Смерть в Панама-сити - Кокс Джордж Х. - Страница 25

• Предыдущая
• 25/43
• Следующая

– Я обнаружил Дарроу вчера вечером вскоре после того, как его застрелили, – сказал он, – я был, и все ещё нахожусь под подозрением, так что…

– Но почему?

– На этот вопрос лучше меня может ответить генеральный инспектор. Дело в том, что я оказался в курсе деятельности Дарроу и его планов. Я надеялся получить от вас какую-то дополнительную информацию.

– Вы хотите помочь полиции?

– Лучше давайте скажем так: до тех пор, пока полиция не обнаружит того, кто это сделал, мне придется оставаться здесь. Вы были его адвокатом и…

– Но я уже сказал, только в некоторых делах.

– Он оставил завещание?

– Насколько мне известно, нет. Если завещание и существует, то оно было составлено не мной.

– Если завещания не существует, то кто будет опекуном его состояния?

– Это должен решить суд.

– И если не найдется другого адвоката, то таким опекуном можете оказаться вы.

– Возможно.

– Вы составляли договор между Дарроу и Луисом Кастанца?

– Да.

– Дарроу пытался заложить ресторан.

– Вы меня спрашиваете, мистер Рассел?

– Так утверждает генеральный инспектор.

– М-м-м, – Ибарра выбросил окурок сигареты в пепельницу.

По-прежнему не глядя на Рассела, он сказал:

– Об этой закладной действительно велись переговоры и соглашение уже было подготовлено. Его должны были подписать сегодня.

– Таким образом, теперь ресторан получит Луис Кастанца.

– Видимо так.

– Знали вы о том, что Дарроу собирается покинуть город?

Ибарра пожал плечами.

– Мне он ничего не говорил.

– Знали вы, какого рода соглашение было заключено между Дарроу и Алом Фолли?

Секунду адвокат колебался, взгляд его по-прежнему оставался неуловимым.

– Я знал, что такое соглашение существует, но деталей не знал.

– Странно, – протянул Рассел.

– Странно?

– То, что вы все знали насчет соглашения о ресторане и его закладе и ничего не знали о самолетах.

Когда Ибарра промолчал, Рассел подумал:" – Какого черта, так я ничего не добьюсь. Нужно подумать, нельзя ли на него как-то нажать.»

– Это противоречит здравому смыслу, – сказал он вслух. – Если не хотите говорить, так и скажите. Но не убеждайте меня, что вы ничего не знали о том, что происходило с этими самолетами. Вы же знали, что Фолли улетел на своем Си-46 отсюда в понедельник. Вы должны были знать, что он не привел его обратно. Хорошо, что с ним случилось? Фолли продал его кому-то или…

Он не закончил фразу, так как увидел, что Ибарра встал. Лицо того продолжало сохранять безразличное выражение, и без всякого раздражения он взглянул на свои ручные часы с золотым браслетом-просто дал понять, что давить на него бесполезно.

– Извините меня, пожалуйста, мистер Рассел, – все ещё вежливо сказал он. – Меня ждут другие дела. Если вы хотите знать об этих самолетах и о деятельности мистера Фолли, то почему бы вам не спросить у него самого?

– Хорошо, – Рассел поднялся и перевел дыхание, понимая, что он абсолютно ничего не добился. – Я полагаю, что так будет лучше.

Он вышел и спустился по лестнице, ругаясь сквозь зубы, но упрямо решив не сдаваться.

Дорога, по которой Педро вел машину к дому Ала Фолли, некоторое время шла вдоль дамбы, затем свернула налево на улицу каменных жилых домов, украшенных бесчисленными балконами. Дом, нужный Расселу, стоял неподалеку – неряшливое двухэтажное строение с покосившимся крыльцом.

Не будучи особенно уверен в адресе, Джим внимательно рассматривал все двери и потому заметил двух мужчин, вышедших из той двери, которую он разыскивал, или, быть может, из соседней. Мужчины сели в стоявший неподалеку автомобиль, и только когда тот двинулся с места, он смог взглянуть на их лица.

Точнее, на одно лицо, так как другого загораживал водитель. Но это лицо он узнал. Это смуглое, широкое и лишенное выражения лицо принадлежало хорошо одетому человеку в затемненных очках, который вчера днем обыскивал его номер.

Автомобиль уехал раньше, чем он успел взглянуть на номер, и в первые секунды Рассел растерянно остался сидеть, но мозг, подстегнутый воображением, стал лихорадочно работать. К тому времени, когда он наконец покинул машину и зашагал через улицу, ему стало совершенно очевидно, что адрес найден правильно, – ведь эти двое не могли просто случайно оказаться по соседству, они несомненно приходили к Алу Фолли.

Теперь уже без всяких колебаний, подталкиваемый новым азартом, он решительно шагнул в открытую дверь, ведущую прямо с тротуара в полутемный холл. Здесь было прохладнее, довольно сыро; поднявшись по лестнице, он оказался на площадке, куда выходили две двери. К правой была приколота карточка, и наклонившись он разобрал:" Альберт Фолли».

Он постучал, затем постучал снова, потом попробовал повернуть ручку двери. Когда та поддалась, у него неприятно засосало под ложечкой, но вопреки дурному предчувствию он повернул её и распахнул дверь. И замерев на полушаге, окаменел, уставившись на пистолет 45-го калибра в руке Ала Фолли.

Две – три секунды они так и стояли молча, неподвижно, уставившись друг на друга. Рассел был испуган и зачарованно смотрел на дуло пистолета.

Не осмеливаясь пошевелиться, он поднял взгляд. Попытался заговорить, но горло перехватило. В глазах Фолли сверкали яркие опасные вспышки, не менее угрожающие, чем пистолет. Но вот они мелькнули и исчезли. Брови расправились, линии рта смягчились. Дуло пистолета ушло в сторону, большой палец поставил пистолет на предохранитель.

– О, – коротко буркнул Фолли, – это вы… – Он негромко выругался, все ещё крепко сжав зубы. – Я думал, эти мерзавцы решили вернуться.

К тому времени к Расселу вернулось самообладание. Он обнаружил, что может проглотить ком в горле. Потом облизал пересохшие губы.

– Вы меня чертовски напугали, – сказал он, обнаружив теперь, что на Фолли только пижама и домашние тапочки, что пижама на плече испачкана в крови и такое же пятно, мокрое и блестящее, расплылось на щеке.

Фолли молча ушел в спальню. Оставшись один, Рассел огляделся. Единственным источником света были два окна, выходивших на небольшие балкончики, узкие французские двери задрапированы тонкими пыльными шторами. У одной стены стоял кожаный диванчик, стойка с радиоприемником, на полу – три – четыре потертых коврика, ещё в комнате были два кресла, три стула с прямыми спинками, два торшера, длинный стол, заваленный журналами и книгами в бумажных обложках, с большой переполненной керамической пепельницей на нем. Еще там лежал бумажник, который Рассел заметил в тот момент, когда Фолли вернулся с бутылкой виски и двумя стаканами, но уже без пистолета.

Он поставил бутылку и стаканы и взял бумажник. Быстро оглядевшись, поднял брюки, незамеченные Расселом и видимо ранее брошенные под стол. Хотя те выгорели на солнце и не блистали чистотой, Фолли отнесся к ним с вниманием, разгладил, положил бумажник в задний карман и отнес их в спальню. В течение нескольких следующих секунд раздавался только резкий стук открываемых и закрываемых ящиков. Откуда-то донесся звук текущей воды и когда Фолли вернулся, кровь с его лица была смыта. Прижав к лицу мокрое полотенце, он налил виски в один стакан и подвинул бутылку к Расселу, столкнув при этом на пол какие-то бумаги.

– Мерзавцы! – повторил он и выпил.

– Я видел их.

– На улице?

– Они садились в машину.

Фолли нашел скомканную пачку сигарет среди разбросанных на столе вещей. Так как спичек он не нашел, то Рассел протянул ему зажигалку. Фолли приложил мокрое полотенце к лицу, посмотрел на него, убедился, что крови больше нет и бросил на стол. Потом придвинул стул поближе и сел, взгляд его все ещё оставался отсутствующим и мрачным. Его растрепанные белокурые волосы выглядели ещё более неухоженными, чем прежде, ему явно следовало побриться, а нездоровая отечность грубого лица говорила о буйном образе жизни и недостатке физической нагрузки. Рассел испытал удовольствие при мысли, что ему не придется лететь с Алом Фолли.

• Предыдущая
• 25/43
• Следующая