Девять королев - Андерсон Карен - Страница 30

• Предыдущая
• 30/95
• Следующая

Квинипилис долго стояла неподвижно, глядя затуманившимся взором мимо триумфальной арки, мимо рынка – на запад. Потом обернулась к Грациллонию и произнесла торжественно:

– На сем зиждется наша крепость.

– Да, – ответил Грациллоний.

Дальше преград между человеком и стихией не было. За пятидесятифутовой брешью в стене расстилалось царство бога Лера – океан. Ворота закрывались, как только прибой достигал опасной отметки. Грациллоний подумал, что и тут не обошлось без нечистой, колдовской силы. Трудно было представить, чтобы человек смог задумать и воплотить такое сооружение. Колоссальной величины дубовые створы ворот, скрепленные железными скобами и обшитые листами позеленевшей меди, несмотря на вес, вращались на шарнирах бесшумно. По низу шла обивка из пеньки и кожи. Под водой в гранитном щите, на котором покоился Ис, под створы ворот были вырублены пороги.

Ворота были приоткрыты достаточно для того, чтобы в гавань заходили корабли. Рим не открывал навигацию в столь раннее время года, однако мореплавателей города Ис не страшили ни холод, ни весенние штормы. И суда – это надо было признать – исанцы строили лучше: легкие, маневренные, с изящными обводами. Украшая корабли, в Исе не скупились на позолоту. Форштевни со скалящейся – или смеющейся? – конской головой, полосатые красно-голубые паруса – во всем этом Грациллонию виделось дерзкое щегольство, вызов, брошенный стихии. Хотя ветра не было, паруса убрали. Тень восточного створа ворот, как наконечник копья, рассекала тихую гавань. Буксирная баржа скользила по воде словно паук-водомер. Рулевые, надсаживаясь, выкрикивали цену отбуксировки судна. Служитель таможни вышел на высокое крыльцо; вокруг него подобострастно увивался писец с пером и дощечкой наготове. О, жизнь в Исе все еще продолжалась!

– Ты уже был здесь? – спросила Квинипилис.

– Да, – ответил Грациллоний.

Последний обряд возведения в королевское достоинство был приурочен к приливу. Капитан Лера Ханнон Балтизи и депутация моряков – офицеров и матросов – явились во дворец к королю. Вместе с ним они поднялись на крепостную стену в северной части портала. Тогда-то он и узнал, как устроены Морские ворота.

Просто, как сердцебиение. Надежно, как восход солнца. В верхней части обоих створов укреплены огромные каменные блоки в форме кошачьей головы. От времени кошачьи морды потускнели и расплылись; уши обеих кошек окольцованы; в кольца на шкивах продета цепь. Каждая цепь в свою очередь одним концом прикреплена к створу, а другим – к гигантскому бронзовому полому поплавку, обшитому толстым слоем кожи.

– Не будь у нас этих ворот, по весне затапливало бы полгорода, – объяснил Ханнон. – Достаточно прилива или шторма, чтобы вся восточная часть его скрылась под водой. Взгляни – изогнутые створы по форме являются как бы продолжением крепостной стены. Так удерживается напор воды. Океан давит на надводную и придонную части ворот, поплавки всплывают, цепь дает слабину и створы смыкаются. Чем больше прибывает воды, тем быстрее закрываются ворота. Даже при полной воде, когда волна плещет в подстенки сторожевых башен, уровень в гавани на три фута ниже причала. Кожаная обшивка смягчает удары поплавков о ворота и друг о друга. Время от времени оболочку на поплавках обновляют. В городе имеется гильдия потомственных ныряльщиков – всеми уважаемое и прибыльное ремесло, – и в отлив они конопатят щели в воротах, меняют кожу на поплавках и уплотняют стыки между балками. Когда Океан отступает, поплавки, опускаясь, тянут цепи, и водный портал распахивается.

– Восьмое чудо света, – воскликнул Грациллоний с искренним восхищением. А ведь как странно – нигде в портовых городах, вечно страдающих от штормов и наводнений, не встречал он ничего подобного.

– У вас в Риме умелые строители, – с несколько напыщенным видом произнес Ханнон. – Однако не всякому народу дозволяет Лер сотворить устройство, ставящее пределы его стихии.

– А… неприятельский флот? Разве он не сможет войти в гавань, когда штиль и ворота открыты?

– Пойдем, – кивнул Ханнон.

Они стали спускаться по каменной лестнице. Как раз начинался прилив. До Грациллония донесся низкий звук, не то свист, не то шипение. Так могла бы шипеть змея величиной с боевой корабль – это закрывались морские ворота города Ис. Звук прекратился, и снова стал слышен тихий шелест волн. Створ портала сомкнулся.

К середине стены лестница выводила на каменную площадку, где стоял кабестан, подъемный ворот; просмоленный витой канат шел от него к уступу напротив, к другому такому же подъемнику, и терялся в отверстии в каменной кладке. Ханнон толкнул массивную дверь, пригнанную так плотно, что щели были почти незаметны. Дверь вела в просторное темное помещение, где канат соединялся со сложной системой противовесов. Здесь Ханнон остановился и подождал, пока глаза не привыкнут к полумраку.

– В случае крайней необходимости – если налетит ураган или подойдет пиратский флот – морской портал города закрывается вручную, – сказал он. – И запирающий ключ от механизма – у тебя, король. Достань его.

Грациллоний снял с груди ключ, который еще недавно носил Колконор, а до Колконора – все короли Иса, начиная с незапамятных времен, когда город и океан заключили уговор, не скрепленный печатями.

– Тебе препоручен последний залог неприступности Иса, – высокопарно произнес старик. – Случись война или прогневайся Лер и нашли на нас шторм, который галликены бессильны будут предвидеть, – мы вручную закроем ворота и запрем устройство на замок. Ключ от замка неизменно находится при короле. Священная обязанность короля – замкнуть на запор секретный механизм в случае угрозы и отпереть его, когда опасность минует. Так завещано было нам Лером, Таранисом и Белисамой.

Ханнон Балтизи почтительно протянул ключ Грациллонию.

– А если меня не будет в городе? Если мне понадобится возглавить войско вне пределов Иса?

– На время твоего отсутствия ключ хранится в храме Лера, и воспользоваться им смогу лишь я или тот, кто наследует место блюстителя храма, когда я умру. У галликен есть еще один ключ, точная копия твоего. Где они хранят его – не знает никто. Не тревожься, король, – Ханнон усмехнулся. – Наши боги не оставят нас в беде.

Сейчас, стоя на стене напротив Квинипилис, он вспомнил этот разговор и невольно повторил вслух последние слова Ханнона Балтизи, Капитана Лера. Квинипилис бросила на Грациллония испытующий взгляд, словно угадывая, что творится в его душе.

– Наши боги не оставят нас, – произнесла она еле слышно. – Но вдруг однажды мы оставим их?

– Ради других богов? Ради чего, Квинипилис?

– Сила чужих богов не страшит меня, – она горько усмехнулась. – И менее всего – сила Христа, одинокого несчастного человека. Первосвященники Иудеи и римские чиновники так ничего и не поняли.

– Я служу Митре, – признался Грациллоний и добавил поспешно: – Но мне не возбраняется чтить и ваших богов, если я не нарушу Его закона и не предам Его в сердце своем.

– Что ж, тебе придется обучиться искусству лавировать между верой, желаниями и государственными интересами, юноша, – сказала она задумчиво. – Нет, от твоего Быкоборца я тоже не жду беды. Хуже всего, если исанцы вздумают обзавестись своими, доморощенными богами.

Они двинулись дальше, к башне Чайки. Там, почти смыкаясь со стеной, стоял храм Лера, еще доримской постройки, с серыми колоннами того же камня, что и менгиры Древнего Народа. Король и королева поднялись на Чайку, постояли на ветру и, спустившись, пошли по северному прямому участку стены к Северным воротам. Долгая ходьба утомила Квинипилис: она то и дело останавливалась передохнуть, опираясь на посох и тяжело дыша. Грациллоний предложил ей руку.

– Может, мы прервем прогулку, и вы отдохнете?

Квинипилис улыбнулась.

• Предыдущая
• 30/95
• Следующая