Право на любовь - Бэнкс Майя - Страница 40

• Предыдущая
• 40/69
• Следующая

— Спасибо за то, что искренне заботишься о наших лошадях. Но правда заключается в том, что на работе Артур преображается и становится настоящим волшебником. Да, старик несговорчив, упрям, а порой и откровенно груб, но служит главным конюхом с тех самых пор, когда мой отец только стал вождем. Не волнуйся, он не выгнал свою кобылу. Если бы это произошло, я бы и сам его наказал. А историю придумал только для того, чтобы сохранить достоинство и хоть немного унять насмешки. Как только дело касается лошадей, он становится сущим ягненком. Это его дети, хотя сам он ни за что не признается, что любит лошадей больше всего на свете.

Мейрин еще ниже склонила голову и уставилась в пол.

— Значит, я вела себя глупо?

— Нет, милая.

Она сжала руки на коленях.

— Я всего лишь очень старалась стать здесь своей, научиться жить так, как живет клан. Хотела что-то сделать для других, чтобы люди начали меня уважать и приходили ко мне со своими заботами и тревогами. Я всегда мечтала иметь дом и семью. В монастыре и дня не проходило, чтобы я не пыталась представить, как буду жить на свободе без страха, и делать все, что считаю нужным.

Мейрин подняла глаза, и в ее взгляде мелькнула неуверенность.

— Напрасные мечты? Да, Юэн?

Сердце Мейрин перевернулось. Да, он действительно мало думал и об обстоятельствах жизни молодой супруги, и о ее переживаниях. Еще девочкой Мейрин оказалась за высокими стенами аббатства, в окружении монахинь. Мечтала о свободе, счастье и любви, но жизнь сложилась совсем по-другому.

Теперь многие из ее странных поступков получили если и не оправдание, то хотя бы логичное объяснение. Дело не в том, что она намеренно игнорировала распоряжения мужа и вождя. Девочка просто осваивалась в новом мире, привыкала к доселе неведомому ощущению дома и семьи. Птенец впервые в жизни расправил крылья и попытался взлететь.

Маккейб обнял любимую и прижал к груди.

— Нет, милая, мечты вовсе не напрасны. У себя дома, среди сородичей, ты вправе ожидать доверия и уважения. Но пока ты еще делаешь первые шаги, а потому часто ошибаешься. И я тоже совершаю ошибки, потому что не успел привыкнуть к твоему характеру. Давай договоримся так: ты проявишь больше терпения, а я постараюсь не кричать по каждому поводу.

Мейрин немного помолчала, а потом подняла голову и посмотрела мужу в глаза.

— Что ж, все верно. Должна извиниться за то, что влезла не в свои дела. Ты прав: это не мое место.

В голосе ее сквозили печаль и разочарование.

— Ошибаешься, милая. — Юэн бережно приподнял пальцами подбородок. — Это твой дом и твой клан. Ты здесь полноправная хозяйка и располагаешь властью второго порядка, уступая только мне. Впереди долгие годы: успеешь привыкнуть, освоиться, навести собственные порядки и почувствовать себя настоящей госпожой. Не стоит спешить и пытаться за один день добиться того, на что требуется долгое время.

Мейрин молча кивнула.

— Ты замерзла. Пойдем домой, я тебя согрею.

Как он и ожидал, прозрачный намек заставил Мейрин нетерпеливо прижаться к его груди, и чтобы подтвердить свое намерение, Юэн накрыл губами ее холодные губы. Огонь и лед. Но уже в следующее мгновение Мейрин ответила на поцелуй пылко, искренне и самозабвенно. Да, во всем, что касается страсти, ученица оказалась смышленой и понятливой. В том числе и в искусстве смело пускать в ход язык. Ради таких поцелуев можно всю жизнь терпеть наивные обвинения в нарушении приличий.

— Пойдем скорее, — поторопил Юэн. — А не то овладею тобой немедленно, здесь и сейчас.

— Ты учитель греха, мой муж, — строго, неодобрительно ответила Мейрин.

Юэн хмыкнул и нежно потрепал возлюбленную по щеке.

— Возможно. Но и ты тоже далеко не святая.

Мейрин с аппетитом поглощала ужин, который заботливо принесла Мэдди, и смотрела на мужа.

Юэн лежал на кровати в обманчиво ленивой позе, вытянувшись, скрестив ноги и заложив руки за голову.

Куртку и рубашку он снял и остался в одних лишь узких бриджах. Что и говорить, зрелище не для слабонервных. Доедая жаркое, Мейрин внезапно вспомнила разговор Бертой и Мэдди и почувствовала, как заливается краской. Пришлось низко склонить голову, чтобы Юэн случайно не заметил ее румянца и не заинтересовался причиной смущения. Выдавать восхитительно неприличные фантазии не хотелось.

Но мысль уже прочно обосновалась в мозгу, и теперь Мейрин смотрела на супруга другими глазами, пытаясь решить, хватит ли мужества воплотить в жизнь советы старших подруг. Собственно, почему бы и не попробовать? Если Юэну удавалось ртом свести ее с ума, то, может, и у нее получится?

— Ну что, жена, готова? — лениво поинтересовался Маккейб.

Мейрин задумчиво посмотрела на пустое блюдо и встала. Да, настало время выяснить степень собственной смелости и… развращенности. Мысль рассмешила. Матушка Серинити пришла бы в негодование.

Чтобы не показаться излишне заинтересованной, она обстоятельно, не спеша, занялась подготовкой ко сну. Долго, медленно раздевалась и старательно складывала вещи — гораздо аккуратнее, чем обычно. Дважды метнула острый взгляд в сторону мужа и встретила блеск его потемневших от желания глаз.

Сняла платье, сорочку; обнаженной подошла — нет, подплыла к тазу с водой и принялась демонстративно обтираться влажным полотенцем. Специально повернулась к мужу боком, чтобы показать точеную фигурку, и услышала, как он шумно вздохнул.

Набравшись храбрости и окончательно утвердившись в принятом решении, отбросила полотенце и направилась к кровати.

— А ты все еще одет, муж, — промурлыкала она, останавливаясь рядом и глядя сверху вниз.

Да, Юэн до сих пор не снял бриджи, однако ткань не скрывала возбуждения. К тому же с каждой секундой напряжение заметно возрастало.

— Это легко исправить.

Он хотел подняться, однако Мейрин положила ладонь ему на грудь.

— Раздеть господина — долг жены.

Юэн послушно лег, а Мейрин занялась тесемками на его бриджах. Как только шнуровка немного ослабла, эрекция вырвалась на свободу. Нет, привыкнуть к гигантским размерам его мужского естества ей вряд ли когда-нибудь удастся. А уж о том, чтобы взять это орудие любви в рот, страшно было даже подумать. Как же так? Мэдди и Берта авторитетно утверждали, что многие женщины это делают.

Снять бриджи оказалась нелегко, но супруг с готовностью приподнял бедра и помог, не забыв при этом накрыть ладонями руки жены.

Он снова попытался встать, однако Мейрин не позволила, толкнула обратно и упала сверху — так, что ее губы замерли на расстоянии выдоха.

Склонилась ниже и поцеловала, наслаждаясь уже знакомым восхитительным вкусом. Ее ладони легли на широкую грудь мужа — мускулистую, рельефную. Пальцы осторожно коснулись застарелых шрамов, пригладили упругие волоски на груди. Плоские маленькие соски моментально ответили на ласку, и Мейрин снова к ним вернулась, удивленная и восхищенная сходством реакции.

— Что ты задумала, плутовка? — пробормотал Юэн.

Мейрин улыбнулась и принялась покрывать поцелуями его шею и грудь, постепенно спускаясь все ниже и ниже, как делал это он. Судя по внезапному напряжению, наслаждение оказалось острым.

— Есть одна теория, — пробормотала Мейрин, слегка помедлив над соском, а потом высунула язык и лизнула — раз и еще раз.

Юэн застонал.

— И в чем же заключается эта теория?

Мейрин уперлась руками в грудь мужа и языком провела прямую линию к забавной ямке пупка. Супруг зажмурился и прогнулся.

— В том, что мужчинам так же приятно, когда их целуют… там… как и женщинам, когда возлюбленный действует ртом и языком.

— Чертовски приятно!.. — выдохнул Юэн.

Мейрин храбро сжала мощный, горячий, готовый к атаке клинок и без опаски прикоснулась к нему губами.

Супруг уже напоминал страдальца, оказавшегося на грани жизни и смерти. Напрягся и прогнулся, как будто в столбняке. Пальцы лихорадочно сжали простыню. Да, кажется, ему действительно понравилось.

• Предыдущая
• 40/69
• Следующая