Час на убийство - Кокс Джордж Х. - Страница 14

• Предыдущая
• 14/44
• Следующая

– Почему?

– Я твой друг, и мой долг состоит в том, чтобы помочь тебе, – тут он заколебался, но все же добавил. – Однажды я уже предлагал тебе некоторую сумму…

– И возможно мне следовало её принять, – отозвался Уоллес.

– Я не это имел в виду, но те деньги ты можешь взять в любую минуту. Если они все-таки арестуют тебя, я уведомлю американского консула. Если тебе позволят выйти под залог, я смогу его обеспечить. Хочу, чтобы ты был уверен – что бы ни случилось, у тебя будет лучший адвлкат, которого можно будет найти.

Искренность этих слов и сочувствие, которое можно было прочитать в глазах этого пожилого человека очень расстрогали Уоллеса. Наконец ему стало ясно, что ничего нового уже добавить невозможно, он выпрямился и направился к Энн, и она шагнула ему навстречу.

– Может быть я и перестарался, – как ему показалось, обнадеживающе, сказал Уоллес. – Но я очень многого не знаю о Фэй. Может полиции удасться что-нибудь выяснить.

– Все так и будет, Давид.

Она подняла свои руки, так чтобы он смог обнять её за талию, и улыбнулась ему. Но Дейв по её глазам мог прочитать, как тяжело у неё на душе и каких усилий ей стоила эта улыбка. Он скрестил свои руки у неё на пояснице, наслаждаясь теплом её тела и чувствуя под своими пальцами упругость её красивого тела. Уоллес не смог заглянуть ей в глаза, тогда он наклонился, нежно поцеловал её в губы и отступил назад.

Сидней Джослин пожал ему руку, а он заверил его, что утром позвонит ему при первой же возможности, подошел к двери и, не оглядываясь, вышел…

Когда Уоллес вернулся к себе в бунгало и запер за собой дверь, стрелки часов уже приближались к двум. Он бросил ещё один взгляд на обстановку в этой, до боли ему знакомой комнате. Чувство отчаяния и усталости овладело всем его существом. Перед ним с пугающей очевидностью предстали неизбежные последствия этого происшествия, которые он до этого времени мог проигнорировать.

Ему следовало оставить Фэй на её месте и отправиться в постель и постараться заснуть или хотя бы дождаться утра, потом притвориться, что ничего не случилось, и передать лавры этого неприятного открытия Эрнестине. Теперь эта идея показалась ему бессердечной и жестокой, и единственно как он мог облегчить свою душу, так это постоянно уверяя себя, что для Фэй это уже не имеет никакого значения. Все, что Уоллес мог бы для нее, да и для себя тоже, сделать, так это найти убийцу.

Он снова без всякой цели прошелся по комнате, снова посмотрел на футляр для очков, пепельницу с двумя сигаретными окурками и вернулся к столику, за котрым ещё недавно сидел с Ширли Годдард. Стоявшая на нем стеклянная пепельница была почти полной и ему, хотя он и не рассматривал её содержимое, сразу бросился в глаза один окурок, который сильно отличался от остальных.

Ему удалось заметить, что Ширли Годдард курила сигареты с коричневым фильтром как у Фэй. А у этой, лежавшей почти на самом дне и выкуренной едва ли наполовину, фильтр был белым. Когда Уоллес вытащил его, то сразу же узнал этот сорт и некоторое время озадаченно разглядывал окурок. Новая волна напряжения охватила его, и неприятно засосало под ложечкой.

Дело в том, что ещё совсем недавно он уже видел точно такую же сигарету, и теперь ему хотелось верить, что это могло быть случайным совпадением. И другие люди тоже курили этот сорт, и сам по себе этот факт ничего не значил. Все это Уоллес твердил себе, когда вынужден был признать, что именно эту марку сигарет курил Сидней Джослин. Но тот факт, что радиатор его машины ещё не остыл, когда он дотронулся до него, делал это открытие просто ужасающим. Кто-то пользовался этой машиной незадолго до того, как он появился в коттедже и…

Он постарался сразу же отмести эту гипотезу. Дейв говорил себе, что эта идея является невероятной, но происшедшего зачеркнуть было нельзя и его мысли снова были заняты напавшим на него человеком, когда он попытался осмотреть неизвестную машину.

Сцена, произошедшая под кроной хлебного дерева, все ещё живо стояла у него перед глазами. Человек, напавший на него сзади, был высоким, как и Сидней Джослин. На левой руке он носил кольцо, тут Уоллес потрогал свою губу, она все ещё была болезненной, но опухоль уже спала. Он не смог припомнить ничего подобного на левой руке Джослина. Его ещё больше убедил тот факт, что нападавший был очень крепкого сложения, и эту роль никак не смог бы сыграть худощавый и немногосутулый Сидней. И все же несмотря на убедительность этих фактов, были ещё и другие обстоятельства, которые надо было учитывать.

Он никогда не смог бы поверить, что Джослин приезжал сюда убить Фэй, даже если принять во внимание его заболевание и отсюда возможную готовность к риску. Но ему так же было известно, что если человека довести до бешенства и спровоцировать, то ему не потребуется предварительных намерений убить Фэй.

На стенах их Нью-Йоркской квартиры остались рубцы от предметов, которые она бросала, когда под действием алкоголя Фэй впадала в ярость. Эти бурные проявления её характера контролировать было трудно, особенно если вспомнить, что она вытворяла, когда Дейв держал руки в карманах, чтобы не схватить её за горло. Ему не верилось, что предварительные намерения могли сыграть значительную роль в смерти его жены, но он также понимал, что подобные рассуждения только усиливают его сомнения. Уоллес уже готов был признать, что Джослин мог побывать здесь, но когда он выключил свет и отправился в свою спальню, сказал себе, что должно быть какое-то объяснение, которое будет достаточно убедительным и освободит Джослина от какого-бы то ни было подозрения даже в соучастии в убийстве.

По будним дням Дейв Уоллес обычно завтракал в восемь часов. Обычно он уже просыпался, когда Эрнестина стучала ему в дверь в семь сорок пять, но это утро было исключением. После её стука Дейв очнулся от сумберного, полного ночных кошмаров сна и ему потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя и отозваться. А когда ему вспомнились события предыдущего вечера, он горько выругался, взял халат и попытался отвлечься от своих мыслей.

Пока он брился и принимал душ, то старался сконцентрироваться на предстоящей работе. Самой главной своей задачей Дейв считал повторение обычной ежедневной рутины. В это утро все должно было идти своим чередом, и когда как обычно он появился в гостиной то увидел, как Эрнестина сидит на полу и рассматривает свою босую пятку. Когда Уоллес приблизился, то увидел кровь, которую она выдавливала из небольшого пореза.

– Что случилось? – поинтересовался он.

– Небольшой осколок стекла, сэр. – Она протянула ему небольшой треугольный кусочек стекла с четверть дюйма длиной. – Он валялся на полу.

Размышляя о том, как этот осколок смог здесь оказаться, Дейв осмотрел его и попросил её подождать, пока он принесет бактерицидный пластырь. Стараниями Эрнестины дощатые полы бунгало всегда были безукоризненно чистыми. Каждое утро после завтрака она подметала, а раз в неделю тщательно мыла и чистила. Она всегда была опрятной и никогда не появлялась в доме без накрахмаленной шапочки, но по утрам Эрнестина обычно расхаживала босиком, пока не выполняла большую часть своей работы. Уоллес прикрепил пластырь к ранке и поинтересовался, где она смогла наступить на стекло.

– Вон там, сэр, – она махнула рукой в сторону обеденного стола. – Вы случайно не разбивали вчера вечером бокал для виски?

– Насколько мне известно, нет, – ответил Уоллес. – Ты убирала на веранде после того, как мы с миссис Уоллес отправились поужинать?

– Оливер, сэр.

Уоллес кивнул. Ему было известно, что слуги здесь не отличаются особой правдивостью, и особенно в тех случаях, когда небольшая ложь может принести пользу. Также он знал, что слуги здесь часто несут ответственность за разбитую посуду.

– Не имеет значения. Здесь стояло два бокала, когда я отправился спать, – заявил Дейв, припоминая, как они пили виски с Ширли Годдард.

– Те я убрала сегодня утром, сэр, – она выпрямилась и наступила на пораненную ногу и очевидно осталась довольна результатом. – Я принесу кофе прямо сейчас, сэр.

• Предыдущая
• 14/44
• Следующая