Оккультные силы СССР - Колпакиди Александр Иванович - Страница 59
- Предыдущая
- 59/165
- Следующая
Начало проникновения мартинизма в Россию относится к 1894 году, когда в Петербурге появился первый делегат ордена, однако заметным оно становится лишь благодаря деятельности полковника графа Валериана Валериановича Муравьева-Амурского (брата министра юстиции). Еще будучи военным атташе во Франции, он увлекся оккультизмом был принят в орден самим Папюсом (около 1895 года). По возвращении из Парижа Муравьев-Амурский основывает в Петербурге в 1899 году первую в России мартинистскую ложу, подчиняющуюся Верховному совету ордена в Париже.
К этому же времени относятся и сведения об увлечении мартинизмом Николая II. В начале 1900 года Анастасия Николаевна, герцогиня Лейхтенбергская, по поручению Николая II посетила во Франции некоего святого старца Филиппа Ансельм-Вашо из Лиона, чтобы убедиться в его чудотворной силе. Прибыв в том же году по приглашению в Петербург, лионский старец был не только осыпан милостями при дворе, но и приобрел огромное влияние на суеверную императрицу, которая его боготворила. Главная задача, поставленная перед старцем, заключалась в даровании царской чете наследника русского престола. Замечу, что аббат Филипп оказался не только «чудотворцем», но и видным оккультистом, членом ордена мартинистов.
В открытую им (при поддержке датского короля) в Царском Селе мартинистскую ложу «Звезда и крест» (руководство ею после 1905 года приписывается графу Мусину-Пушкину) были посвящены не только великие князья и ряд придворных, но и сам царь. На медиумических сеансах по желанию царя Филипп вызвал дух его отца Александра III, «советовавшего»
Николаю II поддерживать союз с Францией и подталкивавшего его к войне с Японией.
Разоблаченный — в результате сложной дворцовой интриги — руководителем русской агентуры во Франции полковником П. И. Рачковским как «агент масонов», аббат Филипп, предсказав рождение у царской четы наследника-сына, был вынужден в 1901 году возвратиться в Лион. Влияние «лионского старца» на царя было так велико, что в начале 1903 года он вновь получает приглашение посетить Россию. Проведя весну и лето вместе с семьей Николая II в Ливадии, аббат Филипп 25 ноября 1903 года был вынужден возвратиться к себе на родину, поскольку проводимые под его руководством спиритические сеансы вредно отражались на здоровье императрицы.
Через одиннадцать лет после смерти Филиппа, последовавшей в 1905 году, императрица не только не забыла его, но и упоминала в письме к Николаю II как «одного из двух друзей, посланных им Богом» (под вторым другом подразумевался, конечно, Григорий Распутин). Во многом странную и не всегда разумную дружбу царя с Францией объясняли тесными связями царя с парижскими орденами мартинистов и розенкрейцеров.
Частым гостем в Петербурге был и глава ордена Папюс, пользовавшийся огромным успехом в среде титулованной знати. Ближайшие родственники царя князья Николай Николаевич и Петр Николаевич (внуки Николая I и двоюродные братья Александра III), а также великий князь Георгий Михайлович, будучи мартинистами высокого посвящения, продолжали свои занятия в Царском Селе вплоть до 1916 года. Заядлым оккультистом был и великий князь Александр Михайлович (брат Георгия), возглавлявший в Петербурге накануне войны масонскую ложу розенкрейцерского толка, состоявшую из придворных аристократов.
Роль ложи-матери петербургских мартинистов в 1900-е годы играл масонский кружок актрисы императорской труппы Ольги Ивановны Мусиной-Пушкиной, куда, помимо В. В. Муравьева-Амурского, входили: ротмистр лейб-гвардии конного полка Д. Ф. Левшин, библиотекарь Зимнего дворца А. И. Леман, а также «братья», укрывшиеся за инициалами П. Н. и Н. Н. Туда же входил и сам Папюс. Первоначально кружок пытался воздействовать на императорский двор через аббата Филиппа, а после его отъезда из России действовал непосредственно через Папюса.
Из других мартинистских лож Петербурга следует отметить группу академика К. К. Арсеньева (редактор журнала «Вестник Европы»), который, в свою очередь, состоял в тесной связи с Папюсом. В этот кружок входили: бывший профессор Московского университета князь Е. Н. Трубецкой, шталмейстер двора его величества князь А. Н. Оболенский, член Государственного Совета С. К. Войналаченко, адъютант великого князя Сергея Михайловича гвардейский капитан С. М. Война-Пан-ченко, полковник В. Н. Андронников, княгиня В. Ф. Гагарина и др. Как и члены кружка Мусиной-Пушкиной, К. А. Арсень-ев и его «братья» также стремились воздействовать на двор, в частности, через шталмейстера А. Д. Оболенского. Есть сведения и о связях кружка Оболенского с английскими (через некую Мари Поле) и американскими масонами. Оккультичес-кие бдения в доме К. К. Арсеньева продолжались вплоть до его смерти в 1916 году. Особый интерес вызывает дьявологичес-кая ложа «Люцифер» (1910 — 1916) розенкрейцерского толка, куда входили увлекавшиеся декадансом представители творческой интеллигенции, среди которых были поэты-символисты: Вяч. Иванов, В. Брюсов, А. Белый, А. Петровский, а в период работы над мистической пьесой «Роза и Крест», возможно, и Александр Блок.
В 1900-е годы широкое распространение мартинистских лож в стране не подкреплялось, однако, сколько-нибудь серьезной работой по руководству их деятельностью со стороны генерального делегата ордена для России графа Муравьева-Амурского. Он относился к своим обязанностям весьма своеобразно: лож не открывал, посвятительных тетрадей не вручал и посвящал сам безо всякого ритуала и часто сразу в третью степень. Кроме того, граф много играл на бирже, причем котировку бумаг предыдущего дня ему безошибочно угадывала постоянно сопровождавшая его женщина-медиум.
На этой почве возник конфликт Муравьева с Папюсом (незадачливый граф обвинил последнего в люциферанстве), приведший к тому, что Муравьев вынужден был около 1905 года оставить должность. Она была вакантной вплоть до 2 мая 1910 года, когда генеральным делегатом ордена в России назначили еще одного графа — Чеслава Иосифовича Минского, хироманта и спирита, автора популярных брошюр по этой теме («Страдания самоубийцы в потустороннем мире», «Графология» и других). В Петербурге он поселился по адресу: Кузнечный переулок, дом 16/19, в квартире Е. К. Лосской, вдовы присяжного поверенного.
Главная задача, которая стояла перед ним, заключалась в объединении мартинистских лож в стране в рамках единой организации — русского отделения ордена, в связи с чем уже 9 июля 1910 года он представил петербургскому градоначальнику заявление с просьбой о легализации мартинизма в России. Впрочем, не дожидаясь разрешения, которое так и не последовало, Минский стал открывать ложи явочным порядком, щедро раздавая высокие масонские степени своим новым знакомым. К этому времени относится знакомство Минского с выходцем из Лифляндии бароном Григорием Оттоновичем Мёбесом (родился в 1868 году в Риге) — наиболее серьезным и глубоким из оккультистов России.
Г. О. Мёбес после окончания в 1891 году физико-математического факультета Петербургского университета оставил мечты о карьере и всецело посвятил себя изучению «тайного знания». Глубокий ум, прекрасное знание древних языков (греческий, латинский, древнееврейский), не говоря уже о языках новых, а также солидная математическая подготовка позволили ему создать фундаментальный «Курс энциклопедии оккультизма» в двух томах (вышел в 1913-м) — наиболее серьезное пособие по этому предмету не только в русской, но и западноевропейской оккультной литературе того времени. В 1906 — 1917 годах Мёбес — преподаватель математики в Пажеском корпусе и Николаевском кадетском корпусе. Его женой была Ольга Евграфовна Нагорнова, с которой он порвал в 1912 году, что не помешало ей играть впоследствии видную роль в мартинизме.
Серьезное отношение Мёбеса к оккультизму и глубина его познаний в этой области произвели впечатление на Минского, и, недолго думая, тот предложил ему степень «Неведомого начальника» (полное мартинистское посвящение) и почетный диплом доктора герметизма Высшей герметической школы в Париже. В конце 1910 года Мёбес становится генеральным инспектором (секретарем) петербургского отделения ордена, Генеральной ложей (ложей-матерью) которого стала «Великая ложа Аполлония Тианского», объединявшая вокруг себя малые ложи. Другая ложа-мать — «Святого Иоанна», открытая отставным судебным чиновником П. М. Казначеевым (1854 — 1920) во Владимире, была затем перенесена в Москву. Существовала и третья мартинистская ложа — «Святого Андрея» в Киеве, которой руководил С. К. Маркотун. Известно также о существовании русской мартинистской ложи в Маньчжурии, которая, впрочем, скоро была «усыплена».
- Предыдущая
- 59/165
- Следующая
