Дрожь - Стивотер Мэгги - Страница 38

• Предыдущая
• 38/69
• Следующая

Долго-долго было слышно лишь шуршание шин по асфальту, потом Сэм тихо произнес:

— Спасибо тебе.

Мы ввалились в дом и до вечера проспали на моей постели, сплетясь клубком; моя голова лежала на его плече, на заднем плане бубнило радио. Когда настало время ужина, мы выбрались в кухню чего-нибудь поесть. Пока Сэм заботливо сооружал сэндвичи, я попыталась набрать номер Оливии.

Трубку взял Джон.

— Прости, Грейс. Ее нет дома. Что-нибудь передать? Или просто сказать, чтобы перезвонила тебе?

— Пусть перезвонит, — сказала я с неприятным ощущением, что каким-то образом подвела Оливию.

Я повесила трубку и рассеянно провела пальцем по столу. Из головы у меня не выходили ее слова: «Глупо было ссориться из-за такой ерунды».

— Ты заметил, чем пахло, — спросила я Сэма, — когда мы подходили к дому? На крыльце?

Сэм вручил мне сэндвич.

— Угу.

— Мочой, — уточнила я. — Волчьей мочой.

Голос у Сэма был расстроенный.

— Угу.

— Кто это был, как ты думаешь?

— Я не думаю, — ответил Сэм. — Я знаю. Это Шелби. Я ее чую. Она и террасу пометила тоже. Я почувствовал, когда выходил вчера на улицу.

Я вспомнила, как она смотрела мне в глаза через окно моей комнаты, и поморщилась.

— Зачем она это делает?

Сэм покачал головой и без особой уверенности произнес:

— Надеюсь, это все из-за меня, а не из-за тебя. Надеюсь, она просто преследует меня. — Он взглянул на входную дверь; вдалеке послышался шум приближающейся машины. — По-моему, это твоя мама. Мне лучше исчезнуть.

Я хмуро проводила его взглядом; с сэндвичем в руке он скрылся в моей комнате и бесшумно закрыл за собой дверь, а я осталась один на один со всеми вопросами и сомнениями относительно Шелби.

Шум шин стал громче; машина свернула на подъездную дорожку. Я схватила рюкзак и плюхнулась за кухонный стол, делая вид, что с головой погружена в конспекты.

В кухню, точно ураган, ворвалась мама, по пути смахнув со стола кипу бумаг и принеся с собой поток холодного воздуха. Я поморщилась, надеясь, что Сэму за дверями моей комнаты ничего не угрожает. Ее ключи со звоном полетели на пол, она подняла их, негромко выругавшись, и бросила обратно на кучу бумаг.

— Ты уже поела? Я бы не прочь чего-нибудь пожевать. Мы ездили играть в пейнтбол! От папиной работы.

Я нахмурилась. Большая часть моих мыслей до сих пор была занята Шелби, которая рыскала вокруг нашего дома, шпионя за Сэмом. Или за мной? А может, за нами обоими?

— Это для сплочения коллектива?

Мама ничего не ответила. Она заглянула в холодильник и спросила:

— У нас есть что-нибудь, что можно было бы погрызть перед телевизором? Фу! А это что такое?

— Свиная вырезка. Я завтра ее потушу.

Она передернулась и захлопнула холодильник.

— Похоже на гигантского замороженного слизняка. Хочешь, посмотрим вместе какое-нибудь кино?

Я бросила взгляд в прихожую, надеясь увидеть папу, но там никого не было.

— А где папа?

— Пошел поесть куриных крылышек с новыми коллегами по работе. Ты так себя ведешь, как будто я предложила тебе посмотреть кино только потому, что его нет дома. — Мама принялась хлопать дверцами шкафчиков, потом насыпала себе мюсли и, бросив открытую пачку на столе, плюхнулась на диван.

Когда-то я прыгала бы от радости, выпади мне редкая возможность провести вечер на диване вместе с мамой. Теперь же этого было слишком мало. И слишком поздно. Меня ждал кое-кто другой.

— Мне что-то нездоровится, — сказала я. — Пожалуй, пойду лягу спать.

Я не отдавала себе отчета в том, что жду от нее разочарованной реакции, пока не поняла, что не дождусь никакой реакции вообще. Она как ни в чем не бывало забралась на диван с ногами и потянулась за пультом дистанционного управления.

— Кстати, не оставляй мешки с мусором на заднем крыльце, ладно? — бросила она, когда я повернулась, чтобы идти. — Звери растаскивают мусор.

— Хорошо, — сказала я.

Я подозревала, что знаю, какое именно животное этим занимается. Мама уткнулась в телевизор, а я собрала учебники и прошла к себе в комнату. Открыв дверь, я обнаружила, что Сэм свернулся в клубочек на моей кровати и при свете торшера читает книгу с таким видом, как будто жил здесь всю жизнь. Он не мог не слышать, как я вошла, однако даже не поднял на меня глаза, а продолжил дочитывать главу. Мне нравилось смотреть на его тело в этой позе — от изгиба шеи до удлиненных ступней в носках.

Наконец он заложил книгу пальцем и, прикрыв ее, улыбнулся мне; сходящиеся на переносице брови придавали его лицу постоянное трагическое выражение. Он протянул ко мне руку, как будто приглашал присоединиться к нему, и я свалила учебники в ногах кровати и присела рядом с ним. Одной рукой он держал книгу, а другой гладил меня по волосам, и последние три главы мы дочитывали вместе. Книга оказалась очень странная, про то, как с Земли похитили всех людей, кроме главного героя и его возлюбленной, и перед ними встал выбор, отправиться на поиски похищенных или получить Землю в безраздельное пользование и плодиться в свое удовольствие. Когда книга была дочитана, Сэм перевернулся на спину и уставился в потолок. Я принялась водить пальцами у него по животу.

— А ты что бы выбрала? — спросил он.

В книге герои отправились на поиски остальных, потеряли друг друга и остались в одиночестве. Вопрос Сэма почему-то заставил мое сердце забиться быстрее, и я сжала в кулаке край его футболки.

— Ха! — усмехнулась я.

Губы Сэма дрогнули в улыбке.

Уже совсем под вечер я спохватилась, что Оливия так мне и не перезвонила. Когда я набрала ее номер, ее мать сказала мне, что она еще не вернулась.

«Откуда? — прозвенел у меня в мозгу тревожный звоночек. — Где можно находиться в такое время в Мерси-Фоллз?»

Когда в ту ночь я уснула, мне приснилась морда Шелби за моим окном и глаза Джека в лесу.

В ту ночь впервые за очень долгое время мне приснились псы мистера Дарио.

Проснулся я дрожащий и весь в испарине; во рту стоял привкус крови. Я отодвинулся от Грейс, как будто бешеный стук моего сердца мог разбудить ее, и провел языком по окровавленным губам. Во сне я прикусил язык.

Так легко было, превратившись в человека, забыть первобытную жестокость моего мира в теплой постели Грейс. Так легко было увидеть нас ее глазами: призраками в лесной чаще, бесшумными, загадочными. Будь мы просто волками, возможно, она была бы права. Обыкновенные волки не представляют никакой угрозы. Но мы не были обыкновенными волками.

Этот сон подсказывал, что я не обращаю внимания на знаки. Те самые, которые говорили, что я принес жестокость своего мира в мир Грейс. Волки у ее школы, у дома ее подруги, а теперь и у ее собственного. Волки, под шкурой которых скрывались человеческие сердца.

Лежа в темноте в постели Грейс, я изо всех сил напрягал слух. Мне показалось, что я слышу крадущиеся шаги на террасе и что запах Шелби просачивается даже сквозь закрытое окно. Я понимал, что ей нужен я — вернее, то, что я собой олицетворял. Я был любимцем Бека, вожака стаи в человеческом обличье, и Пола, вожака стаи в обличье волчьем, и, по логике вещей, должен был стать преемником их обоих. В нашем мирке я обладал немалой властью.

А Шелби ох как хотелось власти.

И псы Дарио послужили тому доказательством. Когда мне было тринадцать и я жил в доме Бека, наш ближайший сосед, живший всего километрах в тридцати от нас, уехал и продал свой огромный дом богатому чудаку по фамилии Дарио. На меня лично мистер Дарио особого впечатления не произвел. От него исходил специфический запах, наводивший на мысли о том, что он умер и был превращен в мумию. Когда мы как-то зашли к нему в гости, большую часть времени он объяснял нам устройство навороченной сигнализации, — он установил ее для охраны антиквариата, торговлей которым занимался (потом Бек рассказал мне, что на самом деле это были наркотики). А еще хвастался своими сторожевыми псами, которых выпускал, когда куда-то отлучался из дома.

• Предыдущая
• 38/69
• Следующая