось закупать много. Тем не менее прошло минут сорок, прежде чем он вышел из магазина с тележкой.

Вернувшись на озеро, мы припарковались прямо у лестницы, проехав примерно половину крутой подъездной дороги. Я решила, что в состоянии помочь, принося одну вещь за другой из багажника на середину ведущей в комнату лестницы, куда могла дотянуться одной рукой. Тогда Толливеру останется спуститься на несколько ступенек, забрать то, что я принесла, и унести наверх.

Это экономило его усилия, а я чувствовала, что вношу свой вклад. Но к тому времени, как мы закончили, я дрожала.

Мне нужно было сделать еще одно. В качестве последней меры предосторожности я подала машину назад по наклонному подъездному пути и припарковала параллельно дороге. Поскольку я правила одной рукой, получилось не очень аккуратно, но, по крайней мере, нам не придется преодолевать обледеневший склон.

Заперев машину, я вернулась к дому и осторожно поднялась по ступенькам. В воздухе чувствовались первые признаки влаги.

Чуть позже заглянул Тед Гамильтон, чтобы убедиться — мы слышали новости о погоде. Его жена Нита пришла вместе с ним, такая же маленькая, худенькая и проворная, как ее муж. Их обоих, похоже, очень возбуждала перспектива приближающейся ледяной бури.

Толливер принес наверх столько дров, что я подумала: может, мы должны оставить Твайле деньги за них? Пожилая пара одобрительно кивнула и завела милую беседу. Мы разложили оставшиеся два кресла, прислоненные к стене. Это были матерчатые складные кресла, от них не очень хорошо пахло, но все-таки можно было сидеть. Я смогла предложить Гамильтонам только воду в бутылке и шоколадное печенье, после того как мы поблагодарили Ниту за ее восхитительную запеканку, которую собирались прикончить на ужин.

— О нет, все отлично, — сказала Нита и за себя, и за Теда, взглянув на мужа. — Знаете, мы всегда беспокоились насчет сосны, которая растет за домом.

— Почему? — спросила я.

— Корни уходят неглубоко, и сосна нависает над этим домом, — объяснил Тед. — Опасная ситуация. Прошлым летом я говорил об этом с Паркером, но он только засмеялся. Надеюсь, он не пожалеет, что не послушал меня.

Хорошо, что Гамильтоны были такого рода людьми.

— Мы живем здесь круглый год в отличие от тех, кто приезжает сюда только в хорошую погоду, когда все идет нормально, — сказала Нита.

Можно было подумать, что они люди, которые не бросают бедное озеро, когда дела идут неважно. Верные друзья.

— Остается только надеяться, что сосна сможет выдержать ледяную бурю, — произнес Толливер. — Спасибо, что поставили нас в известность.

Возможно, он говорил суховато, потому что Тед слегка помрачнел.

— Я тоже надеюсь, что сосна не упадет, — буркнул он. — Очень не хотелось бы, чтобы с вами что-нибудь случилось. Тем более что вы здесь гости.

— Нам повезло, что вы тут живете, — сказала я, чтобы смягчить ожесточившееся лицо Теда. — Думаю, мне было бы страшно, если бы мы очутились здесь совсем одни.

Это осчастливило и Теда, и Ниту.

— Мы будем рядом, в соседнем доме, не забудьте позвать, если мы вам будем нужны. У нас есть любые припасы на экстренный случай, все, что может вам понадобиться.

— Я очень рада это слышать, — отозвалась я, и наконец-то, слава богу, они встали.

Мы продолжали заверять друг друга, как счастливы, что мы друг у друга есть, пока они не спустились по лестнице и не двинулись к своему дому.

Мы с Толливером принесли наверх радио, которое возили в багажнике, и теперь включили его. Вести о погоде остались прежними. Полицейские вести тоже остались прежними. Думаю, во мне таилась дикая надежда, что они кого-то арестовали, какого-нибудь подозреваемого, о котором пока молчали. А может, кто-то вошел в полицейский участок и сознался, не в силах больше нести груз вины. Так я и сказала Толливеру.

— Парень, способный сделать это с детьми, которых знал, не явится в участок и не скажет, что сожалеет, если только не жаждет внимания. Он будет злиться, что не может творить прежние дела. Ему придется вспоминать старые добрые времена, вместо того чтобы заниматься этим снова. И ты в этом виновата, — вздохнул Толливер.

Я уставилась на брата. Так вот что его угнетало.

— Я так не думаю, — как можно спокойнее сказала я. — Думаю, он явился к мотелю в приступе гнева. Но сейчас он больше всего беспокоится, как спасти свою шкуру и остаться на свободе. Он не станет делать ничего, что привлечет внимание полиции. Он заляжет и будет держаться очень тихо.

Надо отдать Толливеру должное — он и это обдумал.

— Надеюсь, — ответил он без особой убежденности. Потом подошел к окну и посмотрел вниз, в темноту. — Ты слышишь?

Я встала у окна рядом с ним.

Можно было слышать «звяк-звяк-звяк» льдинок, ударяющих в стекло. В свете, льющемся из окна и от большого фонаря снаружи, предусмотрительно направленного прямо вниз — Гамильтоны прикрепили его высоко на столбе, — мы увидели, как крошечные льдинки несутся к земле. Это было странно красивое зрелище.

Еще никогда в жизни я не чувствовала себя в полной изоляции.

Буря продолжалась, пока мы готовились ко сну.

Я устала, но вовсе не чувствовала себя такой больной, как ожидала. Голова больше не болела, да и руке стало намного лучше. Я смогла справиться с раздеванием и облачилась в пижаму почти без помощи, хотя Толливеру все равно пришлось расстегнуть мой лифчик.

• Предыдущая
• 32/55
• Следующая