Голливудские жены - Коллинз Джеки - Страница 82

• Предыдущая
• 82/135
• Следующая

Элейн не могла в это поверить. Она хотела просто все бросить и доползти до постели.

Росс был потрясен даже больше. Он знал, что это его роль.

Убедил себя, что только он может по-настоящему сыграть роль так, как ее надо играть. И Сейди Ласаль на его стороне…

Он почти на вкус ощутил горькое разочарование, охватившее его с головы до ног.

Самолет компании «Америкен Эйрлайнз» был битком набит, но Милли ничего не имела против. Она в самый первый раз летела, и ее возбуждение было заразительно.

Леон был тоже возбужден. Но по другой причине.

Выбор времени такой странный. Ты ждешь и ждешь – вот что-то произойдет, и ничего никогда не происходит. Тогда ты действуешь, строишь планы – и бац!

На компьютере вылезли два сообщения. Первое – двойное убийство в Питтсбурге, исполосованы проститутка и ее сутенер.

Второе – убийство хитч-хайкера в Техасе, двадцать восемь ударов ножом.

И в том, и в другом случае Дек Эндрюс оставил метку – отпечатки пальцев.

Леон хотел отменить намеченный отпуск и заняться этими новыми событиями. Но он не мог так поступить с Милли, это было бы жестоко.

Молодой сыщик по имени Эрни Томпсон был послан в Питтсбург и в Техас, чтобы ознакомиться с тем, что там нашли.

Он будет держать Леона в курсе дела, где бы Леон ни находился.

Это было не самое лучшее решение – Леон явно предпочел бы сам туда съездить, – но в этих условиях сойдет и так.

– Мне с трудом верится, что мы в пути! – Милли крепко сжала его руку и поцеловала в щеку.

Он ответил ей нежным поцелуем. Наконец они в пути – и, похоже, держат курс в ту же сторону, что и Дек Эндрюс.

Они были сцеплены друг с другом. Джина Джермейн, вторая по популярности блондинка в Америке, и Нийл Грей, уважаемый и чтимый всеми кинорежиссер.

Джина, насаженная как рыба на крючке, хныкала, не переставая.

Нийл только стонал. Попав в капкан к объекту своего вожделения, как муха в объятия богомола, он чувствовал себя странно бессильным и бестелесным. Боль, что раньше его крепко держала, отпустила, но он был напуган ее силой и пребывал в ужасе от положения, в котором оказался. Он был в лихорадочном состоянии, напрочь измотан. Слишком уставший, дабы что-нибудь предпринять, он был способен лишь тяжело ворочаться на Джине и ждать, когда она его выпустит из смертельного женского капкана.

Тяо Лин, уже больше не сладостный и не покорный секс-объект, делала все, что в ее силах, чтобы их разъединить, – окатывала холодной водой нижние части их тел, тянула изо всех сил за половые органы Нийла, обильно смазывая их вазелином. Ничего не помогало.

– Черт бы тебя взял, Джина! – рявкнула Тяо Лин, у которой вдруг обнаружился сильный нью-йоркский уличный акцент. – Кончай ты с блядскими своими истериками и говори мне лучше, что надо делать.

– О господи! – выла Джина. – За что мне такое наказание! – Она корчилась и извивалась. Легким Нийла не назовешь, у нее было такое чувство, будто в нее запихнули холодный огурец, да так и оставили. Она знала, что сойдет с ума, если быстро что-нибудь не сделают.

– Может, вызвать врача? – предложила Тяо Лин.

– Ой, ради бога! – охнула Джина. – Мы навсегда станем посмешищами. Попробуй еще холодной водой. Боже! Ну сделай же что-нибудь!

Крошка «Фольксваген» летел по дороге как снаряд. Когда добрались до бульвара Сансет и Монтана рванула в сторону каньона Бенедикта вместо того, чтобы ехать к Голливуду, Бадди сказал:

– Эй, по-моему, ты забыла свернуть.

– Нет, не забыла, – ответила она сквозь зубы. – Мне просто надо кое-что проверить. Ты ведь не против?

Кто он такой, чтобы быть против? Машина-то ее.

Машина взлетела вверх на Бенедикт, завернула направо к Тауэр-роуд, сделала еще более крутой поворот на Сан-Исидордрайв и в конце концов затормозила прямо через улицу от массивных железных ворот.

Монтана выключила зажигание, вытрясла из полной пачки сигарету, закурила, глубоко затянулась и сказала:

– Сделай мне одолжение.

Он услужливо кивнул.

– Для тебя – что угодно.

– Слушай, я чувствую себя довольно глупо, обращаясь к тебе с просьбой, – сказала она нерешительно.

Он не имел понятия, что она хочет, и надеялся, что это никак не связано с сексом. Она красивая женщина, но спрос на него должен быть за его талант, а не за удовольствия, которые он мог доставить.

– Что нужно сделать?

Она тянула и тянула свою сигарету и невидящим взглядом смотрела в окно машины.

– Пройди за те ворота, проверь, что там на аллее и в гараже того дома, посмотри, не стоит ли где-нибудь серебристый «Мазерати».

Он пытался переварить ее просьбу. Как он пройдет за ворота?

Перелезет? А если перелезет и хозяин примет его за грабителя (что весьма вероятно, когда на дворе – час ночи) и подстрелит?

Всем, в конце концов, известно, что большинство обитателей Беверли-Хиллз вооружены до зубов и готовы отразить революцию.

– Послушай… – начал он.

– Ты можешь и не делать этого, – устало сказала Монтана.

– Чей это дом хотя бы? – спросил он, чтобы выиграть время, пока взвешивал все «за»и «против».

– Джины Джермейн.

Вот повезло! Дом кинозвезды. Да у нее, наверное, вооруженные охранники на крыльце спят.

– Я пойду, – неохотно сказал он. В конце концов, она дала ему Винни; он должен дать ей хоть что-то взамен.

Оливер Истерн сидел за рулем отлакированного английского «Бентли» 1969 года выпуска – очень хорошего года для «Бентли».

Машина была в идеальном состоянии, как ей и надлежало быть, поскольку машина эта, когда ею не пользовались, содержалась обернутой в чистое полотно в гараже, рассчитанном на четыре машины, в доме в Бель-Эйр, который снимал Оливер, – через три особняка направо от поместья Биби и Адама Саттон. Этот «Бентли» был у него с самого своего рождения. Прямо с завода доставлен был Оливеру Истерну. Безупречная машина для безупречного человека.

Он прокручивал в памяти прошедший день. Памела Лондон ему все испортила. И, конечно, Монтана. Что одна, что другая – чересчур умные. Если Нийл с Монтаной разойдутся из-за того, что он выболтал, – прекрасно. Он, со своей стороны, будет только счастлив. Какова наглость – так с ним разговаривать! При всех заявила, что он лижет задницы. Уж ей ли не знать, что это нужно для дела!

Ставишь картину. Лижешь задницы. Не найти в городе ни одного продюсера, который не вылизывался бы по полной.

Утро у него прошло неплохо. Контракт с Джиной Джермейн на съемки в новом фильме Нийла – плюс. Посмотреть бы на физиономию Монтаны, когда она услышит эту новость.

Вернувшись домой, он помылся под душем, принял густую молочную микстуру от язвы, а с другого конца поставил свечу «Препарейшн Эйч». Потом надел чистую шелковую пижаму, набросил сеточку на редеющие волосы и забрался в постель, думая об Ангель. Ее природная красота и свежесть так подходят для Никки. Надо убедить ее сыграть эту роль, она просто идеальный вариант.

Он заснул с мыслями о золотоволосой Ангель.

Бадди осматривал массивные железные ворота. Не меньше десяти футов в высоту, они щетинились наверху острыми шипами.

– Вот зараза, – пробормотал он, снял белый пиджак, свернул, положил на землю. Еще раз внимательно осмотрел ворота.

С обеих сторон к ним вплотную примыкала непроходимая живая изгородь футов шестнадцать высотой, в движение они приводились электричеством. Был только один способ – перелезть через них.

А потом он заметил таблички, по одной с каждой стороны. На первой было написано: «Осторожно, злые собаки». На другой – «Вооруженная охрана Вестек».

– Что я здесь делаю? – проворчал он, представляя себе картину: Бадди Хадсон добивается удачи, а кончает жизнь в пасти датского дога или, хуже того, от пули.

Он поспешил назад к машине, где одна в темноте сидела Монтана.

• Предыдущая
• 82/135
• Следующая