Побудь со мной (ЛП) - Ховард Линда - Страница 46

• Предыдущая
• 46/49
• Следующая

- Отпусти меня, - потребовала она, оторвавшись от настойчивых губ.

- Завтра… завтра отпущу, - пообещал он. - Эта ночь моя.

Блейк склонился к ней снова, и Диона откинулась на подушки; не дотягиваясь до медового нектара ее рта, он уткнулся в чувствительное местечко, где шея переходит в плечо, и легонько прикусил, заставив ее задохнуться. Затем запустил руку под лиф ночной рубашки, лаская ладонью манящие округлые холмики.

- Блейк… не делай этого, - простонала она.

- Почему? Тебе ведь это нравится, - возразил он.

Диона повернула голову, чтобы посмотреть на него, губы задрожали.

- Да, нравится, - призналась она. - Но завтра я уеду. Это… все только усложнит. Я согласилась и должна отправиться к другому пациенту.

- Понимаю, - пробормотал он, не прекращая поглаживать покорное тело. - Я посажу тебя на самолет завтра, если уж ты так хочешь, но у нас осталась эта ночь, давай посвятим ее любви. Разве тебе не по вкусу, что мы творим друг с другом? Разве не наслаждаешься, лишая меня рассудка? Сводя с ума. Ты превращаешь меня в дикаря, обволакивая, как горячий шелк. Еще одна ночь, милая. Давай проведем эту последнюю ночь вместе.

Именно этого Диона хотела избежать: соединяться с любимым, зная, что счастье никогда не повторится. Но пьянящее обещание его вездесущих рук оказалось неотразимой приманкой. Еще одна ночь, еще одно воспоминание.

- Хорошо, - сдалась она, расстегивая мужскую рубашку. Его жаркая плоть манила, и она припала алчущим ртом к надежной груди, чувствуя под губами упругие волоски и лихорадочный пульс. Хмельное вожделение, как молния, пронизывающее при его прикосновениях, опалило снова, и Диона помогла Блейку избавиться от одежды. Он развел ее ноги и устроился между ними. Возбуждение подстегивало, Диона и без предварительных ласк была готова принять возлюбленного.

Неторопливым, плавным толчком он слился с нею, и Диона легко приспособилась к его весу, его ритму, позволив удовольствию, подобно вздымающимся волнам, подхватить ее и увлечь в бездну.

Еще одна ночь. И все закончится.

Лучше не становилось. Диона надеялась, что хотя бы полегчает, даже если она никогда окончательно не придет в себя. Однако с той минуты, как Блейк проводил ее в аэропорт «Скай-Харбор», боль не возрастала и не убывала, а постоянно оставалась с ней, поедая заживо. Если она работала с Кевином, новым пациентом, и забывала обо всем в течение дня, то ночью в одинокой кровати страдания обрушивались на нее с полной силой.

Милуоки находился на другом конце земли от Феникса, а может, просто так казалось. Всего через несколько часов полета Диона из засушливой пустыни попала в зиму с сугробами в несколько футов. Никак не удавалось согреться. Колберты - милая и дружелюбная семья - всячески старались помочь им с Кевином. Больной был очаровательным, но он не Блейк. Порывисто стискивающие ее детские ручки не могли заменить сильных мужских объятий, как и влажные чмокания, которыми Кевин и его младшая сестренка Эми прощались с ней каждый вечер, не позволяли забыть поцелуи, после которых она тонула в чувственном удовольствии.

Диона никогда бы не поверила, что ей будет недоставать перепалок с Блейком, громогласных и бурных споров. Но она страшно тосковала и об его утреннем ворчании, и об озорной улыбке, освещавшей родное лицо, когда он над ней подтрунивал.

С безрассудным отчаянием Диона надеялась, что последняя ночь, проведенная вместе, подарит ей ребенка. Блейк в тот раз не предохранялся. Почти три недели она мечтала и витала в облаках. А когда обнаружила, что этому не суждено сбыться, мир стал еще мрачнее.

По почте пришел чек на крупную сумму, переправленный доктором Норвудом, и при виде подписи Блейка она едва сдержала громкий стон. Захотелось разорвать бумажку в клочки, но Диона не поддалась мимолетному порыву. Сумма оказалась больше оговоренной вначале, однако ей были нужны эти деньги. Проведя подушечкой пальца по четким угловатым буквам, Диона задумалась. Так все и должно было закончиться. Как только она уехала, сразу превратилась в эпизод его прошлого. Диона поступила, как считала лучшим для Блейка, но не ожидала, что проведет остаток дней в мучениях.

С грозной решимостью она принялась восстанавливать свои оборонительные рубежи, чтобы спрятаться за ними, отсечь боль, воспоминания и тьму. Глядя в серое зимнее небо, Диона надеялась, что однажды вкус к жизни вернется, и солнце снова засияет.

Ровно через месяц работы у Колбертов, хозяйка сообщила о звонке. Недоуменно хмурясь, Диона подала Кевину книжку-раскраску и цветные карандаши, чтобы занять мальчика на время, и вышла в холл к телефону.

- Это мужчина, - прошептала Франсин Колберт с восхищенной улыбкой, после чего отправилась посмотреть, что заставило Эми разреветься так, будто ее скальпировали.

Диона приложила трубку к уху.

- Алло, - настороженно сказала она.

- Я не собираюсь тебя кусать, - раздался глубокий звучный голос, в котором угадывалась насмешка.

Колени Дионы подогнулись, и пришлось резко откинуться на стену.

- Блейк, - пролепетала она.

- Ты там целый месяц. Пациент уже влюбился в тебя без памяти?

Закрыв глаза, Диона боролась с болью и радостью, перехватившими горло. Во всем теле чувствовалась слабость, и хотелось не то смеяться, не то плакать.

- Да, - сглотнула она. - Он безумно меня любит.

- Как выглядит твой больной? - почти прорычал Блейк.

- У него красивые светлые волосы, огромные голубые глаза, которые совсем не похожи на твои темные. И он дуется по нескольку часов, если проигрывает в «Гоу Фиш [17]», - рассказала Диона, вытирая слезы с лица.

- Достойный соперник, - хмыкнул Блейк. - Какого он роста?

- Не знаю. Скорее всего, среднего для пятилетнего мальчишки.

- Хорошо, мне сразу полегчало. Думаю, я оставлю тебя на его попечении еще на пару месяцев.

Диона выпустила трубку, едва поймала ее за шнур и, приложив к уху, услышала:

- Ты еще здесь?

- Да, - откликнулась она и смахнула очередную слезу.

- Я долго размышлял, - небрежно продолжил Блейк. - Ты снова и снова твердила, что я к тебе ничего не чувствую, и объясняла во всех деталях, почему я не могу тебя любить. Но странное дело, ты никогда не говорила, что сама не любишь меня. Мне кажется, это главная причина, почему ты разорвала помолвку. Я прав?

Что ему надо? Убедиться, что с ней все хорошо, и она ничуть по нему не сохнет? Диона прикусила губу и с трудом выдавила:

- Я не люблю тебя.

- Врешь, - рявкнул он в ответ. Диона ощутила, как он завелся. - Ты настолько без ума от меня, что стоишь там и плачешь. Ведь так?

- Нет, - возразила она, со злостью вытирая влагу со своих щек.

- Снова врешь. У меня скоро совещание. Отпускаю тебя к больному, но это далеко не все. Если надеешься, что покончила с нашими отношениями, сев в самолет, то не разобралась в моем характере. Скоро перезвоню. Вспоминай обо мне, дорогая.

- И не подумаю! - отчаянно воскликнула Диона в трубку, в которой уже звучали короткие гудки, и вновь солгала.

Каждую ночь она обнимала его во сне и каждое утро просыпалась на влажной от слез подушке.

Совершенно разбитая, Диона вернулась к Кевину и осчастливила малыша, проиграв ему в карты.

За следующие несколько дней ее нервы пришли в норму, и она перестала подскакивать при всяком телефонном звонке. Снежная буря бушевала двое суток и оставила город без электричества и связи. Свет дали через пару часов, что спасло дом от холода, но возможность позвонить появилась только после того, как небо расчистилось. Диона лепила снеговика во дворе с неумелой, но веселой помощью Кевина и Эми, когда ее позвала их мать.

- Диона, вам звонят! Снова ваш друг. Идите в дом, а я заведу и переодену детей.

- Ну-у-у, ма-а-ам, - заканючил Кевин, однако Франсин уже толкала его маленькое креслице в прихожую, а за ними послушно следовала Эми.

• Предыдущая
• 46/49
• Следующая