Завтрашний взрыв - Алексеев Иван - Страница 9
- Предыдущая
- 9/16
- Следующая
– Я тоже, как ты понимаешь, разбойников-то не жалую! Бил их допрежь, и потом, коль даст Бог мне после набега к мирной жизни вернуться, снова бить буду. Но эти люди, – купец положил руку на плечо атамана, – сами в наше ополчение вступили. Да не просто так пришли, а в то время, когда на поляне нас отряд ордынский, троекратно превосходящий по численности, настиг и боем связал. Оторваться мы от врага не могли, ибо раненых с нами, как видишь, почти половина. Заняли мы оборону, телегами загородившись, но силы были слишком уж не равны. Полегли бы мы на той поляне все до единого, но из леса нам на выручку вот эти самые молодцы и выскочили. Бились они геройски, обратили в бегство басурман. Так что решай, достойны ли эти люди русские воевать за Родину, кровью своей искупать прегрешения прежние.
Степа, выслушав речь купца, глубоко задумался на короткое время, затем медленно, словно против воли, сделал шаг в сторону, освобождая ватаге путь:
– Коль так, то проходите, молодцы! А ты, купец, пойди к настоятелю, да повтори ему свой рассказ. Его-то слово и решит все по справедливости да по Божьей заповеди.
Степу сменили лишь на следующее утро. Сдав пост возле монастырских ворот, он прилег поспать в своей келье. Остальные трудники, то есть монастырские работники, выбравшие духовную стезю и собиравшиеся перейти в послушники, а затем – в монахи, жили все вместе в деревянной пристройке, примыкавшей к столярным и шорным мастерским. Однако для Степана, со страшным ранением привезенного в монастырь по личному указанию митрополита Филарета, спасшего его от опричников, было сделано исключение. Степа долгое время лежал без сознания, и, естественно, нуждался в соответствующем уходе и лечении. Потому его и поместили в отдельную келью, хотя раненый стражник не был ни монахом, ни послушником, да и трудником он числился чисто формально, чтобы избежать лишних вопросов со стороны не в меру любопытствующих персон. Когда Степа выздоровел и окреп, его по-прежнему оставили проживать в келье из уважения к памяти митрополита, павшего от руки Малюты Скуратова.
Однако Степану не пришлось поспать и трех часов. Почувствовав, что кто-то трогает его за плечо, Степа вскочил со своего ложа, более широкого и мягкого, чем у настоящей монастырской братии. Перед ним стоял молоденький послушник, тот самый, который помогал ему формировать отряды вновь прибывших ополченцев.
Степа имел немалый боевой опыт, прослужив несколько лет в составе ограниченного контингента казацких войск на южных рубежах России в низовьях Дона. А потом он вернулся в родную Москву, где поступил на службу в городскую стражу. Он прекрасно понимал роль разведки в военном деле и не понаслышке был знаком с коварством турок, не гнушавшихся в своей борьбе с Россией никакими средствами и предпочитавшими воевать с ней чужими руками. Именно потому, что Степа имел навыки и воина, и стражника, то есть в какой-то степени – контрразведчика, настоятель монастыря и поручил ему формирование ополчения, в которое вливалось множество неизвестных людей. Приходилось всерьез опасаться, что предатели, подосланные ордынцами, вернее – турками, будут стремиться проникнуть в крепости и монастыри, и даже в московский Кремль, чтобы провести разведку, или произвести там диверсии и открыть орде ворота, как это не раз уже случалось при набегах степняков на Русь. Разумеется, предатели помогали врагам захватывать крепости и города не только на Руси. Буквально во всех войнах, начиная с древнейших времен, противоборствующие стороны всегда стремились опереться на поддержку отдельных лиц, желавших улучшить свое материальное и социальное положение путем продажи Родины. Разведывательное и диверсионное дело зародились одновременно с военным делом и являлись его неотъемлемыми частями. И чаще всего, по причинам резких национальных различий в облике и языке, в роли разведчиков и диверсантов выступали именно предатели. А внутренняя политика царя Ивана Грозного, без разбору казнившего и правого, и виноватого, уничтожавшего по малейшему навету население целых городов, весьма способствовала тому, что враги Руси сравнительно легко вербовали себе сторонников из числа и бояр, и крестьян, и горожан…
По встревоженному выражению лица послушника, обычно спокойного и сдержанного, Степа сразу понял, что случилось нечто экстраординарное.
– Тебя срочно вызывает отец настоятель! – голос послушника звучал непривычно взволнованно. – Поспеши проследовать за мной!
– Я готов. – Степа по причине военного времени спал в одежде, и ему оставалось лишь обуть сапоги и затянуть пояс с саблей. Быстрым шагом, почти бегом они направились не в дом настоятеля, как первоначально предположил Степан, а почему-то в монастырскую лечебницу. В келье главного лекаря, отца Луки, расположенной рядом с больничными палатами, за обширным столом, обычно заваленным учеными фолиантами и лекарскими инструментами, сидел настоятель, отец Лука и отец Антоний, отвечавший и в мирное, и, естественно, в военное время за безопасность монастыря. Книги и инструменты были сдвинуты на край стола, и на освободившемся пространстве перед монахами одиноко лежал странный предмет. Ответив на приветствие стражника, настоятель кивком головы указал на сей предмет и спросил без каких-либо предисловий:
– Знаешь ли ты, Степа, что это за вещь?
Степа перевел взгляд на стол и, к своему изумлению, увидел, что на нем лежит ручная бомба, именуемая также гранатой. Из чугунного шарообразного тела бомбы, как и положено, торчал фитиль, вернее, его обгорелый остаток. По-видимому, запальное отверстие чем-то засорилось, или же фитиль пришел в негодность от плохого хранения, а потому он не догорел до порохового заряда, и бомба не взорвалась.
– Разумеется, отец настоятель, я знаю, что это такое, – чуть пожал плечами Степан. – Это ручная бомба.
– А почему же она не взорвалась?
Степа перечислил возможные причины отказа запальной системы.
– Значит, Господь Бог нас миловал! – произнес настоятель и осенил себя крестным знамением.
Все монахи последовали его примеру. Степан, разумеется, тоже начал креститься, но тут же до него дошел смысл слов отца настоятеля, и он, едва завершив священный жест, воскликнул:
– Вас!? Так эта бомба должна была взорвать вас?!
Настоятель покачал головой:
– Если ты спрашиваешь, был ли сей смертоубийственный снаряд предназначен для кого-либо из здесь присутствующих, то, скорее всего, нет. Однако нам всем от этого нисколько не легче. Бомбу обнаружили сегодня утром в больничной палате, под ложем одного раненого монаха. – И, остановив жестом руки стражника, с губ которого готово было сорваться недоуменное восклицание, настоятель продолжил: – Потому мы тебя и призвали, Степа, чтобы ты учинил розыск и расследовал сие тревожное происшествие или же преступление, таящее в себе немалую опасность. Приступай немедленно, задавай любые вопросы кому угодно, привлекай к розыску всех, кого считаешь нужным.
– Слушаюсь, отче, – вытянулся Степан, и, обращаясь одновременно к отцу Луке и отцу Антонию, спросил деловито: – Кто отведет меня на место происшествия?
Отец Лука поспешно поднялся:
– Следуй за мной, сыне.
– И еще я хочу немедленно побеседовать с человеком, первым обнаружившим бомбу, – продолжил стражник.
– Он уже там, на месте происшествия. Это наш послушник, ухаживающий за больными.
Степан, простившись с настоятелем по-военному коротким наклоном головы, резко повернулся через левое плечо и вышел из кельи вслед за отцом Лукой. Миновав небольшой коридор, они постучали в массивную двустворчатую дверь. Через некоторое время дверь распахнулась, и, ответив на поклон монаха, исполнявшего обязанности сменного лекаря, Степан вслед за отцом Лукой вошел в лечебницу.
В обширной больничной палате, низкие стрельчатые своды которой поддерживались тремя массивными, но изящными колоннами, стояло полсотни кроватей. Сейчас большая часть из них пустовала. Больных и тяжелораненых было пока немного, а легкораненые отказывались ложиться в лечебницу, предпочитая оставаться в строю или трудиться вместе со всеми на оборонительных работах по укреплению монастыря. Во внешней стене палаты имелось полдюжины узких окон, по сути дела представлявших собой бойницы. Они затворялись створками, в частый свинцовый переплет которых были вставлены ромбики прозрачной слюды. Сейчас по причине теплой сухой погоды все створки были распахнуты.
- Предыдущая
- 9/16
- Следующая
