Разговоры по душам - Мэй Сандра - Страница 8

— Ну да. Это беда маленьких собачек. Окружающий мир для них слишком велик и опасен, поэтому они отыгрываются на тех, кто поменьше. На детях, например.

Триш внезапно быстро закатала рукав своего бежевого свитера и показала ему запястье. Тонкие белые линии шрамов прочертили кожу. Йорк явно готовился на крокодила.

— Для маленькой девочки это было очень болезненно и очень страшно. Зубы есть зубы, даже если они принадлежат меховой варежке.

Мэтт смотрел на Триш серьезно, без тени улыбки. Она была абсолютно права, эта писательница.

— Прости… те. Я не должен был смеяться.

— Да нет же! Это и в самом деле смешно. Просто… с тех пор у меня так и не было шанса избавиться от страха перед собаками. С каждым годом меня бесит это все сильнее и сильнее, потому что я ненавижу… слабость!

Мэтт неожиданно решился.

— Вот уж стыдиться вам точно нечего. Вы же не капризничаете. Слушайте, а хотите — я вас отучу бояться? Мы с Бонусом и отучим.

Она снова с опаской посмотрела на пса, потом перевела взгляд на Мэтта.

— Вы уверены? Я имею в виду… собаки ведь тоже чувствуют, что их боятся. Он точно не укусит?

— Точно. Я ручаюсь. Он может прыгнуть на вас и утопить в своих слюнях, может умереть от восторга на ваших глазах, но укусить — нет. Это исключено.

— Тогда для начала выпустите его из заточения.

— Вы уверены?

— Уверена, если уверены вы. Мне его жалко.

— А вы не того… в обморок снова не грохнетесь?

— Постараюсь, по крайней мере. Давайте для начала согласимся вот на чем: я войду в дом, вы выждете какое-то время, а потом выпустите Бонуса. Только мне сначала надо забрать из машины кое-какие вещи.

— Хорошо. Давайте я помогу.

— Да там ничего тяжелого. Мой ноутбук и книга, которую я читала в дороге.

Триш выпрямилась и посмотрела Мэтту в глаза.

— Я пойду. Значит, не забудьте — сначала я войду в дом. Мэтт…

— Да?

— Вы думаете, это поможет? С Бонусом?

— Во всяком случае, он лучше прочих годится на эту роль. Думаю, вы сможете избавиться от своих страхов уже к субботе.

— Это было бы замечательно. Миранда Секстон просто не имеет права бояться собак. Полагаю, Сэнди вас уже просветила насчет вечеринки?

— Да. Звучит многообещающе. Должно быть, очень весело и интересно.

Мэтт соврал, не моргнув глазом. Для Триш все это наверняка имело значение, а что до него… для него ближайший уик-энд готовил исключительно проблемы и трудности, которые ему предстояло с блеском разрешать. Час веселья наступит позднее, когда все разъедутся, а на банковском счете окажется кругленькая сумма. Что же касается отдыха — если все пройдет гладко, он сможет отправиться порыбачить. Денька на три-четыре.

— Давайте начнем сеанс собакотерапии после обеда, идет?

— Думаю, да.

Мэтт вздохнул с облегчением — про себя, разумеется. До обеда он успеет все переделать, примет душ и побреется. Сейчас он не очень-то респектабельно выглядит…

Он проводил ее до крыльца, но она медлила заходить в дом, снова пристально глядя ему в лицо. Мэтт почувствовал, как краска медленно заливает его скулы.

— Э… что-то не так?

Она вспыхнула куда жарче, чем он.

— Простите. Я задумалась… но это не повод так пялиться, я понимаю. Понимаете… вы мне напоминаете одного человека. Очень сильно напоминаете.

Мэтт немедленно помрачнел. Раз она так покраснела — с этим кем-то ее связывают весьма интимные воспоминания… или он совсем уже с ума сошел. Ревновать женщину, которую увидел впервые два часа назад, к человеку, которого вообще не видел, это, знаете ли, уже диагноз.

— Мэтт… вы не обидитесь, если я спрошу?

— Не думаю, что вы способны спросить что-то ужасное.

— Хорошо. Тогда… Откуда у вас этот шрам на щеке?

Никогда он не поймет этих малахольных созданий — женщин! Так, значит, она все утро пялится на его шрам и гадает, где он его получил?

— Честно говоря, хотелось бы похвастаться, что я получил его во время неравного боя со злодеями, но — нет. Все прозаичнее. Это ежевика.

— Еже… вика?

— Да. В глубоком детстве. Приблизительно в то же время, когда вы пали жертвой кровожадного йоркширского терьера, я решил попробовать перемахнуть на велосипеде через небольшую расселину в каньоне. В этот момент порвалась цепь… в общем, я приземлился в зарослях ежевики.

Триш хихикнула, Мэтт сурово насупился.

— Нечего смеяться! Вполне героическая рана. Тогда мне очень хотелось стать супергероем. В каком-то смысле я им стал — ведь через руль я перелетел, самым натуральным образом.

— Ого…

— О-го-го — я бы так выразился. Мама, по крайней мере, выразилась именно так. Она вынимала из меня колючки три дня.

— Ох, ладно, я пойду. Так, значит, забираю из машины вещи — ухожу в дом — пять минут — выпускаете Бонуса?

— Договорились.

Мэтт оставил ее на крыльце со смешанным чувством сожаления и облегчения. С одной стороны, ему очень хотелось быть с ней рядом, вдыхать нежный аромат ее духов, с другой — следовало держаться от нее подальше. Рядом с Триш Хатауэй Мэтту Саймону так легко было забыть, что он всего лишь хозяин маленького лесного отеля, а она — известная писательница из Чикаго…

«…Одна из скал шевельнулась, от нее отделилась темная тень. Зашуршали кусты жасмина, из них вынырнула другая тень, поменьше ростом. Две тени обнялись, послышался звук поцелуя, одновременно страстного и немного ленивого. Потом маленькая тень отстранилась, и лунный свет на мгновение сверкнул на очень светлых, почти серебряных волосах.

— Ты привез?

— Как обещал. А как у тебя?

— У меня работа тонкая. Сразу не сделаешь. Нужен подход.

— Знаю я твой подход…

— Идиот! Это тебе не туристок по кустам трахать.

— Фу, querida, как грубо.

— Ладно. Вспышка при тебе?

— Все при мне. И запасной штатив, ха-ха, выдвижной…

— Нет, ты все-таки идиот. Пошли.

Две тени спустились на белый песок и пошли к воде. Здесь маленькая тень быстро и без всякого смущения разделась и повернулась к большой тени. В руках большой тени появился какой-то маленький предмет, затем несколько ярких вспышек прорезали тьму…

Через несколько минут тени снова обнимались, уже лежа на песке. Потом маленькая тень вырвалась и побежала в воду, большая тень рванула за ней, "сбрасывая по дороге одежду…

Через некоторое время две тени прощались уже на самом верху холма, откуда открывался вид на волшебную лагуну.

— Ты уверен, что все пройдет гладко?

— Всегда проходило, чего ж теперь…

— Англичанки, вот чего. Они не то что латинские дамочки — те до смерти боятся ревнивых мужей и суровых папочек. Англичанки другие…

— Ты займись своим делом, querida, а в мое пока не лезь. Если у нас обоих выгорит, то мы будем просто в шоколаде.

— Если у МЕНЯ выгорит, то твой шоколад мне будет уже ни к чему.

— Да? А как насчет моего порошка? Неужели сможешь без него обойтись?

— Я ошиблась. Ты не идиот. Ты крыса. Мерзкая испанская крыса.

— Я тоже люблю тебя, querida… Пока?

— Пока…»

Мэтт выждал положенное время, как и обещал, а потом выпустил Бонуса. Пес настолько ошалел от счастья, что даже не сразу поверил в свое освобождение. Потом он немного побегал кругами и погавкал на солнце, а потом улегся практически под ногами у Мэтта, свесил язык набок и стал преданно разглядывать обожаемого хозяина. Обожаемый хозяин снял рубашку, поплевал на ладони и принялся рубить дрова.

Физическая работа прекрасно отвлекает от глупых и грешных мыслей, это всем известно. Дрова так и летели из-под сверкающего топора, и постепенно Мэтт изгнал из памяти хрупкую фигурку Триш Хатауэй, ее серые изумленные глаза и соблазнительные губы. Все, теперь только работа! Еще столько надо сделать…

Бонус вскинул здоровенную башку и зарычал. Мэтт немедленно остановился и огляделся по сторонам. Пес рычал крайне редко, а круг адресатов его рычания был очень узок. Пожалуй, можно было с уверенностью сказать, что…