Голубоглазая ведьма - Картленд Барбара - Страница 30

• Предыдущая
• 30/39
• Следующая

Маркиз неотрывно смотрел на девушку. Ее глаза горели таким ужасом, которого ему не доводилось видеть даже на войне.

– И вы не знаете, кто этот преступник? – помолчав, спросил он.

– Нет... Он пришел на ферму и сказал дедушке, что прихожанин, нуждающийся в помощи священника, находится на другом берегу реки.

Рассказ девушки прозвучал довольно бессвязно, и маркиз решился перебить ее:

– Идилла, начните, если можете, сначала. Во-первых, назовите себя и скажите, как звали вашего покойного дедушку.

Идилла долго молчала, собираясь с мыслями. Маркиз не торопил ее.

– Дедушкина фамилия – и моя тоже – Солфорд. Он был викарием в Горе, это деревня неподалеку от Голдхэнгера.

– От Голдхэнгера? – переспросил маркиз. – Значит, вы жили на другом берегу реки.

– Сколько я себя помню, мы с мамой жили с дедушкой в его доме священника. А после смерти матушки мы остались с дедушкой вдвоем.

– Дедушка был отец вашей мамы? – уточнил маркиз.

– Да, – кивнула Идилла.

– И вы носите его фамилию, – задумчиво повторил маркиз. – А фамилия вашего отца? Она вам известна?

– Я не знаю, что вам ответить, – смешалась Идилла. – Я никогда об этом не задумывалась. Мне не приходилось слышать папину фамилию.

– Но вы помните своего отца?

– Конечно. Но он тоже погиб. Мне тогда было восемь лет.

– А до этого он тоже жил вместе с вами?

– Нет, – покачала головой Идилла, – однако...

Ее голос пресекся, она не могла продолжать.

– Однако что... – ласково подсказал маркиз.

– С ним была связана какая-то тайна, – призналась Идилла. – Мама ничего не объясняла. А я не могла понять, почему он живет не с нами, как отцы других ребятишек.

Надолго погрузившись в воспоминания, Идилла наконец очнулась и добавила:

– Я только знаю, что мама его очень любила, и когда он погиб... у нее сердце разрывалось от отчаяния. По-моему, с тех пор на ее лице никто уже не видел улыбки.

– Однако она и тогда не открыла вам его тайны? – Маркиз попытался вернуть разговор к интересующей его теме.

– Какого я спросила ее о папе, а она ответила: «Единственное, что тебе нужно знать, Идилла, – то, что твой отец был самым чудесным человеком на свете. Мы любили друг друга, и он обожал тебя. Я всегда молилась, чтобы мы могли жить под одной крышей, но Бог слишком рано отобрал его у нас, и с этим приходится мириться».

Идилла снова всхлипнула.

– Потом мама долго плакала, и я решила ее больше никогда не огорчать расспросами, – добавила девушка.

– А теперь расскажите, что случилось в вечер накануне несчастья с вашим дедушкой, – попросил маркиз.

– В нашу дверь постучал какой-то мальчик. Было уже довольно поздно, во всяком случае, в сумерках разглядеть его лицо было трудно. Он сказал, что на острове Осеа умирает женщина и срочно требуется священник.

– Но на Осеа все дома наперечет, – заметил маркиз, хорошо знавший крошечный островок, находившийся в том месте, где река резко расширялась.

– Я знаю, – кивнула Идилла. – Там только пара домов и ферма. Все обитатели Осеа – дедушкины прихожане.

– Как же дедушка собирался туда добираться? – спросил маркиз.

– В Голдхэнгер-Крике нас ожидала лодка.

– А вы всегда сопровождаете дедушку в его визитах к прихожанам? – уточнил маркиз.

– Конечно, нет. Я забыла вам сказать, что мальчик особо просил поехать и меня. Надо было присмотреть за детьми, пока дедушка будет исповедовать умирающую женщину.

– А раньше вам доводилось выполнять подобные просьбы?

– И не раз. Видите ли, дедушка глуховат. В крестьянских домах, где полным-полно ребят, а под ногами нередко бродят цыплята или утята, он, бывало, не мог расслышать ни единого слова прихожанина. Надо вам сказать, что дедушка очень ревностно относился к своим обязанностям и очень огорчался, если обстоятельства мешали ему в исполнении его пасторского долга. Так что я всегда приходила ему на помощь.

– Разумеется, – кивнул маркиз.

– Мы отправились вместе. Поскольку дело было срочное, я не стала переодеваться, а лишь накинула плащ.

Идилла вздохнула.

– Разве я могла предположить, что покидаю родной дом на много недель?

– А вы сказали кому-нибудь, куда едете? – спросил маркиз.

– Предупреждать было некого. По утрам к нам приходит убирать дом соседка, миссис Лейвер, а ужин для дедушки я всегда готовлю сама. Вернее, я готовила ужин, – поправилась Идилла, и на ее прекрасных глазах снова выступили слезы.

– Итак, вы уехали, рассчитывая вскоре вернуться, – напомнил маркиз.

– Да, я захватила с собой лишь немного супа для больной да кое-какие сладости домашнего приготовления. Я надеялась, что дети займутся гостинцами и посидят тихо.

– А что произошло, когда вы приехали на остров?

– Мы пришли на ферму, о которой говорил мальчик, но ее хозяйка была совершенно здорова. Как оказалось, за священником не посылали.

– Вы, конечно, удивились, – подсказал маркиз, желая облегчить девушке трудный рассказ.

– Мы удивились, но и обрадовались, что все живы и находятся в добром здоровье. Старшего мальчишку родители послали к соседям разузнать, не случилось ли чего у них. А тем временем хозяева пригласили нас с дедушкой посидеть у огня и поужинать вместе с ними. Видите ли, дедушка всю жизнь прослужил в своем приходе, и его все любят... то есть любили. И тогда в дверь постучал тот человек.

Идилла непроизвольно вздрогнула. По ее изменившемуся голосу маркиз понял, что на сцену повествования вышел убийца.

– А вы можете его описать? – спросил маркиз.

– Я не очень хорошо его разглядела, потому что он... он все больше отворачивался. Да и темно уже было. Кроме того, у него на глаза была надвинута широкополая шляпа.

– Но все же вы что-то заметили? – настаивал маркиз.

– Он был темноволосый, с довольно длинным носом... Явно не из местных. И не из крестьян. У него речь образованного человека.

– И что же он сказал?

– Сказал, что произошла ошибка. Умирающая женщина ждет священника на берегу. Он торопил дедушку, все повторял, что времени очень мало.

– И ему не задали никаких вопросов? – удивился маркиз.

– Он ведь очень спешил, – простодушно объяснила девушка. – Дедушка не стал медлить. Мы едва поспевали за тем человеком. Да, вот еще что: он, очевидно, был высокого роста, так как шел к лодке очень широкими шагами. Мы с дедушкой не могли за ним угнаться.

– А лодка была та же, на которой вас доставили на остров?

– Нет, другая. Эта была немного попросторнее. Мы забрались в лодку, мужчина взялся за весла. Я думала, что он повезет нас к Голдхэнгер-Крику, но он неожиданно повернул к противоположному берегу.

– И вы, конечно, спросили, куда он направляется?

– Я сидела на носу лодки, а дедушка – между мной и незнакомцем.

Идилле показалось, что ее слова удивили маркиза, и она поспешила пояснить:

– Дедушка, несмотря на свой преклонный возраст, был очень деятельным и сильным. Он взялся за вторую пару весел. Дедушка сказал нашему спутнику: «Я вам помогу. Так мы выиграем время».

– Дедушка даже не спросил, почему надо грести на юг, а не на север? – настаивал маркиз.

– Вероятно, он спросил, только я не помню. Сейчас это может показаться странным, но мне было не до того. Уж очень я расстроилась, что в спешке оставила на острове суп и гостинцы для детей.

Она помолчала, собираясь с силами для дальнейшего рассказа.

– Пожалуй, они все-таки разговаривали, – припомнила Идилла. – Я еще заметила, что мужчина говорит без эссекского акцента, как образованный джентльмен.

– А что произошло потом? – осторожно спросил маркиз, предчувствуя, что близится самый драматичный момент повествования.

– Я уже рассказывала. – Голос Идиллы приобрел тусклый, безжизненный оттенок. – Сгущались сумерки, я вглядывалась в очертания берега. А потом, повернув голову, увидела, что наш спутник зачем-то встал. Все произошло так быстро! В следующее мгновение он ударил дедушку.

• Предыдущая
• 30/39
• Следующая