Орден необычных - Довыдовский Кирилл - Страница 61

– Папа на работу ушел, – тут же сообщила Клиина. В какой-то момент Санея поняла, что может различать их.

– Нужно идти, – согласилась Сорина. Она принесла откуда-то грязную сумку, и девочки принялись складывать прошедшие проверку бутылки.

– Сегодня три, – подвела итог Клиина.

– Даю три монеты. – Сайта отыскала в кошельке несколько серебряных долек. – Выбирайте.

Девочки дружно уставились.

– Какие блестящие… А темненьких монеток у вас нет?

– Это серебро, – объяснила Санея, догадавшись, в чем дело. – Оно дороже меди. Одну такую можно поменять на двадцать медных.

– Понятно, – ответила Клиина.

Она о чем-то пошепталась с сестрой, потом сказала:

– А можно нам одну блестящую и две темненьких?

Санея посмотрела с жалостью, ей вспомнилось, как радовался Плишка, когда Сайта сказала, что ему можно есть любую еду, не только ту, которую дают животным. Он стал с тех пор намного счастливей. Сайта же выглядела, будто кто-то подарил ей мешок с золотом.

– Конечно, можно! – Она отдала монеты. – Я еще хотела спросить: а вы кушать хотите?

30-й день, 10-го месяца, 4324 года

Таромский совет. Сенат

Только они вернулись в банк, на них тут же накинулись Мнианл с Фионой. Сначала долго кричали, потом благодарили. В итоге Мнианл, он же член торговой гильдии Нест Клиниан, был передан в распоряжение Гринама, а Фиона назначена ответственной за детей, не достигших возраста самостоятельности. Правда, Клиина с Сориной и сами смогли бы о ком-нибудь позаботиться, но других детей у них не было.

Кроме того, Гринам привел друзей.

– Это Торотин и Ремтик. – Первый был крепкого телосложения с серьезным лицом. У второго самым примечательным оказались ботинки: один зеленый, другой темно-красный с полосами.

– И что вы про них скажете? – спросила Сайта.

– В смысле?

Выяснилось, что Торотин такой честный, правильный и терпеливый, что у Гринама от этого головная боль. Торотин спросил, знают ли мамы с папами, чем тут занимаются «все эти дети», и Сайта решила, что он у них отныне отвечает за мораль.

– А я за что буду отвечать? – тут же спросил Ремтик. У него были клочковатые светлые с рыжинкой волосы, а к лицу будто прилипло удивленно-радостное выражение. – Я всегда мечтал стать поваром.

Готовить он, как выяснилось, не умел, но это не пугало. Он и в лекарствах ничего не понимал, но это ведь ему не мешало три с половиной месяца в гомеопатической аптеке порошки смешивать. Он был вроде Кана – много где успел поработать, только успеха не имел. Гринам не смог толком объяснить, почему его позвал, но Сайта и так поняла.

– Ну а ты как представишься? – спросил в конце Торотин. – Чересчур умная девочка? Гринам мне тут рассказал…

– Этим пока и ограничимся. У нас столько дел!

Чуть позже пришел Бенаюс. За день он успел купить и старый трактир, и доходный дом Квениана Марта.

– С ним вообще просто вышло. Половину реальной цены отдал. Наверняка там какие-то проблемы: клопы-людоеды или еще что… Но даже если здание снести, земля под ним дороже стоит. Одна из моих лучших сделок, – подвел итог Бенаюс. – Не считая того случая, когда два придурка за день трижды покупали и продавали друг другу небольшое колечко ценой в сотню кредитов. Все шесть сделок оформили в моей конторе.

– И вы собой очень довольны, не так ли? – Торотин смотрел на Бенаюса с тем же выражением, с каким Санея нередко разглядывала подругу.

– Еще бы! – Бенаюс явно не уловил упрека. – Да за любую сделку с прибылью больше пятидесяти процентов памятник ставить надо! Дураков-то вокруг много, но ведь к каждому нужно подход найти! Вот, – он устроился на стуле поудобней, вынул из портфеля яблочко, завернутое в платочек, аккуратно разрезал и положил кусочек в рот, – даже ем на ходу!

– Вообще-то это бесчестно, молодой человек, – сказал ему Торотин, хотя нотариус выглядел не намного моложе. Сайта внутренне аплодировала – Бенаюс от удивления даже перестал жевать.

– Вы тоже хотите?

Не выдержав, Сайта рассмеялась. Торотин бросил на нее снисходительный взгляд, но даже не подумал смущаться. Наоборот, принялся читать Бенаюсу нотацию: «Мораль и нежные чувства, которые мы к ней испытываем». Только он закончил, Сайта встала со стула и указала на Гринамового друга:

– Торотин – наша совесть!

Бенаюс передумал спорить, заулыбался, глядя на него:

– Яблочко?

Под вечер пришли Клиф с Кипсом.

– Нас Лезва послал, – сообщил Клиф, глянув на нее бесцветными глазами. Сайта не могла вспомнить, видела ли такие у кого-нибудь.

– Лезва?! – На Кипса будто вылили ведро воды. – Не посылал он нас никуда!

– Зато не удерживал, – легко догадалась Сайта. – Лик ему все рассказал, и он захотел, чтобы вы узнали побольше. А потом он из вас все вытянет.

Кипс повернулся к Клифу, но тот даже не пошевелился в ответ. Видимо, Тихоней его все же не зря прозвали: говорил он почти с той же охотой, с какой Кан рассказывал о своем прошлом.

– Чего делать-то теперь, а? – Кипс принялся грызть ногти. – Если Лезва знает… Но ведь сразу он не выгнал… Чего делать?

– Ладно, запоминай. – Сайта стала диктовать.

Вскоре они ушли. Сайта поняла, что больше всего Кипс боялся не наказания, а того, что его выгонят. Она мысленно сделала комплимент Лезве.

– Откуда начнем?

– Отсюда.

С Клифом они встретились на следующий день на одном из рынков, каких много в Сенате. Сайте пришлось почти всю ночь спать, потом завтракать – время могло бы пройти зря, но она все это время думала. Они пришли с Санеей вдвоем – Клиф ждал их.

– Что ты хочешь знать?

– Все! – не стала скрывать Сайта. – Но начнем… Много по городу таких… шаек?

– Несколько есть, – ответил Клиф, выбирая дорогу в толпе. Его то и дело толкали, грозно требовали, чтобы не лез под ноги. Грузный мужчина с огромным животом и удивительно маленькой головой даже схватил его за руку, но парень легко вывернулся.

– В каждом районе?

– Нет, – ответил Клиф. – Где появятся. В правительственном квартале, к примеру, вообще беспризорников нет.

– А у арены?

– Там больше всего.

– И не гоняют?

– Гоняют, но к арене все равно тянет.

Они выбрались с площади, и в тот же момент все вокруг загавкало и замяукало. На этой улице котят и щенков отдавали в хорошие руки.

– Как это вообще устроено? – спросила Сайта. Рядом с ними розовощекий толстяк с мускулистыми предплечьями и заткнутым за пояс мясницким топором доказывал старушке с наивным лицом, что лучше него о ее песике никто не позаботится. – Как образуется шайка?

– Детей на улицах всегда много. Им нужно есть, где-то жить, одеваться. Ну и всякие попадаются. Кто-то быстро пропадает, другие, вроде нашего Лезвы, наоборот, как будто созданы, чтобы жить на улице. К таким и притягиваются. Несколько лет шайка растет, пока те, на ком все держится, не повзрослеют. На этом обычно и заканчивается.

– А почему шайки просто не перерастают в банды?

– Такое происходит, но редко. – Клиф не вертел головой, не окликал то и дело проходящих мимо девушек, как это делало большинство парней его возраста, только время от времени выхватывал взглядом кого-то из толпы и не отворачивался, пока тот не пропадал из виду. – В шайке всегда больше всего малолеток. Пока возраст более или менее схожий, о мальках еще заботятся, но после это уже обуза. Старшие становятся сами по себе, остальные… расходятся.

– Ты, говоришь, выгоняют… А за что могут выгнать?

– Если не слушаешься старшего – это главное правило.

– А попасть к вам легко?

– Когда еды достаточно, малолеток обычно жалеют, – сказал Клиф. Мимо них как раз пробежал совсем крошечный мальчуган с зажатой в кулаке бумажкой-посланием. – Потом учат. Если постарше, нужно либо что-нибудь уметь, либо принести с собой: денег, вина или амулет. Тогда точно возьмут.