Искусство притворства - Джордан Пенни - Страница 5

• Предыдущая
• 5/27
• Следующая

Она беспомощно и отчаянно пыталась побороть в себе желание еще крепче прижаться к нему. Ее груди напряглись и болезненно заныли, откликаясь на властный призыв мужчины, которому она была не в силах противостоять.

Что с ней происходит? Почему ее тело так реагирует на Илиоса Маноса? Словно… словно ее тело хочет его? «Должно быть, это какая-то странная реакция от пережитого шока», — потрясенно решила Лизи, когда он наконец разжал свои руки — и чуть не оттолкнул ее от себя,

— Я не называла вас лжецом, — возразила Лиззи, чувствуя, что ей надо отступить — Я просто сказала о том, что у вас неправильная информация. И, кроме того, почему бы вам не потребовать компенсации от вашего кузена вместо того, чтобы требовать ее от меня? — воскликнула Лизи, быстро переходя в атаку.

Нападение, как известно, лучшая форма защиты, а Лиззи непременно надо было защитить себя от тех ощущений, которые овладевали ею, когда этот мужчина прижимал ее к себе. Как это могло произойти? Она совершенно этого не ожидала. Она не должна была так реагировать. У нее семья, о которой она должна была думать в первую очередь. Она и представить себе не могла, что может возбудиться от одного вида мужчины, который ненавидел и презирал ее.

Решительно встряхнув себя и попытавшись упорядочить смятенные мысли, она сказала:

— Между прочим, я владела всего лишь двадцатью процентами этого здания, а ваш кузен, как сказали мне Рейнхиллы, владеет землей и значительной частью апартаментов и именно он руководил строительными работами. Я никогда не видела его, никогда не обсуждала с ним его бизнес-план. Я подучила эти номера за то, что выполнила определенную работу, вот и все. Двадцать процентов — всего лишь мое вознаграждение.

Илиос знал, что это была правда, но в данный момент он был настроен воинственно и не желал давать англичанке пути к отступлению.

— У моего кузена нет ничего, кроме больших долгов. А Рейнхиллы, как вам уже, наверное, известно, бесследно исчезли. А вы, хотя и являетесь владельцем двадцати процентов собственности, несете такую же ответственность, как и все остальные. Это указано в контракте, который вы собственноручно подписали. Там есть пункт о «солидарной ответственности», которая подразумевает индивидуальную ответственность каждого владельца за общие долги. А это значит, что я могу потребовать от вас заплатить всю сумму.

— Нет, этого не может быть, — в ужасе произнесла Лиззи.

Илиос взглянул на нее. В ее голосе слышалась неподдельная паника. Он видел, что она дрожит.

«Притворяется, — мрачно сказал он себе. — Разыгрывает сцену».

— Уверяю вас, что так оно и есть.

— Но у меня нет таких денег! — На самом деле у нее вообще не было денег.

— Нет? Хочу сказать вам, что я желаю получить полную компенсацию. Вы должны не только выплатить мне долг, но и заплатить за потенциальный ущерб, который мог быть нанесен моему бизнесу. Этот бизнес я создавал своими руками, тяжелым трудом, в отличие от таких, как вы, которые наживаются за счет наивности и простодушия других людей. У вас есть собственное дело?

— Да, — призналась Лиззи. — Но оно почти уже развалилось.

Зачем она сказала это ему? Даже своим сестрам она не говорила о том, как плохо у нее идут дела, что каждый заработанный ею пенни она тратит на выплату ипотечного кредита, на поддержание домашнего хозяйства, на покупку еды для семьи.

— У вас есть собственность? Дом, я полагаю? — давил он.

— Да, но он в ипотеке, и к тому же я живу в нем; вместе со своими сестрами, у одной из которых маленькие дети, и все они зависят от меня.

Лиззи не знала, зачем она рассказывает это ему: возможно, под воздействием шока и паники. Она не позволяла себе даже вспоминать о тех длинных бессонных ночах, когда она мучительно думала о том, как защитить свою семью.

— У вашей сестры нет мужа, который заботился бы о ней и ее детях? У вас нет родителей?

— Нет мужа, и нет родителей. Но это не ваше дело, и это не имеет отношения к нашему разговору. Я не могу найти деньги, чтобы выплатить вам долг. У меня их просто нет. Единственное, что у меня есть, — это я сама…

— И вы предлагаете мне себя в качестве оплаты?

Лиззи пришла в ужас:

— Нет! Никогда!

Ее немедленный отказ, да еще такой пылкий, еще сильнее возбудил Илиоса. Неужели англичанка осмеливается думать, что слишком хороша для него? Что она имеет над ним моральное превосходство? «Ну, я скоро заставлю ее поменять свое мнение», — мрачно пообещал себе Илиос.

— Мое предложение возникло в связи с вашим заявлением о том, что единственной вашей собственностью на данный момент являетесь вы сами.

Он решил унизить ее! Лиззи видела это. Оттого, что он почувствовал, как она хочет его?

— Нет. То есть да. Но вы меня неправильно поняли. Я хотела сказать, что у меня нет ничего, что помогло бы мне заработать деньги, чтобы отдать вам долг.

— Ничего, кроме вас самой?

— Я совершенно не это имела в виду, — повторила Лиззи, помертвев от ужаса. — Я хотела всего лишь сказать, что… — Она подняла руку к голове. В висках ее стучало от волнения и отчаяния. — Я не могу вам заплатить.

Терпение Илиоса лопнуло. Гнев в своем кипении достиг предельной точки. Он получит то, что ему должны эти мошенники, — тем или иным путем.

— Ну хорошо… — начал он, и Лиззи на миг почувствовала облегчение. Наверное, он понял наконец, что от нее невозможно получить деньги, — Если ваше тело — это все, чем вы владеете, тогда я его возьму. Ведь я сказал вам это — я получу все причитающиеся мне долги.

Откинув голову назад, Лиззи с ужасом взглянула на Илиоса.

— Вы… вы не имеет права так говорить! — вскричала она. Но в этот момент что-то яростное, стихийное вспыхнуло в ней — желание, возбуждение, первобытная потребность женщины. Тело ее содрогнулось, а душу охватил стыд: она не должна была хотеть его, и тем более — в таких обстоятельствах,

— Имею право, — заверил ее Илиос.

— Не могу поверить, что кто-то может быть таким… жестоким и бесчеловечным, таким черствым и бездушным.

Внезапный звонок мобильного телефона, сообщающий Лиззи о поступившем сообщении, мгновенно отвлек их обоих.

Наблюдая за тем, как она нервно роется в сумочке в поисках своего телефона, Илиос презрительно скривился.

— Вы явно сгораете от нетерпения, чтобы прочитать послание своего любовника, но…

— Это сообщение от моих сестер, — рассеянно прервала его Лиззи, не отрывая глаз от маленького экрана, — Они хотят знать, все ли у меня в порядке.

— И вы, конечно, сейчас напишете им о моем так называемом «жестоком и бесчеловечном» поведении.

— Нет, — ответила Лиззи, — Если я сделаю это, они будут очень переживать за меня, а я совсем этого не хочу. Я — старшая сестра, И это я должна оберегать их, а не они меня.

Илиос молча обдумывал ее ответ. Старшая сестра, заботящаяся о своих младших сестрах? Совсем не такой он хотел видеть эту женщину.

— Уже темнеет, — сказал он ей, указав на горизонт. Белое зимнее солнце, скрываясь за облаками, опускалось за край моря. — Скоро будет совсем темно. Мне надо возвращаться в Фессалоники. И там мы можем продолжить нашу дискуссию.

Лиззи помертвела, но вдруг увидела возможность скрыться от него, что было ей крайне необходимо. Ей ненавистна была мысль о побеге, она хотела остаться и бороться с ним до конца, чтобы доказать свою невиновность. Но с этим человеком, одержимо и гневно настаивавшим на возмещении ущерба, нельзя было нормально общаться по всем правилам поведения.

— Замечательно, — согласилась она, снова доставая свой мобильный телефон.

— Что вы делаете? — требовательно спросил Илиос.

— Собираюсь вызвать такси, — ответила Лиззи.

Илиос покачал головой:

— В этом нет необходимости. Вам не надо вызывать такси. Вы поедете со мной.

— Нет! То есть спасибо вам. Я предпочитаю сама решать свои проблемы, — твердо произнесла Лиззи, но сердце ее панически забилось.

• Предыдущая
• 5/27
• Следующая