Голливудские жены - Коллинз Джеки - Страница 79

• Предыдущая
• 79/135
• Следующая

Изобрази радость, Элейн.

А пошла ты на хрен, Этта!

– Кажется, я сейчас кончу от твоей коленки, . – пьяно просипела ему в ухо Карен.

– Возьми себя в руки, все смотрят, – бросил он резко, не спуская глаз с Сейди, которая занята была беседой с Шакирой и Майклом Кейнами.

– Ну и что? – невнятно бормотнула Карен.

– Уймись, вот что.

– Уймись… уймись. – Она задрала руки над головой и стала извиваться, словно в стриптизе.

– Во девка моя дает! – гаркнул Джордж и, бросив Элейн, перескочил к дочери.

И получилось, что Росс – к его неохоте – стал танцевать с Элейн. В этот самый момент рядом оказалась, отплясывая буги-вуги, та блондинка, которая утром-махала ему из «Порша». Он узнал в ней сейчас Шарон Ричмонд.

– Так у кого ты сегодня утром был? – захихикала она. – Что, застукала я тебя? – И снова захихикала. – Шучу, Элейн, шучу.

Всем же известно, что только в моем доме практикуют три зубных врача.

Ее партнер, почувствовав, что Росс взбешен, уволок ее в сторону.

Элейн сощурилась.

– Ах ты, сволочь! – прошипела она.

Оба разом покинули танцевальную площадку.

– Бег трусцой – полное дерьмо! – заметила девица в кудряшках, вульгарно икая.

– Знаешь, что я хочу? – задумчиво произнесла ее подруга, со вкусом одетая брюнетка, у которой фигура была, как у Бо Дерек. – Я бы хотела, чтобы какая-нибудь большая кинозвезда мыла мне окна.

«Блеск остроумия», – подумала Монтана.

Поскольку на музыкальную вахту заступили Рик и Фил, а после трехчасовых возлияний у всех и каждого отпустили тормоза, тут и пошло-поехало. Но только не у нее. Может, если б показался Нийл, и она бы развеселилась. А его отсутствие начинало ее тревожить. Оливер не знает, где он. Она разыскала его секретаршу, но и та ничего не знала. Стали вдруг закрадываться неприятные мысли – о том, как он водит свой «Мазерати». Гоняет. Очень уж гоняет. Не попал ли в аварию?

Как только Памела вышла из-за стола, Оливер вскочил и поспешил к Ангель.

– Это ведь вы, правда? – спросил он, наклонившись над ее креслом.

Она вздрогнула.

– Простите?

– Это вы та девушка с пляжа? Только не уверяйте меня, что я ошибся. Я знаю, что это вы.

– А…да.

– Я посылал людей, чтобы разыскать вас. Вам разве не хочется стать кинозвездой?

– Я… я… – Она подумала, что ребенок Бадди, которого она носит в себе, куда важнее восхождения к звездам.

– Нет, – ответила она.

– Нет? – переспросил он, не веря своим ушам.

– Нет, – твердо повторила она.

– В чем дело? Вы нездоровы? Никто никогда не говорит «нет» предложению стать звездой.

– А я говорю, – произнесла она тихо.

– Сейди, у нас ведь с тобой было все так здорово. Где же сбились мы с дороги?

Мы. Еще имеет наглость говорить «мы». Какой же Росс Конти себялюб, помешанный на самом себе эгоист!

Так что он еще ей такого скажет?

Она помахала Уоррену Битти и Джеку Николсону, которые, опоздав, только-только появились.

– Иногда проснусь среди ночи, – продолжал он, – и думаю про себя: почему тут не лежит Сейди? Почему нет ее рядом?

С мягким теплым телом и с дивными большими сиськами.

Этот мужик по-прежнему называет их сиськами. Прямо ей в лицо. И думает, что ей это льстит. Он что, ничего не слышал о движении феминисток и сексуальной революции? Вяжется к ней как к дуре-девке, которой зубы заговорил – и тащи в постель.

Бедный Росс. За эти долгие годы так ничему и не научился.

А он совсем разошелся.

– Я хочу тебя, Сейди, – шептал он. – Я так тебя хочу, что, если ты сунешь ко мне сейчас руку под столом, почувствуешь, как сильно я хочу.

– Желаю, чтобы меня отвезли домой, – сухо бросила Фрэнсис Кавендиш.

– Сейчас?

– Нет. Можно и завтра утром. – Она прищурила недобрые глаза. – Сию же минуту, Бадди.

– Но вечер-то как раз и начинается.

– А для нас он как раз кончается.

На какое-то мгновение он подумал, что надо бы послать ее куда подальше. В конце концов, он теперь – в «Людях улицы».

Кому нужна Фрэнсис Кавендиш? Но здравый смысл взял верх, и он решил отвезти ее домой, потом вернуться на прием, отозвать Ангель в сторону и поговорить с ней начистоту.

– Поехали, – сказал он, довольный своим решением.

– Я должна попрощаться с Конти.

На это он и рассчитывал. Пока Фрэнсис благодарила Элейн, он поспешил к столику Ангель, наклонился к ней и сказал:

– Мне надо отъехать кое-куда, но через двадцать минут я буду обратно, нам надо поговорить… и чтоб не встревали никакие охломоны. Уж это ты должна бы для меня сделать?

Она нахмурила брови.

– Я тебе ничего не должна. После того что Шелли мне рассказала…

– Что тебе рассказала Шелли?

– Что ты и она… – Ангель запнулась, не в состоянии повторить. – Это правда?

Пропади пропадом эта Шелли! Она что, опять болтала с Ангель, а ему не сказала?

– Что происходит, дорогая? – спросил мужчина в кудряшках, сидевший слева от нее и теперь ухе не такой ослепительный, а, наоборот, неряшливый и растрепанный. Ангель пропустила его слова мимо ушей и отодвинулась от стола.

– Ладно, давай поговорим. Уединимся где-нибудь, где тихо и…

– Бадди, я жду, – скомандовала, подходя к ним, Фрэнсис Кавендиш.

– Через двадцать минут, – в отчаянии прошептал он хрипло. – Вот только отвезу эту бабу домой. Вроде как моя работа, понятно?

Она печально кивнула. Бадди не меняется. Что толку разговаривать с ним?

– Уверяю тебя, Монтана, она подходит. Больше, чем все, кого пробовали, – волновался Оливер. – Я хочу, чтобы ты с ней поговорила. Тебя она послушает. Когда…

– Что, по-твоему, могло случиться с Нийлом? Может, позвонить в полицию? – перебила она, тревожась.

– Ты что, спятила? Я тебе рассказываю об идеальной Никки, а ты несешь про полицию.

– Я беспокоюсь за Нийла.

– Он взрослый парень.

– Правда?

Сарказм ее от него отскочил как горох от стенки.

– Ладно тебе, забудь о Нийле – он и сам может за собой присмотреть. Девушку зовут – ты можешь в это поверить? – Ангель.

Мне кажется, мы можем называть ее Ангель Ангели – пресса за это ухватится. Пойдем, Монтана, поучишь малышку уму-разуму.

В кино все хотят сниматься.

Он испытывал оргазм. Извержение солоноватых сгустков эссенции жизни.

А Тяо Лин прямо у него под носом расколола маленькую стеклянную ампулу с амилнитритом.

Извержение за извержением.

Жизни сладкие желания. Оргазм бесконечный… нирвана-рай… блаженство.

А потом боль. Такая внезапная. Такая неожиданная.

Мучительная боль пронзила молнией и крепко сдавила всю грудь и бок с такой силой, что мочи нет терпеть.

– О господи! – сказал он. По крайней мере ему показалось, что сказал, но слов своих он не слышал.

Член его все еще был тугим, все еще пульсировал, но удовольствия уже не было, и уже не вырвутся из него слова, которые поведали бы миру, что он проваливается в бездну.

Ни одной из женщин и в голову не пришло, что что-то случилось. Тяжесть его тела Джину не беспокоила, напротив – только усиливала блаженство ее мгновения экстаза. А потом, когда мгновение это прошло…

– Нийл! – пробормотала она. – Нийл, пожалуйста, подвинься, ты меня раздавил. – Она повысила голос. – Нийл! – Она пыталась столкнуть его с себя. – Кончай валять дурака – не смешно.

Он простонал.

– Мне… не… хо… рошо.

О, нет! Только не сердечный приступ. Не на ней. Не в ее доме.

Ой, только не это!

Она запаниковала и попыталась его с себя сбросить, но ее влагалище сжалось самым причудливым образом.

– Слезай с меня! – взвизгнула она.

Боль, сдавившая ему грудь, чуть утихла, и он силился вырваться из влажной ее хватки.

Более странного ощущения он никогда не испытывал.

• Предыдущая
• 79/135
• Следующая