Женитьба под расписку - Джеймс Джулия (Julia) - Страница 23

• Предыдущая
• 23/28
• Следующая

Никос рывком притянул ее к себе и подхватил на руки.

Размышляя позже, целую вечность спустя, Андреа подумала, что именно эта неприкрытая, буйная страсть заставила ее поверить ему. Когда он, бросив ее на широкую кровать, навис над ней и, вжав ее руки в подушку по обе стороны головы, стал жадно целовать в губы, чувство счастья охватило Андреа, такое сильное, что она чуть не задохнулась.

Никос молниеносно стянул через голову свою рубашку, потом ее футболку, умудрившись заодно каким-то ловким движением расстегнуть ее бюстгальтер. Груди вырвались на свободу, и он, зарычав от удовольствия, зарылся в них лицом.

Андреа сотрясала дрожь ожидания, а он целовал и покусывал то один, то другой сосок, пока они не стали твердыми как сталь. Господи, какое же это было наслаждение — чувствовать под пальцами его гладкую, твердую спину, ощущать на себе тяжесть его тела!..

Он оторвался наконец от груди и, часто-часто целуя живот Андреа, стал расстегивать молнию на ее джинсах, а расстегнув, тут же запустил туда руку. Она тихонько вскрикнула, пронзенная тысячами молний.

В спальне было темно, ее безвкусная роскошь не мозолила глаз, а атласные простыни так приятно касались ее обнаженного тела — джинсы и трусики куда-то подевались. Андреа обнаружила, что Никос тоже успел раздеться и очень возбужден. Никос ее хочет! Этого ведь не сыграешь!

Куда только подевались ее былые страхи? Словно тигр из клетки вырвалось на свободу такое жгучее и откровенное желание, что Андреа, не испытывая больше ни робости, ни стеснения, протиснула руку между ним и собой и обхватила его возбужденную плоть.

Никос застонал, и по ней пробежала волна желания.

— Все, больше не могу, — прорычал он и провел рукой по ее животу. Андреа, с бешено бьющимся сердцем, с кипящей в жилах кровью, не ощущая ничего, кроме желания, сама направляла его, подавшись к нему, ожидая его, зовя его. — Сейчас… — пробормотал он и, не давая ей больше шевелиться, пригвоздил обе ее руки к подушке по обе стороны головы.

Она запрокинула голову и легонько прикусила его губу.

— Возьми меня, — простонала она. — Возьми меня.

Он не стал больше медлить. Андреа приняла его, мимолетная острая боль была тут же смыта волной охватившего ее блаженства.

Он был в ней, он заполнял ее всю, они были одно тело, одно сердце и одна душа. Беззвучный крик вырвался из ее горла, и она подалась вперед, стараясь еще плотнее обнять его собою. Что-то внутри нее сжалось, и он ей ответил, и за каждым напряженным сокращением следовал мгновенный ответ его тела, они зажигались друг от друга.

Напряжение стало невыносимым, и Андреа в отчаянье закричала, выгибаясь дугой.

Она услышала его торжествующий крик. Это было и ее торжество тоже, а накатывающие волны продолжали нести их к безграничному блаженству.

Их пальцы переплелись так туго, что казалось, их уже не разделить, как не разделить их тела.

Постепенно частота приливных волн уменьшилась, Никос опустился на Андреа, придавив своим весом ее обмякшие груди.

Оба были в полном изнеможении. Андреа высвободила руки и, обняв, прижала его к себе.

Как долго они лежали так, соединенные, недвижимые, бессильные, Андреа не могла бы сказать. Да ей было и все равно, время утратило свой смысл. Она открыла вечность.

Наконец Никос пошевелился. Пот у него на спине уже успел высохнуть, и там, где ее не касались руки Андреа, кожа была холодная.

Он с трудом оторвал голову от ее плеча, она, почувствовав движение, покрепче прижала его к себе. Никос коротко засмеялся.

— Мне тоже не хочется вставать, Андреа mou, но надо.

Он приподнялся на локти.

— Вставай, я поухаживаю за тобой.

Никос встал. Андреа почувствовала себя покинутой и несчастной. Его шаги вырвали ее из полузабытья. Послышался шум льющейся воды. Андреа не успела еще ничего понять, как Никос подхватил ее на руки.

— Я не хочу, чтобы ты грустила, моя дорогая, — ласково пробормотал он, опуская ее в большую круглую ванну, наполненную пенистой, бурлящей водой.

Ах, как это было прекрасно! Андреа скрутила волосы узлом на макушке и погрузилась в воду. Струи устремлялись к ней со всех сторон, она решила, что это, по-видимому, джакузи. Тревога в ее сердце улеглась, Андреа расслабилась, позволяя живительной воде омывать ее обессилевшее тело.

— Тебе больно? — озабоченно спросил Никос.

Андреа быстро отвела взгляд. Она стеснялась смотреть ему в глаза.

— Нет, не больно. Просто… очень устала.

— Понятно, — сказал он.

— Никос, я… — начала было Андреа.

— Не надо, — перебил он, качая головой. — Ничего не надо говорить. Все потом, Андреа mou, не будем торопиться. А пока я тебя ненадолго оставлю. Отдыхай. И не вылезай, пока я не приду за тобой.

Наступила тишина, лишь с легким шорохом лопались воздушные пузырьки на неспокойной поверхности воды. Необычайный покой снизошел на Андреа, она, лежала, отдавшись теплой воде, тишине и одиночеству. Через десять минут Никос помог ей вылезти из ванны и завернул ее в большое полотенце. Андреа почти спала. Никос улыбнулся. Он мог бы продолжать всю ночь напролет, но для нее все это внове, ей нужно время.

Поэтому он отнес ее в спальню и уложил на постель, осторожно убрав полотенце. Андреа проснулась от прохладного прикосновения атласных простынь, и когда Никос лег рядом и обнял ее, она с жаром прижалась к его теплому телу.

— Никос…

— Тшш. Спи.

Когда Андреа проснулась, рука Никоса лежала у нее на бедре. Солнечные лучи почти не проникали сквозь тяжелые портьеры, в спальне царил полумрак. Почувствовав движение, Никос пошевелился. Андреа посмотрела на него и, тихо охнув, отвела глаза.

Никос понял, в чем дело. Она не привыкла просыпаться в постели с мужчиной. Ей нужна передышка. Ничего, подумал он, мне еще воздастся сторицей за воздержание. Он потянулся и, легко сев, опустил ноги на пол.

— Сегодня мы позавтракаем в постели, — объявил он. — А потом отправимся любоваться красотами.

Он ни разу не пожалел о своем решении. День выдался прекрасный, солнечный, но не очень жаркий. Они сели в джип — Никос за рулем, Андреа рядом — и влились в поток машин, направлявшихся в Самарию и к знаменитому ущелью. Андреа прочитала о нем в путеводителе, который Никос купил ей по дороге.

— Я, конечно, не смогу его пройти, — сказала она, — но хоть посмотрю.

Никос постарался подвезти ее как можно ближе к ущелью, заехав в самую глубь Белых гор в западной части Крита. Они выпили кофе в маленькой кофейне, около которой начинались деревянные ступени, ведущие в ущелье. Над их головами уходили вверх суровые голые склоны пика Дзингалос.

— Завтра мы приблизимся по морю к устью ущелья и проплывем вдоль южного берега, — сообщил Никос. Он посмотрел на часы. — Если хочешь, сегодня мы можем съездить в Согию.

Андреа кивнула. Она была готова ехать с ним куда угодно.

— А что означает agia? — поинтересовалась она. — Здесь столько названий содержат это слово полностью или частично.

Никое засмеялся.

—  Agiaозначает «святая». — Он задержал взгляд на Андреа. — Тебе хорошо бы выучить язык своих предков, Андреа mou, тебе же здесь жить.

Андреа промолчала.

— А что значит mou? — спросила она. — Ты все время так говоришь.

—  Мои— это «моя», — мягко сказал он, глядя ей в глаза. — Моя Андреа.

Андреа посмотрела в сторону. Он взял ее за руку

— Ты же теперь моя, правда, Андреа mou?

Андреа покраснела от смущения.

— А куда мы едем? — спросила она веселым голосом. — Я уже проголодалась.

Он сжал ее руку, поводя по коже большим пальцем.

— Я тоже, agape mou, я тоже…

Пройдет еще много часов, прежде чем ему удастся утолить свой голод. Ну и пусть, ему приятно просто находиться рядом с ней, служить ей гидом. Здесь, на Крите, с ним словно была совсем другая женщина. Сдержанная, замкнутая англичанка, которую он водил по Афинам и напрасно старался расшевелить, превратилась в живую и искреннюю женщину. Может, все дело в сексе?

• Предыдущая
• 23/28
• Следующая