Герцогство на краю - Кузьмина Надежда М. - Страница 17

• Предыдущая
• 17/105
• Следующая

«Берём!» — отозвалась я. Вот и компетентный управляющий найден.

На замок напал мор — пустых мест за ужином оказалось ещё больше. Росс тут же воспользовался этим и попросил освободить центр стола, пообещав занимательное зрелище. Когда присутствующие пересели, заинтригованные обещанием мага, лорд Андрес достал из кармана крупный синий кристалл. Улыбнулся.

— Итак, это отчёт о нашем сегодняшнем полёте.

Над скатертью возникла потрясающе реальная трехмерная панорама небольшой деревушки у широкого озера на краю вересковой пустоши. На взгляд — дюжина дворов. У заросшего осокой берега покачиваются на воде несколько лодок, на пригорке пасутся овцы. На единственной улице в пыли возится ребятня.

— Лебяжье Крыло, где, судя по отчетам, два года назад построена хорошая каменная мельница аж за две с половиной тысячи монет. Мельницу видите? — ироничный взгляд мага обежал лица придворных, уставившихся на иллюзию с полуоткрытыми ртами. — Нет? Странно, какое совпадение, мы её тоже не обнаружили. И староста ничего о такой не слышал. Поехали дальше…

Новая панорама — еловый лес, бурная лесная речка с усыпанными валунами берегами, крытые дранкой то ли дома, то ли землянки, прячущиеся в складках горного отрога. На берегу крестьянки в подоткнутых до бёдер белых рубахах полощут бельё.

— Белопенная Падь, охотничья деревушка между отрогами Главного хребта. Согласно бумагам, всего месяц назад там закончилось строительство дороги и плотины общей стоимостью в четыре тысячи монет. Видите плотину? Удивительно… вот мы тоже прочесали всё русло от истока до слияния с другой рекой — и ничего похожего на плотину не обнаружили. Нашли, правда, колонию бобров, — обернулся к лорду Бартоломе: — Скажите, лорд Барака, вы не платили бобрам за строительство? Нет?

За столом кто-то тоненько заржал.

Лорд Бартоломе хватанул кулаком по столешнице и, отшвырнув кресло, ринулся вон из трапезной.

— Продолжим экскурсию? — нейтральным голосом осведомился лорд Андрес.

К тому моменту, как стемнело, отчеты о разворовывании казны вместе с кристаллом с записью и заявкой на внешнего управляющего — желательно Сида тер Фаррештрбраха по прозвищу «Кремень» — были отосланы в Ларран.

Аскани отдал Шиарре и Шадиярру герцогские покои. Сам он, невзирая на шишку на лбу, собирался опять заночевать у меня. Лорд Йарби и лорд Дорат занялись исследованием тайных ходов, которых в замке было как в хорошем термитнике, и установкой в ведущих к нашим комнатам щитов и ловушек. Хитрых. Мы все ходить через них могли. А вот любого постороннего откинет назад, да ещё молнией долбанет. Не насмерть, но мало не покажется.

Только аудиторы не волновались ни о чем. За время, прошедшее после окончания Регентства, аудиторский императорский корпус заработал репутацию и статус неприкосновенного. Кроме того, что защитных амулетов на Крассе и Евфроте было понавешено больше, чем лент на майском дереве, их охраняла слава: любое покушение всегдарасследовалось до конца. И всегданаходили и исполнителей, и заказчиков. И безжалостно казнили. Осечек не бывало — за этим строго следил Совет Магов. Если ты украл — ну, заставят вернуть деньги. Наложат штраф. Отстранят от должности. Но если покусился на аудитора — живым не уйдешь.

Я снова была в раздрае. Первой причиной стал взгляд с высоты драконьего полета на Зеленую Благодень. Я сама не понимала своих чувств. Всё смешалось — и кольнувшая сердце игла непонятной тоски — а вот что хорошего я там, спрашивается, видела? — и неприязнь к этим серым домишкам с жестокими и жадными людьми внутри, которые замучили мою маму и год за годом издевались над ребенком, и удивление — теперь, посмотрев на другие места, я понимала, что казавшаяся мне центром вселенной Благодень — невероятное захолустье. Что почувствую я, когда туда вернусь? В том, что однажды я это сделаю, сомнений не было — там осталась могила моей мамы и неоплаченные долги. Однажды, когда я стану драконом, я спикирую с ясного неба на деревенскую площадь, чтобы увидеть вытаращенные глаза Хрунича и Сибира, и тогда…

Вот что «тогда» — было совершенно непонятно. Потому что второй причиной душевного разлада стало осознание того, насколько сильно я переменилась за этот год. От девочки, пасшей коз и спотыкающейся на каждом слове, не осталось даже имени. А что станет со мной ещё через год? Через три года? Ох-х…

Но мало этого — в сердце тоже царила смута. Сегодня я в первый раз с прошлой осени увидела Шона. Во сне, который не сон. И поняла, что его не забыла — ни веснушки на носу и щеках, ни кривую улыбку, ни встрепанный вихор надо лбом. А ещё узнала, что маг каким-то образом чувствует, когда я его вспоминаю — а вспоминала я его с благодарностью почти каждый день. Впрочем, это дискомфорта у меня не вызывало — вот и сейчас я притронулась к висевшему у меня на шее прозрачному камню с дыркой, которую Шон проковырял пальцем, погладила оберег и произнесла мысленно: «Спасибо!» Пока герцог Дейл дал мне более чем достаточно — дальше могу колупаться и сама.

Последней причиной для душевной растравы был Аскани, который сейчас сидел в кресле напротив меня, постукивал длинным пальцем по колену и напряженно о чем-то думал. Я запуталась, как же на самом деле отношусь к этому черноволосому гибкому красавцу с бледным лицом, изысканными манерами и омутами тёмных глаз, название для цвета которых я так и не нашла. Считаю его другом? — определенно. Ещё он — мой единственный родственник по крови на этом свете. И я за него в огонь брошусь. И не сомневаюсь, что он сделает то же самое для меня. А ещё он научил меня целоваться, и — ужас! — мне это стало нравиться! Но он повторяет снова и снова, что любит меня… а мне нечего сказать в ответ. Почему-то слова «любовь» я боялась пуще огня. Может быть, потому, что чувствовала — там, где есть любовь, не остается места для свободы. Это — узы, тяжелее и крепче любых кандалов.

Вот Тин я люблю. Но это — иное. Когда для моей безопасности и счастья нам понадобилось разлучиться, сестра сама, добровольно и без колебаний, отправила меня в путь. Отпустила. И пожелала удачи. А Аскани другой. Он — собственник. Скажи ему, что любишь, и окажешься связанной по рукам и ногам на всю жизнь. А хочу ли я этого? Ох, точно нет… А его ревность не по делу — это вообще что-то запредельное. Может, мне так и нравился Шон, потому что тот сам был вольной птицей и признавал это право за другими.

Ас в очередной раз стукнул пальцем по коленке, поднял голову, поймал мой взгляд, грустно улыбнулся:

— Голову уже сломал… не понимаю.

— Ты о чем?

— Да есть проблема. Пойти, что ли, к Россу поговорить?

— Расскажи.

Ас сглотнул.

— Не уверен, что тебе это надо. Тема специфическая. Не для обсуждения с девушками.

— Это из-за Шона? — попыталась угадать я.

— Тим, прости, что заговорил сам. Но тема действительно не для тебя. Тебе она будет неприятна. Как-нибудь справлюсь.

И снова уткнулся носом в коленку.

Гм-м. Нет, это как-то неправильно. Мы уже столько вместе пережили, что «приятно — не приятно» большого значения не имеет. Он видел мои мослы и сводил мои шрамы. Так что нечего в молчанку играть. Да и интересно!

Встала и пересела к нему, на ручку кресла. Запустила пальцы в шелковистые распущенные волосы.

— Расскажи…

Ас ткнулся носом мне в бок, вздохнул.

— Я взрослею. И желания у меня взрослые. Особенно рядом с тобой. Когда ты научила тому заклинанию, это было как отдушина — крутанул кольцо и живи спокойно. Но, оказывается, так делать нельзя. Так вот, пока бодрствую, я себя контролирую. Но у парней бывает… понимаешь… во сне, — замялся. — В общем, слишком живые сны. Я не знаю, что с этим делать.

Ясно. Вспомнила свой сон, когда Аскани приглашал меня на танец, насколько реальным казалось всё — и его пристальный тёмный взгляд из-под полуопущенных ресниц, и мое смятение… А у него другие сны. Интересно, ему снюсь я? Лучше не спрашивать. Надо просто подумать, что делать. Ведь другие драконы как-то вырастают? Вряд ли они не спят вовсе?

• Предыдущая
• 17/105
• Следующая