Антитела - Андерсон Кевин Джей - Страница 25

• Предыдущая
• 25/53
• Следующая

— Где сейчас находятся Патриция и Джоди? — спросила Скалли. — Они с вами?

— Нет, наши пути-дорожки разошлись, — ответил Дарин, фыркнув. — С тех пор как я поселился в лагере, мы не встречались и не разговаривали. — Он обвел рукой землянки, сторожевые будки, колючую проволоку, собачью свору и сказал: — Это место показалось бы им скучным и унылым.

— Но ведь вы — родной дядя Джоди, — заметил Малдер.

— Единственный человек, которого этот мальчишка удостаивал своим вниманием, — это Джереми Дорман. Он-то и был настоящим дядей Джоди.

— Дорман тоже погиб в пожаре, — ввернула Скалли.

— Джереми был нашим младшим компаньоном, но он прекрасно разбирался в коммерческой стороне дела, — сказал Дарин. — Он обеспечил

первоначальное финансирование и продолжал заботиться о том, чтобы мы не испытывали нехватки средств. Когда я ушел, Джереми, вероятно, был счастлив стать правой рукой Дэвида. Кроме работы, меня с ними ничто не связывало, ни тогда, ни теперь, — добавил Дарин, нахмурившись. Его лицо все больше мрачнело, как будто весть о гибели брата только сейчас начинала проникать в его сознание. — А ведь когда-то мы были очень близки, любили вместе бродить по лесам.

— Где именно? — спросил Малдер.

— Патриция построила маленькую хижину, в которой я прятался, когда надоедало работать.

Скалли посмотрела на Малдера, потом опять на Дарина.

— Не могли бы вы сообщить нам, где находится ваша хижина?

Дарин вновь нахмурился, встревоженный и смущенный.

— Неподалеку от Кольвена, на вырубках, — ответил он.

— Вот моя карточка, — сказал Малдер. — Если объявятся Патриция и Джоди, или вы узнаете что-нибудь важное…

— В нашем лагере нет телефонов, — раздраженно перебил его Дарин.

— Спасибо, мистер Кеннесси, мы и так отняли у вас много времени, — торопливо произнесла Скалли, хватая Малдера за рукав.

— Осторожнее на минном поле! — крикнул бородач.

— Постараемся, — отозвалась Скалли.

Усталый и взмокший, Малдер тем не менее с воодушевлением переваривал полученную информацию.

Они шагали по густому лесу, оставляя за спиной предупреждающие знаки и направляясь к дороге, на обочине которой оставили свою машину.

Образ жизни «вольных дикарей» никак не укладывался у Скалли в голове.

— Люди обожают создавать себе трудности, чтобы потом преодолевать их, — пробурчала она.

Коттедж семейства Кеннессч.

Кост-Реиндж, штат Орегон.

Четверг, 23:47

Услышав стон Джоди, Патриция очнулась от беспокойного сна и, отбросив пахнущее плесенью одеяло, уселась на своей узкой койке, стоящей в единственной отдельной спальне коттеджа.

— Джоди!

В коттедже царили темнота и тишина — до тех пор, пока не гавкнул Вейдер. Патриция протерла заспанные глаза, откинула светлые рыжеватые волосы с лица и расшвыряла оставшиеся одеяла, словно разрывая путы, держащие ее вдали от мальчика. Сыну нужна ее помощь.

По пути в гостиную Патриция налетела на старое деревянное кресло и пинком отбросила в сторону, ушибив ступню.

— Джоди! — еще раз воскликнула она, слепо устремляясь вперед, в кромешную тьму.

Наконец она взяла себя в руки и проделала остаток пути, едва освещенного серебристыми лучами луны. На диване в гостиной лежал Джоди, взмокший от пота. В камине угасали красно-оранжевые угли, распространяя вокруг скорее запах горящего дерева, чем тепло. После наступления темноты дыма не было видно.

В первое мгновение тлеющие угли напомнили Патриции о взрыве в «ДайМар», о яростном пламени, в котором погиб ее муж. От этого страшного воспоминания Патрицию бросило в дрожь. Дэвид был честолюбив, порывист и, вероятно, преступил грань допустимого риска. Но он искренне верил в свои исследования и работал не покладая рук.

И отдал жизнь за свои открытия… а Джоди потерял отца.

Вейдер, выпрямившись, сидел у постели мальчика, заботливо обнюхивая его грудь, — верный страж, охраняющий покой хозяина. Увидев Патрицию, он шлепнул хвостом по полу, на котором лежала упавшая подушка, и, уткнувшись носом в одеяла, заскулил.

Джоди вновь издал тот самый звук, что испугал Патрицию.

Она замерла на месте, глядя на сына. Вейдер настойчиво смотрел ей в лицо своими живыми карими глазами, потом еще раз заскулил, словно спрашивая, почему она ничего не делает. Но Патриция решила не будить Джоди.

Опять ночные кошмары.

В течение последней недели Джоди то и дело просыпался в тихом уединенном доме, испуганный и растерянный. Впрочем, уже с первого дня их отчаянного бегства у него было достаточно причин для дурных сновидений. Но был ли в том повинен страх… или что-то иное?

Патриция опустилась на колени, и Вейдер встряхнулся, тычась носом в бок женщине, как бы прося утешить и подбодрить его. Патриция энергично похлопала пса по голове — именно так, как он любил.

— Все в порядке, Вейдер, — сказала она, скорее пытаясь успокоить себя, чем собаку.

Приложив тыльную сторону ладони ко лбу Джоди, Патриция почувствовала жар. Мальчик шевельнулся, и она подумала, не стоит ли его разбудить. В организме Джоди шло сражение, настоящая война между клетками. И хотя Дэвид не желал признавать содеянного, Патриция прекрасно знала, откуда у мальчика высокая температура.

Порой она думала, что, может быть, Джоди было бы лучше умереть, — но тут же начинала ненавидеть себя за эту мысль.

Вейдер, мягко ступая, подошел к камину, сунул нос под старое, заваленное тряпками кресло и вернулся к кровати Джоди, неся в зубах мокрый от слюны теннисный мячик. Он хотел играть, словно полагая, что игрой можно все исправить.

Патриция отвернулась от дивана и бросила на собаку хмурый взгляд.

— Ты знаешь, Вейдер, в тебе уж очень много энергии.

Вейдер заскулил и принялся жевать мячик. В памяти Патриции всплыл один вечер, когда они с Дэвидом сидели в гостиной своего старого пригородного дома в Тигарде — дома, который был разорен в ходе недавнего обыска. Джоди, мучаясь от болей, принял горячую ванну и, проглотив болеутоляющее, рано отправился в постель, оставив родителей наедине.

А Вейдер никак не успокаивался. Маленький хозяин не хотел играть, и пес принялся докучать взрослым. Дэвид неохотно возился с Лабрадором, а Патриция наблюдала за ними со смешанным чувством изумления и тревоги. Вейдеру стукнуло двенадцать, столько же, сколько Джоди, и в этом возрасте пес никак не мог быть столь резв и подвижен.

— Вейдер опять как щенок, — сказала Патриция. Еще недавно черный Лабрадор, как и положено стареющей собаке, большую часть времени проводил во сне, хотя и не забывал приветствовать возвращавшихся домой хозяев, обильно слюнявя им руки и размахивая хвостом. Но в последнее время он стал таким энергичным и игривым, каким не был долгие годы. — Интересно, что с ним случилось? — добавила она.

Улыбка Дэвида, его короткие темные волосы и густые брови придавали ему лихой вид.

— Ничего особенного, — сказал он. Патриция выпрямилась и выдернула руку из его пальцев.

— Ты сделал из Вейдера подопытное животное? Что ты с ним сделал? — Она повысила голос, произнося слова с холодной яростью. — Что ты с ним сделал?

Вейдер выронил из пасти игрушку, которую бросал ему Дэвид, и уставился на Патрицию так,

словно она сошла с ума. Зачем кричать, когда они с хозяином так мило играют?

Дэвид в упор посмотрел на Патрицию и вздернул брови, сделав простодушно-искреннее лицо:

— Ничего. Честное слово!

Вейдер зарычал и потянул из рук Дэвида игрушку, размахивая хвостом и упираясь лапами в ковер. Дэвид сопротивлялся, откинувшись для большей устойчивости на спинку дивана.

— Ты только посмотри на Вейдера! — воскликнул он. — Ну как тебе могло показаться, будто с ним что-то неладно?

За долгие годы семейной жизни Патриция научилась одной вещи и уже начинала ненавидеть себя за излишнюю проницательность. Она отлично знала, когда Дэвид лжет…

Поглощенный своими исследованиями, он продвигался вперед с бульдожьим упрямством, невзирая на запреты и ограничения. Он редко советовался с женой и, вгрызаясь в работу, слушался только себя. Такой уж у него был характер.

• Предыдущая
• 25/53
• Следующая