Опекун поневоле - Гамильтон Диана - Страница 1

— Ты должен покинуть нас завтра, Джавер? Мы так мало видели тебя! Ты ведь знаешь, что мы с отцом уезжаем на море через неделю. Может, побудешь здесь с нами? Всего одну неделю, я ведь прошу немного.

— Прости, мама. — В серых глазах Джавера Мастерса мелькнула неподдельная грусть.

Изабелла-Мария, которой было около пятидесяти лет, сохранила испанскую красоту и горделивый взгляд. Его отец-англичанин безоглядно влюбился в эту женщину тридцать лет назад.

— Ты всегда говоришь, что любишь бывать здесь. — Изабелла-Мария гордо выпрямилась.

В огромном камине пылали, разбрасывая искры, горящие поленья. Джавер встал с мягкого дивана и пошел подбросить дров в камин. Холодные ветра со снежных вершин Сьерра-Невады предвещали приход зимы.

Слова отца «не приставай к мальчику, Иззи» вызвали у него кривую усмешку. Мать говорила правду.

Он полюбил этот дом, когда впервые увидел его семилетним мальчишкой. Родители купили его для отдыха. Он находится в самом сердце крошечного андалусского городка, и уютный дворик, вымощенный плиткой, каждое лето наполняется ароматами роз, мирта и лилий.

После ухода отца на пенсию и из-за проблем со здоровьем родители оставили Джаверу семейный дом в Глостершире и почти все время проводили здесь. Домой возвращались лишь с наступлением зимы и оставались там до Пасхи.

— Мне очень нравится бывать здесь, — подтвердил Джавер, вытягивая ноги к камину. На нем был черный кашемировый свитер, плотно облегавший крепкую спортивную фигуру. — Но у меня появилась одна проблема.

— Бизнес? — резко спросил Лайонел Мастерc. Он отошел отдел три года назад, передав бразды правления единственному сыну. Но тем не менее проявлял активный интерес к строительной фирме, которую он со своим партнером, Мартином Ротвеллом, создал и активно развивал и которая теперь, в надежных руках Джавера, превратилась в процветающую компанию мирового уровня.

— Не волнуйся, отец, — поспешил успокоить его Джавер, — с проблемами в бизнесе я всегда справлюсь. А у этой проблемы есть имя — Зоя Ротвелл.

Повисла гнетущая тишина, такая плотная, что Джавер слышал громкий стук своего сердца. Он посмотрел на золотые часы на запястье. Примерно через пятнадцать минут Солита, экономка, объявит, что обед готов. Лучше сказать обо всем сейчас и покончить с этим.

— Вчера мне позвонила Алиса Ротвелл. Она сказала, что у нее нет больше сил, что она исчерпала все возможности и просит меня взять опекунство над Зоей, потому что больше не справляется с внучкой.

— И? — Изабелла-Мария удивленно приподняла тонкие черные брови. — Как Алиса представляет это себе? Я всегда считала ее странной старушкой. Почему она считает, что ты можешь заботиться о ее маленькой внучке? Другое дело, если бы у тебя была жена. Но у тебя ее нет.

Отметив скрытое недовольство в последней фразе, Джавер только пожал плечами. С тех пор как три года назад ему исполнилось двадцать пять лет, его позиция закоренелого холостяка неизменно вызывала величайшую тревогу у Изабеллы-Марии. Матери поскорее хотелось внуков.

Но Джавер отнюдь не был готов связать себя узами брака, он спокойно наслаждался мужской свободой. Джавер обожал женщин, которые разделяли его точку зрения, что только полный дурак может принять страсть за любовь.

— Зоя уже не ребенок, — произнес Джавер, игнорируя замечание по поводу жены. — Ей шестнадцать, самый трудный возраст. Сейчас она отказывается возвращаться в школу, болтается по дому, днями и ночами слушает громкую музыку. У Алисы все это вызывает головную боль, которую она хочет переложить на меня.

— Почему на тебя? — Лайонел Мастерс внимательно посмотрел на сына. — Ты у нас легендарная личность, — гордо сказал он, — жесткий, но честный руководитель, эдакий железный кулак в бархатной перчатке. Тебе ничего не будет стоить справиться с подростком, поэтому я понимаю Алису. Но у нас нет ни кровного родства, ни семейных обязательств, которые бы давали право Алисе звонить тебе.

— Существует моральный долг, — коротко заметил Джавер. — Начиная с того момента, когда отец Зои продал тебе свою долю в бизнесе и спустя шесть недель после этого погиб вместе с ее матерью во время пожара в доме. К счастью, Зоя была у школьной подружки и осталась жива, но в восьмилетнем возрасте потеряла родителей и дом. Мне очень жаль Алису и Зою, и я думаю, кто-то из нашей семьи должен заняться этой проблемой. С Алисой нелегко. За год до трагедии у нее умер муж, затем она потеряла сына и осталась с внучкой, с которой не может справиться. Девчонке не хватает доброты и чуткости. Я знал об этом и все эти годы поддерживал связь с ними. Поэтому Алиса и обратилась ко мне теперь.

Отбросив моральную сторону вопроса и то, что они с Лайонелом могли бы оказать практическую помощь дочери бывшего партнера по бизнесу, Изабелла-Мария думала совсем о другом.

— Насколько я помню, Зоя — симпатичная девочка. Она с родителями приезжала к нам на Рождество. Ты помнишь, Лайонел, вы с ее отцом почти весь праздник провели в обсуждении продажи его части бизнеса. Через несколько недель они погибли, значит, Зое досталось много денег. Я права, Джавер?

— Зоя унаследует значительную сумму, когда ей исполнится двадцать один год, — нетерпеливо ответил Джавер. — А пока деньги находятся в доверительном фонде.

— Она все такая же красавица? Я вспоминаю, у нее были длинные белокурые волосы и большие глаза!

Джавер никак не мог понять, какое отношение к его проблеме имеют внешние данные Зои. Как заставить ее закончить школу — вот что было гораздо важнее для него сейчас!

— Откуда мне знать? — пробормотал Джавер. — Я навещаю их пару раз в год, чтобы проверить, как идут дела, и наслушаться сказок о капризах Зои, от которых няни, приставленные к ней, исчезают со скоростью света.

Он вспомнил, что в эти дни Зоя ни на минуту не оставляла его. Уже учась в университете, он находил развлечения для осиротевшего ребенка, предоставляя бедняжке несколько часов веселья. Ее чопорная бабушка и древняя экономка не позволяли Зое этого, свято соблюдая принцип, что детей надо видеть, но не слышать.

Позже, когда Зою направили в школу-интернат, она стала угрюмой, с упрямо сжатыми губами и туго заплетенной косой, спадавшей ниже пояса.

Прошел почти год с тех пор, как он видел ее в последний раз. Работа удерживала Джавера вдали от Англии. Зоя не сводила с него глаз, когда он приехал к ним в последний раз на два часа, и он вспомнил, как неловко ему было от этого взгляда.

— Тебе нужно жениться на ней. У нее есть собственное наследство, поэтому она не будет тратить твое, — неожиданно сказала Изабелла-Мария. — Через два года ей исполнится восемнадцать. Только бы бедра у нее были широкие, чтобы могла рожать детей.

— Ну что ж, помечтай, мама! — насмешливо сказал Джавер, скрывая свое раздражение.

Сердце Зои бешено колотилось в груди. Каминные часы тикали очень медленно, отсчитывая минуты до встречи с Джавером. Он едет к ней! У Зои голова шла кругом.

Она беспокойно ерзала на стуле перед окном и, не мигая, смотрела на дорогу, боясь пропустить момент, когда его машина свернет на дорожку к дому.

Впервые за шестнадцать с половиной лет она поверила в своего ангела, который позаботился о ней, направил ее по нужной дороге. Как еще она могла объяснить свое внезапное решение бросить школу, приехать домой и сказать, что она никогда не вернется в интернат?

Она ненавидела эту школу с тех пор, как ее отправили туда в одиннадцать лет. Она оказалась в окружении незнакомых людей, которые не знали и не хотели знать ее. К этому времени Зоя поняла, что, если ни одна живая душа не любит тебя, единственный способ притупить боль — притвориться, что тебя это не заботит.

Другие шестьдесят учеников школы были маленькими кроткими зубрилками, и Зоя вскоре поняла, почему. Руководящим принципом частной школы для девочек была строгая дисциплина. Тех, кто нарушал ее, наказывали, никакие смягчающие обстоятельства не учитывались.