Сегодня или никогда - Джой Дэйра - Страница 42

• Предыдущая
• 42/50
• Следующая

Более того, Джон не был уверен, что его лошадь сможет резко повернуть на такой скорости.

Стиснув зубы, он приготовился к повороту, как вдруг вороной совершил абсолютно непостижимый маневр.

Он никогда не забудет этой картины, настолько артистично было все выполнено.

Человек и животное двигались как единое целое. Шейх аль-Гассан наклонился и одним неуловимым движением подхватил Шнапса, сняв его с опасного места.

Его несущаяся галопом лошадь резко повернулась и встала на дыбы, затормозив у боковой линии. Джон на своем жеребце пронесся мимо и первым пересек линию финиша.

Не дожидаясь, когда его объявят победителем, Джон повернул коня и подъехал к тому месту, где стояла Хлоя. Шейх как раз передавал собаку Дейтеру, который со слезами на глазах обнимал своего любимца.

— Это был благородный поступок, шейх аль-Гассан, — поблагодарил араба Джон. — Позвольте выразить вам признательность от своего имени и от имени моих домашних.

Шейх пожал плечами, как будто это была сущая безделица.

— По всему видно, что он у вас вроде члена семьи, — улыбнулся он Джону. — Поздравляю с победой.

— Это вы должны были выиграть.

Шейх опять пожал плечами.

— Теперь мы возвращаемся ко мне в замок. Не хотите ли присоединиться к нам? — Джон окинул взглядом толпу, наполовину состоявшую из его гостей, и губы его скривились. — Похоже, у нас сегодня будет многолюдно.

Шейх покачал головой:

— Благодарю, но мне нужно уехать. У меня уже назначена встреча — сами понимаете. Возможно, в другой раз.

— Буду очень рад, — искренне сказал Джон.

— Да, — кивнула Хлоя. — Большое спасибо, что спасли его, — мы все так его любим. Шнапс такой милый.

Джон искоса взглянул на нее. Возможно, она и права, если считать милым его постоянный злобный оскал.

— Вы добрый человек, шейх аль-Гассан, — благодарно улыбнулась арабу Хлоя.

— Это для меня новость, виконтесса.

— Ну, сначала вы спасли Шираза, а теперь Шнапса. Полагаю, это говорит само за себя.

Шейх сверкнул белозубой улыбкой.

— Тогда… можете считать, что у меня просто привычка спасать кого-нибудь.

Он важно поклонился им и поскакал прочь.

И только когда его фигура скрылась из виду, Джон сообразил, что последняя фраза была произнесена на чистом английском языке, без всякого акцента.

«Спасать кого-нибудь?»

Внезапно Джон вспомнил, где он видел эту лошадь.

Он схватил Хлою за руку и отвел в сторону.

— Это Черная Роза! — воскликнул он.

— Не может быть, — фыркнула Хлоя. — Это же шейх.

Джон тяжело вздохнул:

— Нет. Просто он мастерски меняет обличье.

Хлоя побледнела.

— Ты считаешь, он предупреждал нас?

— Вовсе нет. — Уголки его губ дрогнули. — Думаю, он играл с нами.

Вечером сэр Перси спросил Джона, понравились ли ему скачки.

Джон с удивлением посмотрел на него.

— Разве вас там не было?

— Бог мой, конечно, нет! — всплеснул руками Перси. — Я не переношу всю эту пыль. Она может запачкать мне кружева.

— Неужели? — тихо спросил Джон.

Рант левого ботинка сэра Перси был покрыт слоем пыли.

— Но я перепробовала практически все! Этот человек не поддается ни на какие соблазны!

— Ты уверена, Зу-Зу? Действительно все? — Две женщины расположились в оранжерее за чашкой чая.

— О да! Я ловила его в темном коридоре, я практически в открытую приглашала его к себе в комнату, совершенно недвусмысленно касалась его руками — он остался равнодушен!

Графиня де Фонболар задумчиво поджала губы.

— Ты в этом деле специалист, Зу-Зу. Если он отвергает твои ухаживания…

— Уверяю тебя, он даже не смотрит на других женщин! Факты говорят сами за себя, Симона. Почему бы тебе не оставить эту затею?

Графиня с намеренно громким стуком поставила чашку на блюдце.

— Ты неправильно истолковываешь мои намерения, друг мой. Я совсем не этого добиваюсь! Я хочу не поссорить их, а, наоборот, соединить!

— Они и так вместе, — отмахнулась от нее Зу-Зу. — Чего тебе еще нужно?

— Гораздо большего.

Графиня Замбо похлопала подругу по коленке.

— Понимаю, но иногда лучше, когда эти дела идут естественным путем. Вероятно, в данном случае нам не стоит вмешиваться. — Она пожала плечами, выражая этим чисто французским движением свое отношение к странностям любви.

— Глупости! Я ее бабушка и обязана вмешиваться!

Женщины посмотрели друг на друга и рассмеялись.

— Ты замечаешь, что Хлоя почти не разговаривает со мной? Что она должна обо мне думать?

Графиня отмела ее сомнения:

— Хлоя справится со своими чувствами. Она никогда не была злопамятной. В этом отношении малышка очень похожа на свою бабушку, — многозначительно взглянула она на Зу-Зу.

Та недовольно поморщилась.

— Ты так до конца и не простила меня за тот единственный случай с Морисом?

— Я не желаю обсуждать это.

— Послушай, моя дорогая Симона, давай наконец поговорим откровенно. Какое это имеет значение после стольких лет?

Так было всегда: как только они касались запретной темы, графиня начинала сердиться. Зу-Зу безошибочно угадывала это, потому что движения ее подруги становились резкими, речь делалась отрывистой.

— Я же сказала — не будем обсуждать это!

— Нет, будем! — Зу-Зу тоже поставила чашку. — Почему ты не вышла замуж за Мориса? Ты не любишь его?

— Разумеется, я его люблю! Но это совершенно не относится к делу!

— Значит, это все из-за того, что произошло между нами много лет назад?

— Нет! — Графиня сделала глубокий вдох. — Я простила его за это.

— Как благородно с твоей стороны, Симона. Особенно если учесть, что его не за что было прощать.

Графиня недоверчиво взглянула на подругу.

— И ты хочешь, чтобы я в это поверила? Зу-Зу, ты же спала абсолютно со всеми! Почему же Морис стал исключением? Ведь он в ту ночь находился в твоем замке.

Зу-Зу хлопнула ладонью по столу; чай выплеснулся из ее чашки на вышитую скатерть.

— Я не спала со всеми!

Графиня насмешливо фыркнула.

— Ладно… я спала почти со всеми — кроме Мориса.

— Если это правда, то почему?

— Я хотела, можешь не сомневаться. Он был очень красив и обаятелен. Но он не захотел.

Это не могло не удивлять. В молодости Морис имел репутацию гуляки, любителя хорошеньких женщин.

— Но почему?

— Он любил тебя, Симона. — Зу-Зу тяжело вздохнула. — Он всегда любил тебя.

Графиня онемела от изумления. Преданный Морис? В те времена?

Зу-Зу откинулась на спинку стула.

— Я никогда не могла этого понять.

— Ты хочешь сказать, что он никогда…

— Совершенно верно.

Графиня де Фонболар некоторое время молча переваривала эту информацию.

— Но если причина не в той злополучной ночи, то почему же ты не вышла за него замуж, Симона?

— Потому, что это помогает мужчинам сохранять форму. Они обожают охоту, и я полагаю, ожидание только возбуждает их.

— Двадцать лет?

— Я не хочу это обсуждать, — надулась графиня.

— Очень хорошо, — снова вздохнула Зу-Зу. — Ну а что касается Джона, я по-прежнему считаю, что ты должна оставить их в покое. Джон не проявляет ко мне никакого интереса, а Хлоя, похоже, не собирается играть роль ревнивой жены.

Графиня задумалась. Возможно, разумнее позволить событиям развиваться естественным путем.

— Симона?

— Что? — рассеянно откликнулась она.

Замбо в некотором смущении принялась обмахиваться веером, и уголки ее губ дрогнули.

— Как ты думаешь, Жан-Жак не слишком молод для меня?

Подруга подняла на нее изумленный взгляд:

— Зу-Зу!

Отдыхавший в своем обычном убежище в оранжерее Морис Шевано начинал приходить к выводу, что именно здесь раскрываются тайны обитателей «Приюта изящества».

— Как, черт побери, тебе удалось забрать его у нее?

• Предыдущая
• 42/50
• Следующая