Рыжая Соня и ветер бездны - Говард Роберт Ирвин - Страница 1

(«Северо-Запад» / 1998 год / «Сага о Рыжей Соне» / том 1. «Рыжая Соня и Ветер Бездны»)

РЫЖАЯ СОНЯ: ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ

Дмитрий Арсеньев

Глава I

Глава II

* * *

Глава III

* * *

Глава IV

* * *

* * *

* * *

* * *

Глава V

* * *

* * *

Глава VI

* * *

* * *

Глава VII

Глава VIII

ВЕТЕР БЕЗДНЫ

Глава I

* * *

Глава II

Глава III

Глава IV

Глава V

Глава I

* * *

Глава II

* * *

Глава III

* * *

Глава IV

Глава V

Глава I

* * *

Глава II

Глава III

Глава IV

Глава V

* * *

Глава VI

Глава VII

* * *

* * *

* * *

* * *

ПОВЕЛИТЕЛЬ СНОВИДЕНИЙ

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

* * *

ХАЙБОРИЙСКАЯ ЭРА

(«Северо-Запад» / 1998 год / «Сага о Рыжей Соне» / том 1. «Рыжая Соня и Ветер Бездны»)

РЫЖАЯ СОНЯ: ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ

Было сделано множество попыток изыскать корни фэнтези. Можно спорить, о том, кто был прародителем этого жанра. Можно объяснять его возникновение завистью взрослых к детям. Можно вспоминать о вечной тяге людей к чудесам. Можно многое… И немало литературоведов, наверняка, вымучают не одну научную работу на этом материале. Наверняка кто-то ухитрится отыскать зачатки фэнтези в шумерской клинописи или наскальной живописи Ласко — что, в конце концов, не сделаешь ради того, чтобы собственное научное изыскание имело пресловутую «историю проблемы».

На эту тему сломано немало копий, но почему то никто не задался вопросом — а почему, собственно этот жанр возник именно в XX веке. Что мешало волшебной сказке социализироваться, повзрослеть, обрести приемлемую для взрослого восприятия литературную форму, скажем, пару веков назад. Почему светская литература Европы (об Азии говорить бессмысленно — «Восток дело тонкое», и его литература, как впрочем и вся культура целиком, стоят совершенно на иных принципах) не замечала столь очевидной лакуны в литературе? Почему, к примеру, тот же рыцарский роман, который прямо-таки просился в прародители фэнтези угас, зачах и вымер?

Вряд ли стоит утомлять читателя заумными словопрениями на эту тему. Хотя на ум приходит весьма очевидный ответ — в XX веке религия утратила свою мифотворческую функцию, которую успешно выполняла со времен эпохи Возрождения. Каждый, кто хоть раз удосужился побывать в картинной галерее, легко припомнит, что почти вся жанровая живопись со времен Учелло была посвящена религиозным сюжетам или, на худой конец, иллюстрировала греко-римскую мифологию. Вряд ли кто-то сможет с легкостью припомнить хотя бы одно полотно на котором были бы изображены сцены из «Старшей Эллы» или «Беовульфа», «Гильгамеша» или «Легенд о короле Артуре».

А вот начиная с конца XIX века стали появляться первые ростки нового миросозерцания. Рамки Библии и античного пантеона стали тесноваты. Появились робкие попытки привлечь что-то новенькое, добавить этакого интеллектуального перчика. Конечно, первой мишенью стал Восток — в первую очередь Китай, Япония и Индия. Но культуры этих стран слишком чужеродны для европейского обывателя, и их влияние главным образом послужило источником вдохновения для создания будуаров и курительных комнат в восточном стиле.

Вот тут-то на сцену вышла муза фэнтези.

Конечно, это течение в литературе не появилось «вдруг». Конечно, у нее есть некая предыстория. Но только завзятые литературолюбы смогут назвать тех мелких, почти безвестных авторов, которые заложили по скромному кирпичику в основание ее величественного храма. И вдруг в конце XIX века появляется Амброуз Бирс, которого, кстати сказать, небезынтересно почитать и сегодня. Но Бирс, несмотря на всю свою гениальность, пока еще одиночка, Мастер Выдумки, но не более того. Все его рассказы построены по принципу «а вот был еще случай». У него не было ни того, что впоследствии в лингвистике назовут «картиной мира» ни собственного мифотворчества. Впрочем, он в нем и не нуждался!

Ему на смену приходят Говард Лавкрафт, Роберт Говард и Эдгар Райс Берроуз. Эта троица по праву может считаться авторами того явления, что было бы вполне уместно назвать «комплексом демиурга». Я далек от мысли, что все читающие эти строки сильны в теологии или философии, поэтому не постесняюсь напомнить (тому, кто что-то на эту тему слышал) и объяснить (тем, кто не слышал совсем ничего) значение слова «демиург». Демиург (от греч. demiurgos — мастер) в античной философии (преимущественно у Платона) обозначал персонифицированное начало мироздания. Если это понятие упростить до максимума, то демиург — это творец миров, создатель вселенных (спасибо Фармеру за хороший образ!). Попутно заметим, что демиургами в Афинах именовали некое третье сословие, куда помимо, как мы сейчас бы сказали, промышленников, входили художники и врачи. В дорических городах демиургами называли высших правительственных лиц.

Как можно увидеть, во всех трех случаев основополагающее начало — творчество, будь то творчество политическое или творчество в прямом смысле этого слова.

Но вернемся к «комплексу демиурга». На мой взгляд, наличие такого комплекса (естественно не в медицинском и не в психоаналитическом смысле) побуждает автора замахиваться не менее, чем на построение собственного мира.

В конце нашего столетия карты и глоссарии в романах-фэнтези стали трюизмом. Но в первой трети XX века — это было открытием. Конечно, карты неведомых земель известны со времен Страбона, но миры умышленно придуманные, это, уж извините — ноу-хау по тем временам!

На эту тему можно говорить много. И тема эта весьма любопытна. Но, увы, здравый смысл (и рамки объема предисловия) заставляют нас избежать этого искуса. Отметим только, что в наше время, особенно с момента наступления эры мультимедиа, неомифотворчество стало настоящей эпидемией. Человек в эпоху НТР жаждет романтизма. Он хочет уйти из мира хот-догов, неоплаченных счетов за электричество и повышения цен на бензин — в простые, неиспорченные, пусть ирреальные миры.

В современной философии есть термины «обыденное сознание» и «иллюзорное сознание». Так вот, многие из современных людей пытаются поселиться в иллюзорных мирах и современная индустрия развлечений охотно помогает им в этом. К их услугам не только книги, и даже огромные сериалы, но и виртуальное пространство современных компьютерных игр и игрушечные артефакты — что пожелаете, хоть меч Конана (именно под таким названием мне доводилось видеть полутораметровую декоративную испанскую железяку), хоть плащ Мерлина; и головоломные паззлы, и настольные игры, и игральные кости, карты и еще невесть что, вплоть до словарей эльфийского языка и декоративных шрифтов «Руны Ктулху».

В современном мире любой может жить в мире фэнтези и там ощущать себя сильнее, мудрее и самое главное — свободнее! Если в действительности барышня крива, косолапа и наделена ушами-варениками, то в иллюзорном пространстве она вполне может выбирать, быть ли ей прекрасной феей, или могущественной Владычицей Хаоса. Если молодой человек потлив, низкоросл и до старости страдает ночными поллюциями от непогашенной страсти, то в фэнтезийном мире он могуч, мудер и сексуально неотразим.

Любая социодрама Морено, в которой, как известно, пациент расстается со своими комплексами в процессе игры — пьесы, побледнеет от зависти перед психотерапевтическим КПД этого жанра.

Но любопытно и другое. «Комплекс демиурга» есть у каждого фэнтезийного писателя. В настоящее время писать фэнтези без карты, собственной системы мер и весов, свода законов а 1а Хаммураппи и очередного эльфийского разговорника — означает прослыть либо очень ленивым человеком, либо невежей, не знающим, как вести себя в приличном обществе.