Цветы в пустоте - Сергеева Александра - Страница 36

Он старался, чтобы его голос звучал твёрдо и уверенно, но так и не смог изгнать из него нотки сожаления. Аргза, однако, лишь молча вложил карточку в его руку и приподнял за подбородок его лицо, заставляя снова оторвать взгляд от пола.

– Ну-ну, не зарекайся. И потом, ты уже переигрываешь, по-моему. Мне эта штука даром не нужна, а на ветер я такие деньги пускать не намерен. Бери и не ломайся, пташка, это подарок. Обещаю даже свозить туда тебя в ближайшее время, мой маленький книжный червяк.

Сильвенио посмотрел на него, вновь ощущая себя абсолютно беспомощным, несмотря на то, что сейчас никто не заставлял его делать что-то против его воли.

– Вы же не думаете, что я вас прощу?

Аргза задумчиво погладил его по щеке большим пальцем, усмехаясь.

– Мне, честно говоря, похрен как-то, простишь ты меня или нет. Обижаешься – твоё дело. Мне будет достаточно, если ты немного развеешься и перестанешь вести себя, как скорбящая вдова.

Сильвенио не ответил, только кивнул и крепче сжал заветную карточку в пальцах.

Обещание своё Аргза выполнил уже через неделю, доставив его прямиком к Артурии, всю площадь которой занимала одна только Библиотека. Приземлиться здесь было негде, и посетители отправлялись внутрь исключительно при помощи телепортов. Второй раз в жизни Сильвенио должен был пользоваться телепортационным кругом, и теперь это навевало мимолётные воспоминания о загадочной старухе Криге, которая совершенно неожиданно оказалась к нему добра.

– Через сколько тебя забрать? – поинтересовался Аргза, выцепляя его из потока воспоминаний.

Честно говоря, Сильвенио предпочёл бы остаться там навсегда. Подумать только, среди нескончаемых книг, не заводя больше никакой дружбы, не заводя больше никаких близких знакомств и таким образом оградив себя от всякой боли… Да, пожалуй, именно о такой вечности он мечтал.

– Как пожелаете, сир.

– Хорошо. Тогда через три дня. Больше дать не могу.

Сильвенио посмотрел на него со смутной надеждой: по виду Аргзы ему показалось, что, может быть, если он сумеет убедить его, что корабль обойдётся без его непосредственного присутствия минимум неделю, то…

Но тут круг под ним сверкнул красной вспышкой, и убеждать было уже некого.

Он оказался возле большого регистрационного стола, за которым сидело несколько библиотекарей и на котором располагался компьютер. Библиотекари были негуманоидного какого-то вида: с шестью лишними конечностями, с волосатым панцирем вместо кожи, с усами над вытянутой мордой, с фасеточными выпученными глазами. Оно, наверное, и правильно, подумалось Сильвенио. Вряд ли бы даже самый терпеливый человек смог бы работать здесь и не извлекать никакой корысти. Даже книги наверняка оказались бы разворованы, если бы тут работали люди – увы, это была общая черта гуманоидных рас: присваивать всё ценное себе.

– Пропуск? – спросил один из библиотекарей, шевеля усами, и Сильвенио едва не передёрнуло от звуков эрландеранской речи: почувствовать на себе воздействие такой же телепатии было… как-то очень внезапно.

– Да, да, конечно…

Его имя, пробитое на карточке, сверили с базой данных, вернули обратно, и только потом он позволил себе оглядеться.

То, что предстало его взору, поистине поражало воображение. Стеллажи с книгами, выстраиваясь в бесконечные лабиринты, простирались вверх и вдаль настолько, насколько хватало глаза – и ещё много, много больше. Люди и иные существа, бродившие в достаточном количестве между этих стеллажей, казались по сравнению с ними не то что муравьями, а даже будто микробами. Тишина, нарушаемая лишь непрерывным шелестом страниц, распространялась не горизонтально, как обычно, а шла откуда-то сверху, с недосягаемых ни для кого вершин этого лабиринта, и от этого создавалось такое ощущение, словно всё здесь было частью одной цельной Вечности… Сильвенио, забывший от восхищения, как дышать, кое-как заставил себя сделать вдох и шагнуть навстречу заманчиво пестревшим корешками книгам, и первой же связной мыслью, пробившейся через окутавшее его состояние нирваны, было только то, что три дня – это всё-таки ужасно, неприемлемо, невыносимо мало.

И здесь, в царстве тишины и быстро мелькающих перед глазами букв, он впервые за прошедшие три месяца совершенно не думал о Джерри. До того образ погибшего друга постоянно стоял у него перед глазами: их общие вечера за чаем (и пивом кое для кого), их беседы, их планы и мечты. Джерри был его первым другом, ибо в детстве он как-то сторонился других детей. Джерри был его самым близким человеком после родителей, с которыми всё равно не было связи после похищения. В самом деле, он был даже не другом, а названым братом – и погиб так глупо, так неожиданно, так рано… Кошмар с умирающим от руки варвара механиком снился ему едва ли не каждую ночь, не позволяя ни на миг забыть, и спасало разве что полное отключение всех эмоций за работой.

А теперь – теперь вместо покойного Джерри перед его мысленным взором представали сказочные герои, создавались и рушились империи, расцветали невиданные цветы, проносились неизвестные виды диких зверей и ещё много, много чего. Он читал взахлёб, всё подряд, до чего только мог дотянуться, не разбирая ни названий, ни жанра – просто поглощал книги одну за другой, как одержимый, забыв и о еде, и о сне. Библиотека, к счастью, работала круглосуточно, и в ней всегда горел свет, так что понять, сколько времени прошло, там было невозможно. Если, конечно, не смотреть на часы, висевшие на видных местах между книг, но Сильвенио на часы смотреть не хотелось абсолютно.

В реальность он вернулся только чудом: случайно зацепился за строчку в одной из книг, в которой упоминалось, что можно увеличить вероятность успеха в случае перемещения при помощи телепортационного круга, по каким-либо причинам не связанного с другим таким же кругом на другом конце канала. Магии для этого вроде бы не требовалось, нужно было только изменить пару символов в круге и проработать в уме кое-какой код во время самого непосредственного перемещения. Заинтересовавшись, Сильвенио прекратил наконец беспорядочное поглощение текстовой информации и занялся целенаправленным поиском нужных ему сведений. Ещё через десяток книг обнаружилось подробное описание процесса – вместе с предупреждением, что это всё равно очень рискованно и вероятность телепортации в открытый космос или куда похуже по-прежнему высока.

– Рискованно, – повторил Сильвенио в пустоту, грустно улыбаясь. – Сейчас мне кажется, что рискнуть своей жизнью – уже не так страшно в сравнении с тем, чтобы оставаться с этим человеком…

Библиотекарь, проходивший мимо, подозрительно на него глянул своими шарообразными глазами и пошевелил усами, но Сильвенио только пожал плечами и улыбнулся уже ему, на этот раз вежливо, показывая, что всё в порядке и он не разговаривает сам с собой.

Ещё через три прочитанных книги (на которые от корки до корки у эрландеранца ушло двадцать минут) в четвёртой он – опять же совершенно случайно – наткнулся на описание некого "живого льда", который, согласно догадкам автора книги, влиял на магнитные поля и на электронику. Вместе с новым знанием о секрете телепорта это всё составляло одну сплошную безумную затею, но Сильвенио успел уже привыкнуть к всевозможным безумствам за то время, которое провёл с Аргзой. Сомнения, конечно, сразу же окутали его голову и сердце, но он отогнал их всего одним рыжим образом.

Стоя уже в изменённом им дальнем круге Библиотеки, он снова огляделся, теперь уже с неодолимой тоской. Он хотел бы работать здесь, хотел бы провести здесь всю жизнь, перебирая книги, расставляя их по местам, бродя между полок. Может быть, именно таким будет выглядеть после смерти его личный Рай: книги, тишина и – и ещё этот особый вид одиночества, когда вокруг вроде бы много людей, но никто тебя не трогает… И всё же он твёрдо знал: вряд ли он когда-нибудь ещё сюда вернётся. Независимо от того, чем завершится его сегодняшнее безумство – скорее всего, в любом случае дорога сюда ему будет навсегда закрыта. Это было печально, более чем печально, однако единственное лишь воспоминание о глазах-колодцах заставляло его двигаться вперёд. В полнейшую неизвестность.